— Эльва, умоляю, я больше не могу. Давай передохнём.

Старуха крепче сжала её руку. Сумерки словно застыли на месте, никак не желая сменяться полной темнотой.

— Бежим, бежим.

Лес трещал, дрожала земля, какие-то странные звуки доносились с болот. Тут и там они натыкались на мертвых животных. Ни ран, ни повреждений, лишь расширенные от ужаса глаза. Белка, увидев их, попыталась залезть на ветку, но затряслась и подохла, скрученная судорогой.

— Вон она, Розалин!

Эльва показывала куда-то в сторону леса. Джессика, подумав, что Эльва боится ведьму, бросилась влево, но Эльва удержав её за руку, повлекла по следам плутовки.

— Это она. Я чую её. Ей страшно не меньше чем нам. Она покажет нам путь.

Снег сменился ливнем, творилось что-то невообразимое, противоестественное самой природе. Вода приставала к ногам, Джессика поранила ногу об острые сучья, Эльва умоляла её поторопиться. Рядом с ними неуклюже пробежал огромный лось. Не разбирая дороги, со всего маху ударился в толстую сосну и брызгая кровью из треснувшей головы, умер в конвульсиях. Что-то застрекотало, будто гигантский сверчок. На поляну выскочил волк. Его холка вздыбилась, голова была опущена, уши плотно прижаты. Дрожь хищника невольно передалась Джессике. Снова раздался жуткий стрёкот. Нечто, метнувшись стрелой, схватило волка и утащило в лес. Эльва и Джессика не могли двинуться с места. Ужасный хруст, скрежет и скрип затих так же внезапно как и начался. В них полетели окровавленные ошмётки. Рядом с Джессикой на снег шлёпнулась верхняя половина пасти с глазами, выползшими наружу от страха и нестерпимой боли. Они бежали, понимая, что если остановятся, то тут же упадут и больше не смогут подняться.

Джессика запнулась о какой-то брус, чуть не размозжив голову о старинный очаг. Эльва помогла ей подняться.

— Смотри, каменный пол, когда-то здесь был дом.

Что-то зашумело с той стороны очага. Вздрогнув, они осторожно заглянули за стену.

Грязная старуха с волосатой спиной выла, вырывая на себе волосы.

— Я породила его. Увы, увы! Увы. Мерзкий, мерзкий. Исчадие ада.

Эльва осторожно подошла к старухе, та уставилась на неё пустыми глазницами и по-звериному втянула воздух.

— Я ненавижу его. Но в конце концов — я мать. А отец у него…

Что-то пронзительно засвистело. Старуха, посмотрев слепыми глазами на нечто за их спинами, закричала дурным голосом:

— Убирайся к дьяволу. Он тебе родня!

Джессика и Эльва успели заметить лишь невысокую тень, бросившуюся в лесные дебри.

— Я Дебора Лидс. Родила от Яфета двенадцать детей. Все миленькие, славненькие. Небесные ангелы. А этот… жаль я не прибила его кочергой. Он проклял меня, а я прокляла его.

Эльва начала тормошить старуху.

— Послушай. О чём ты говоришь? Как нам отсюда выбраться?

— Я мать. Мать! Он должен слушать меня. А вас он убьёт. Потому что вы обижаете меня. Эй!

Джессика и Эльва совсем ничего не понимали. Нечто, носившееся в лесу, затаилось поблизости. Джессика чувствовала — от этого существа невозможно спастись.

— Ты видела Розалин Макбрайт?

Старуха насторожилась?

— Розалин? Это не та ли, что проткнула меня ножом?

Только сейчас они заметили, что старуха ранена. Эльва хотела перевязать зияющий порез, похоже оставленный клинком Розалин, но старуха лишь грубо отпихнула её руку, запачкав кровью.

— Она не знает. Меня нельзя убить, пока я мать. Я мать! А он сын. Уродливый, страшный и нелюбимый. Я ненавижу его. А у вас есть дети? Вы их любите?

Треск сверчка сменился протяжным глухим стоном. В нём слышалась жуткая злоба перекликаемая с болью и непрощаемой обидой.

— Вы не знаете, что она хотела? Может быть, полюбоваться на моего сыночка? Или чужачка хотела посадить его на цепь и приручить? Глупая, она даже не знает как это страшно. Чужачка сделала плохо мне и он снова пришёл. Он всегда приходит, когда меня обижают. А сейчас — он наблюдает за вами. Он очень хочет вас убить. Он растерзает вас в клочья, стоит мне только пошевелить мизинцем. Но я не хочу вашей смерти. Я хочу с вами дружить. Мне так страшно. Страшно и одиноко в этом лесу без листьев. И, скажу вам по секрету, — она грубо схватила Джессику за волосы и подтащив к зловонному рту, шёпотом промолвила — я его боюсь.

Джессика попыталась вырваться, но Эльва погладив её по голове дрожащей рукой, настойчиво шептала:

— Не смей убегать. Не смей от неё убегать. То, что следит за нами, немедленно прикончит обеих.

Джессика и сама чувствовала смертельную опасность. А старуха, напротив, радовалась новым гостям.

— Ты, — она указала обрубком пальца на Эльву, — будешь беседовать со мной каждый день. Про улиток. Мне очень интересно говорить про улиток.

Она снова пригнула Джессику к себе:

— А ты, будешь расчёсывать мне волосы, когда я буду спать и греть свои старые кости под редким солнышком. А может быть я познакомлю тебя со своим сыночком? Хочешь быть его женой? Он, конечно, не вышел внешностью, но может быть у вас родятся красивые детки. Я так хочу внучат. Я как-то привела ему девушку, он даже разделил с ней ложе, а потом запачкал весь лес её требухой. Но может тебе повезёт больше? Давай я позову его. Обвенчаю вас прямо сейчас…

— Нет, нет, о боже, нет!

Эльва и Джессика не сговариваясь принялись убаюкивать жуткую старуху. Эльва дребезжащим голосом пела колыбельную, а Джессика расчёсывала пальцами грубые, как конская грива, волосы. Старуха долго не хотела засыпать. Она всё ворочалась, кричала, проклинала кого-то. В конце концов, удобно устроившись на обнажённых коленях Джессики, старуха громко захрапела. Они ещё долго не решались уйти и совсем околели от холода. Лишь почувствовав, что существо в лесу успокоилось, стали готовиться к побегу. Джессика, осторожно опустив голову старухи на жухлую траву, схватила Эльву за руку и ринулась не разбирая дороги в самую чащу леса. Нечто зловонное и горячее стрелой пронеслось позади них. Обернувшись на секунду, Джессика смогла разглядеть ужасный силуэт, гладящий старуху по голове. Существо покрытое чёрным пухом, стояло на двух длинных, тонких как у цапли, ногах. Голова походила на лошадиную, только выпуклые паучьи глаза мерцали в темноте тусклым зеленоватым светом. Монстр, подражая голосу Эльвы, пытался повторить колыбельную своим жутким загробным голосом. Кровь капала из его пасти, в которой было не больше дюжины огромных изогнутых клыков.

***

Лес успокоился. Звери возвращались в свои норы, птицы стаями летели обратно. Портал, опустившись к земле, сжался до маленькой овальной щели, в которую они пролезли с большим трудом. Когда Эльва и Джессика выбрались наружу, раздался громкий хлопок и кротовая нора разлетелась на миллионы кусочков грязи, дёрна и песка, забрызгав весь подвал Мармадьюк-Асайлима. Вокруг валялись мотки проволоки, драгоценные камни, какие-то пружинки, волчки, гироскопы. Словно часовщик ухнул об пол хронометр, начинённый хитроумными механизмами.

Джессика посмотрела на Эльву, а Эльва окинула взглядом Джессику. Грязные, все в глине, сейчас они сами вполне могли сойти за жуткое существо с болот. Эльва лежала на полу и тяжело дышала.

— Всё конечно. Портал уничтожен. Нам никогда не разыскать оставшиеся части души Розалин. Пора готовиться к битве.

— А когда состоится битва? Почему ты уверена, что нам больше ничего не найти. Почему ты так спокойно обо всём говоришь? Эльва, я не по…

Эльва поднялась, и найдя какую-то тряпицу, накрылась ею.

— Мне ещё никогда не бывало так страшно. Даже если портал удастся починить, я ни за что в него больше не полезу. Клянусь, это было самое опасное приключение в моей жизни. Впервые смерть подобралась так близко.

— Что ты говоришь, а как же…?

Эльва лишь отмахнулась от неё и покинула подвал. Когда Джессика привела себя в порядок и поднялась наверх, она застала Эльву в её любимом кресле. Ведьма задумчиво пыхтела трубкой в сумраке комнаты.

— Эльва. Та старуха с болот. Мы так и не добыли душу Розалин.

— Её там не было.

— Откуда ты знаешь?

Эльва лишь закрыла глаза. Выпустив густой, ароматный клуб дыма, она промолвила:

— Одно дело — спрятать душу, другое — потребовать обратно. Я знавала эту старуху и раньше. Она бессмертна. И безумна. Её вечный страж, порождённый самой преисподней оказался Розалин не по зубам.