Маленькое, тонкое и совершенное.

В точности как она.

Бриллианты сверкали в лучах света, белое и розовое золото плавно переплетались между собой, а дизайн был все также прекрасен, как в тот день, когда я увидел кольцо в окне лондонского антикварного магазина. Ювелир проделал удивительную работу, все было идеально. Кольцо словно всегда было таким маленьким.

Сейчас надпись на нем как будто издевалась надо мной, маленькие буквы прожигали во мне дыру. Высеченные слова больше не имели никакого смысла, по крайней мере, для Алли.

Я вспомнил тот день, когда мы наконец-то пришли к ювелиру. Алли тогда спросила его о кольце для меня, и он быстро набросал простой дизайн, только гораздо более мужской. Он собирался сделать его для нас, когда мы будем готовы, и убедился, что заказал достаточное количество того же золота, чтобы оно соответствовало кольцу Алли.

Я громко защелкнул крышку.

Полагаю, мы никогда не будем готовы.

Мы никогда не поженимся.

Я вскочил на ноги, чувствуя, как в груди разгорается пожар. Мои ноги затряслись, живот сдавило. Пламя, полыхающее в груди, внезапно увеличилось, проносясь огненной лавой боли сквозь все тело, а вялое сердце забилось с огромной скоростью, лишая меня дыхания.

Она ушла.

Мой Соловей пропала, и она не вернется.

Я потерял то единственное хорошее, что было в моей жизни. Поставив свои профессиональные обязанности на первое место, я задвинул личное на второй план и вынудил женщину, которую люблю, уйти.

Я был гребаным идиотом.

Я схватился за край столешницы, чувствуя, как ярость медленно заполняет меня, прогоняя онемение, и с ревом отбросил коробку с кольцом прочь. Она отскочила от стены, ударилась о столешницу и покатилась по полу.

Внезапно мне захотелось, чтобы все исчезло. Было уничтожено. Чтобы ничего не осталось.

Тарелки, которые мы с ней купили вместе, полетели в стену, разбиваясь на множество осколков. Мелкие частички разлетались в стороны, поражая мою кожу. Из крошечных порезов капала кровь, но мне было наплевать. Ее любимая кружка полетела на пол, взрываясь от моей ярости на миллион керамических кусочков. Я уничтожил все мелкие предметы, которые она выбирала, и ее любимое одеяло. Материал просто не выдержал натиска моих разъяренных рук.

Я бушевал, швыряя объективы и камеры через всю комнату. Телефон полетел следом за ними, от удара о стену экран треснул и почернел.

Одним движением руки я смахнул все, что лежало на столе, поднял глаза и замер. Фото, которое я сделал, все еще висело напротив стола, где я мог видеть его каждый раз, когда работал. Зарычав, я схватил рамку, отрывая ее от стены, и поднял над головой, намереваясь уничтожить так же, как и все остальное.

Вот только не смог.

Медленно опустив руки, я положил фото на край стола, дрожащим пальцем прослеживая контуры ее веснушек.

Я называл их очаровательными.

Веснушки, которых я трогал, целовал, дразнил языком.

Веснушки, которые я больше никогда не увижу.

Горячие, жгучие слезы потекли по моим щекам, падая на стекло.

Они смешивались с кровью из порезов, покрывая изображение алыми каплями.

Это была кровь моего сердца.

Ярость и агония отступили. Я отшатнулся, хватаясь за волосы, и с губ слетело единственное слово, которое имело значение.

- Алли…

Я рухнул на кровать, разбитый и сломленный. Уткнувшись в подушку, которая все еще пахла Алли, я яростно закричал, больше не в силах сдерживать боль.

Я кричал до тех пор, пока не пропал голос.

До тех пор, пока физическая боль не заглушила боль в сердце.

Пока тьма внутри меня не вырвалась наружу, поглощая все вокруг без остатка.

~ᵗʶᶛᶯˢᶩᶛᵗᶝ ̴ ᶹᶩᶛᵈᶛᵑᵞ©~

Шон шокировано посмотрел на меня.

- Адам, пожалуйста, скажи, что ты шутишь.

Я покачал головой.

- Нет. Я подаю в отставку. Немедленно. Я больше не хочу это делать. Ничего.

- Слушай, я знаю, что последняя поездка была жесткой. Но я понятия не имел, что для тебя она станет настолько напряженной. Ларри берет отпуск на некоторое время. Почему бы тебе не сделать то же самое? Приведи мысли в порядок. Проведи время со своей милой леди. И возвращайся, когда будешь готов.

Я проглотил его упоминание об Алли. Никто не знал, что произошло, и я не планировал делиться.

- Нет, Шон. Все кончено. Последняя поездка была не просто жесткой. Страдания и смерть, которые я видел, были разрушительными. Я не знаю, как Питер и Эдвина справляются с этим.

- Прибыли спутниковые телефоны, которые ты заказал для Питера, он рассказал мне о твоей щедрости, и насколько неоценимый вклад ты внес. Он не уверен, что справился бы без твоей помощи. – Шон понизил голос. – Он сказал, что было довольно тяжело, и беспокоился о твоем здоровье. Я тоже беспокоюсь. Ты ужасно выглядишь.

Я не хотел обсуждать свое здоровье или что-то еще. Только тот факт, что я закончил.

- Что ты собираешься делать?

- Вообще-то, я возвращаюсь в Африку. Клинике нужны руки, да, и вообще любая помощь. Для разнообразия я собираюсь сделать что-нибудь хорошее, а затем пропаду на некоторое время. Буду фотографировать красивые вещи и постараюсь запомнить мир, в котором нет смерти и разрухи.

- Я куплю твои фотографии. Мы используем их в разделе путешествий. Не бросай меня, Адам. Ты один из лучших. – Голос Шона был наполнен эмоциями. – Я был уверен, что ты передумаешь уходить. Не знал, что эта поездка оттолкнет тебя еще дальше.

Я засомневался.

Да, я точно знал, что мне нужно выбраться из этого города. Подальше от воспоминаний, которые преследовали меня на каждом шагу. Алли была везде.

Когда я проснулся после срыва, то несколько часов убирал чердак.

Подметая пол и вычищая беспорядок, который создал, поддавшись своему темпераменту, я много думал о дальнейшей жизни.

Засунув ее кольцо в дальний угол сейфа вместе с кусочками сломанной подвески, я сел и несколько часов продумывал варианты развития событий. Детектив ничего не мог мне предложить, так как ему требовалось больше времени. Я мог дождаться, когда он ее найдет и пойти к ней. Заставить сказать эти слова мне в лицо. Но перед моими глазами все время стояли ее сообщения. Она знала, что я здесь, так как ответила на сообщение матери, но не пыталась связаться со мной. Ее молчание сказало больше, чем любые слова, которые она могла бы проорать вслух.

Алли сбежала из-за меня. Я подумал о том, как ей нравилось работать в больнице. Как комфортно ей было за пределами мира Сары и Рональда. Я прожил в этом городе всего несколько лет, и кроме людей из журнала очень мало что держало меня здесь. Кроме того, я не мог справиться с воспоминаниями, связанными с этим местом.

Я должен уйти, чтобы она была свободна, могла вернуться и жить своей жизнью. Видимо мое присутствие удерживало ее в стороне.

Я взглянул на Шона, который с надеждой смотрел на меня.

- Предлагаю тебе сделку.

- Какую?

- Я все еще подаю в отставку, и хочу опубликовать пресс-релиз, в котором говорится об этом факте, а также о том, что я покинул страну. Если кто-то спросит, то контракт со мной разорван.

- Мне кажется, это не очень-то похоже на сделку.

Я поднял руку.

- Когда буду готов, и снова начну фотографировать, я подумаю о возвращении. Но эта информация остается между нами. Если ты сделаешь это, я смогу вернуться.

- Ты, правда, уезжаешь?

- Да.

- Что насчет Алли…

Я покачал головой, прежде чем он смог закончить.

- Прости, – печально сказал он.

- Мне пора.

Шон вздохнул.

- Почему у меня такое чувство, что ты не вернешься?

- Такое тоже возможно. Но если это случится, я дам тебе знать.

- Ты же знаешь, что я покупал твои фотографии, прежде чем ты переехал сюда. Мы снова можем это сделать.

- Если я снова начну работать, ты будешь первым, кто об этом узнает.

Он снова вздохнул, принимая поражение.

- Когда ты хочешь, чтобы вышел пресс-релиз?

Я хотел уехать как можно быстрее. Сбежать и оставить воспоминания позади.

- Сегодня мы с Ларри закончим работу. Мне нужно несколько дней, чтобы привести свои дела в порядок.

- Значит в пятницу?

- Да. Выпусти его, как только я уеду.

Шон встал, протягивая руку.

- Я надеюсь увидеть тебя снова в этом кресле, Адам. – Он прочистил горло. – И без этого потерянного взгляда.