Досада быстро сменилась любопытством, когда удалось распознать сидящего за рулём человека. Маркиз Вилар Бархат! Вельма сталкивалась с ним в клинике, пару раз отвечала на его вопросы. И хотя маркиз не походил на правителя — ниже ростом, уже в плечах, с непослушными русыми волосами, — в нём было нечто чарующее: бархатный голос и глубокий, окутанный тайной взор. Стоило Вилару взглянуть или что-то сказать, как недостатки его внешности испарялись.

Маркиз предложил подвезти. Вельма с радостью забралась на заднее сиденье и приготовилась провести остаток пути за непринуждённой беседой. Но Вилар уставился на дорогу и ни разу не повернулся, словно ехал один.

Автомобиль катил по пустоши, в окна врывался раскалённый ветер, а Вельма уныло смотрела на завядший букет.

— Не надо расстраиваться.

Вельма от неожиданности вздрогнула. Она перестала надеяться, что маркиз вспомнит о ней.

— Это всего лишь ромашки, — вновь проговорил он.

Вельма вздохнула:

— Это подарок. Пока мы доедем, дарить будет нечего.

— У кого праздник, если не секрет?

— У Малики. У неё сегодня день рождения.

— Я прикажу садовнику срезать все цветы, на которые ты укажешь, — после недолгого молчания сказал Вилар и до самого замка не обронил ни слова.

Сидя в кабинете с плотно зашторенными окнами и закрытой дверью (чтобы не отвлекал ни шум, ни вид), Адэр смотрел на два слова, начертанных на белом листе: «Котёл» и «Провал». Сложись обстоятельства иначе, он ни от кого не скрывал бы существование этих месторождений. Тезар претендует на долю с прибыли шести приисков Бездольного Узла, и любые притязания на новые залежи драгоценных камней Великому придётся обосновать. Отец и его старший советник Трой Дадье — мастаки на выдумки. Они с ходу назовут десяток причин. Тогда Адэру придётся придумывать контраргументы.

Кроме этого, если станет известно о «Котле» именно сейчас, многие — как друзья, так и враги Великого — увидят цепочку, которую протянул некто хитрый и дальновидный. Получается, что последний наместник был назначен с подачи Адэра (Чёрт! Откуда он взял это имя?), с его же подачи был создан лагерь смертников, и он же присваивал камни в обход казны Порубежья и Тезара. Нанести удар по чести династии Карро Адэр не мог, как не мог, сидя в замке, разобраться, кто так умно его подставил.

Вдобавок ко всему тревожила сохранность сапфиров, добытых в «Котле». Слава богу, хватило ума не арендовать сейф в отделении тезарского банка, доверие к которому ниже всяких отметок. Однако прятать камни в сейфе прииска — тоже огромный риск.

Адэр потёр ладонями лицо. Облокотившись на стол, прижал сплетённые пальцы к губам.

«Котёл» приобретёт официальный статус прииска лишь спустя некоторое время, когда уже никого не будет волновать, кто на нём работает: смертники или обычные рабочие. Как бы могущественные владыки ни кричали с трибун о гуманности и человеколюбии, за спинами своих подданных они финансируют смертоносные рудники и шахты.

«Провал»… С одной стороны, с ним намного проще — избавиться от бандитов и можно осваивать месторождение. Крикс будет молчать — не потому, что Адэр вернул ему племянника, и не потому, что оплатил лечение мальчика в престижной психиатрической лечебнице. Крикс Силар — бывший офицер тезарской армии, этим всё сказано. Анатан не проронит ни слова. Когда человек не представляет жизни без работы, его не надо подкупать. Достаточно дать немножко больше свободы и власти, что, собственно, и было сделано. Притом Анатан до сих пор не знает, что инспектор Яр и правитель Адэр — одно лицо. Малика… Здесь смешались сомнения, страхи и необъяснимая вера в её неспособность к низким поступкам.

Да, с «Провалом» проще. Но с другой стороны, уголовники до сих пор там, а против них горстка бойцов во главе с Криксом.

Адэр разорвал лист и вызвал секретаря:

— Вели накрывать на стол. И передай маркизу Бархату моё приглашение на ужин.

— Прошу прощения, мой правитель, — проговорил Гюст, — маркиз Бархат сегодня ужинает в саду.

— В саду? — переспросил Адэр. — С какой стати?

— Не могу знать.

Отпустив секретаря, Адэр надел пиджак. Стоя перед зеркалом, поправил манжеты, прошёлся рукой по волосам, изогнул губы. Вилар хочет опередить его? Что ж… пусть попробует.

Охранители открыли перед ним массивную, обитую железом дверь. Сад окутал благовонием цветов и трав. Как быстро всё зазеленело и расцвело. Совсем недавно садовники ходили по свежевскопанной земле, держа бумажные кульки. Взмах — и семена веером разлетались в воздухе. Теперь трава с горьковато-пряным запахом пружинила под ногами, на клумбах пестрили цветы, на плодовых деревьях виднелись пока ещё крохотные яблоки и груши. Вишня скоро приобретёт тёмно-кровавый цвет. Вспомнить бы о ней вовремя да наесться вдоволь, срывая кислые ягоды прямо с ветвей.

Пройдя по аллее, Адэр свернул под сень деревьев и направился в глубь сада. Благо служанка подсказала, где маркиз Бархат велел установить столик.

Он ещё не знал, что скажет Вилару и как себя поведёт, но в том, что не станет сдерживать злость, был уверен. А злило всё: ожидание Крикса, затворничество в кабинете, загадки в каждом документе, бессонные ночи, холодная постель и отсутствие человека, который смог бы придать бодрости духа, надежды и уверенности в завтрашнем дне.

У Вилара отвисла челюсть. От души потешаясь над замешательством друга, Адэр присел к столику и осмотрелся. Пятачок изумрудной лужайки окружён высокими зарослями кустарника, под раскидистым клёном густая тень — более удачного места для тайной встречи не придумаешь. На столике бутылка, два бокала, ваза с фруктами и конфеты — то, что надо для альковной беседы.

Адэр налил себе вина, залпом осушил бокал.

Не совсем оправившись от потрясения, Вилар произнёс:

— Тебе лучше уйти.

— Забываетесь, маркиз, — сказал Адэр и вновь наполнил бокал.

— Я жду даму.

Адэр вдохнул терпкий аромат вина:

— В этом замке нет дам.

Вилар смахнул с виска струйку пота:

— Я хочу поговорить с ней. Что в этом предосудительного?

— Среди белого дня?

— Сейчас уже вечер.

— На глазах у всей прислуги?

— Нас никто не увидит.

— Вы в своём уме, маркиз Бархат?

— Нет! — с непривычной резкостью произнёс Вилар.

Адэр всматривался в золотистые глаза друга, пытаясь понять причину неожиданной злости.

— Нет! — повторил Вилар. — Я не хочу здесь и сейчас жить умом, а потому прошу вас уйти.

— Если вам плевать на свою честь, то я не могу позволить челяди обсуждать на кухне шашни титулованного дворянина с какой-то девкой.

— Она не девка.

— А кто же?

— Вы не имеете права вмешиваться в мою личную жизнь.

И тут Адэра понесло:

— Пока ты здесь, у тебя нет и не будет личной жизни. Втиснул меня в плюшевый трон, лишил свободы, а сам собрался жить, как раньше? Развлечения, девицы…

— Я никогда так не жил.

— …Ужины при свечах, бурные ночи. Пока я не взойду с достоинством на настоящий трон в настоящем дворце и не выгоню тебя к чёртовой матери, ты не имеешь права думать о личной жизни!

Вилар побледнел, оттянул воротник сорочки.

Адэр осушил бокал и уже спокойно спросил:

— Куда сегодня ездил?

— Хотел найти хоть одну нормальную дорогу.

— Нашёл?

— В окрестностях замка — нет. Дальше поехать не рискнул, в двигателе появился… — Устремив взгляд поверх плеча Адэра, Вилар умолк на полуслове.

Адэр оглянулся. Из-за куста на край лужайки вышла Малика. Её лицо вытянулось, руки, приподнимающие подол, мелко задрожали.

— Прошу прощения, — пробормотала она после секундного замешательства и попятилась.

— У Малики сегодня день рождения, — прозвучал охрипший голос друга.

Адэр нахмурился. У Вилара свидание с Маликой? Ну и дела… Как же он, правитель, может уследить за тем, что происходит в стране, если не видит, что творится под самым носом?

— Малика! — позвал Адэр и вновь наполнил бокал.

Прошуршала ткань платья, сбоку замерло серое пятно.

— Сколько тебе исполнилось?

— Двадцать три, мой господин.

Адэр не мог взять в толк, почему друг так нервничает. Сидит мрачнее тучи, на скулах ходят желваки. И этот стол… вино, конфеты, фрукты… Неужели Вилар испытывает какие-то чувства к девице без роду без племени?