— У тебя новое платье.

Улыбаясь, Вельма провела ладонями по юбке:

— Нравится?

— Служанки так не ходят.

— Мун занят. Без его распоряжения униформу не выдают. Ты на меня не обиделась?

— За что?

— Я вчера не пришла.

— Не говори ерунду.

— Вот и ладненько. — Вельма умостилась на подоконнике, подышала на стекло, на запотевшем пятачке нарисовала сердечко. — Знаешь, чем я буду заниматься?

— Не имею понятия.

— Всем, — рассмеялась Вельма.

Передёрнув плечами, Малика вытащила из-под неё книгу.

— Всё читаешь, читаешь. Не надоело?

— Нет.

— Чем ты занималась в замке до болезни?

— Ничем.

— Как это?

— У тебя, наверное, много работы, — проговорила Малика. — Не хочу тебя задерживать.

— Да, работы много, — согласилась Вельма. — Поменять постельное белье… Знаешь, какая у правителя кровать? Огромная-преогромная, как твоих три. Или нет, четыре. Взбить подушки, сменить полотенца, вытереть пыль. Работы много… А хочешь, я попрошу правителя, чтобы он и тебя взял?

— Нет!

— Ну и зря. Накрывала бы в обеденном зале на стол или гладила сорочки. Вчера из Тезара машина приехала. Полная его одежды. В гардеробную зайти нельзя, кругом коробки с обувью, чехлы с костюмами, чемоданы. Подумай. Я могу поговорить.

— Нет!

— Вот заладила: нет да нет. Со своими книжками совсем зачахнешь. Ладно, пойду к Муну. Может, уже освободился. — Вельма соскочила с подоконника, поправила сползший с плеча рукав платья. — Как ты с ним ладишь?

— С кем?

— С Муном. Он всегда такой нервный?

Малика улеглась на кровать и уткнулась в книжку.

Вельма словно только этого и ждала. Уселась в ногах и принялась накручивать на палец белокурый локон:

— Нервный и злой, точно муху проглотил. Целый день ворчит: то с чердака не тот стол притащили, то паутину увидел. Всё ему не так. Хотя сегодня все нервные.

— Кто это — все?

— Да все: правитель, маркиз Бархат, секретарь, охранители. Хотя понятно — почему.

— И почему же?

— Ты ничего не знаешь?

Малика отложила книжку:

— Не знаю.

— Ничегошеньки-ничегошеньки?

— Говори уже!

— Скоро в замок знатные гости приедут. Один… имя такое чудное… Без чего-то…

— Безбур. Мави Безбур.

— Точно! А второй какой-то профессор из Маншера.

— Кто тебе сказал?

— Никто. Я слышала разговор Гюста с охранителями.

— Иди, Вельма, — произнесла Малика. — Я хочу спать.

Взглянув на неё с усмешкой, Вельма удалилась.

Малика поднялась с кровати. Сделала круг по спальне, выглянула в коридор. Тихо… А в другом крыле замка бурлит жизнь. Даже Вельма, три дня как приехала, и уже кружит в водовороте событий.

Малика прошла по пустым, затянутым сумраком переходам, спустилась по пыльной лестнице, с третьей попытки открыла скрипучую дверь и ступила на иссохшую от жаркого солнца землю. Возле этого флигеля она ходила очень редко. Здесь ничего не росло, окна в грязных разводах наводили тоску, карнизы в трещинах и разломах грозили свалиться на голову, из расположенного поодаль гаража всегда долетал какой-то специфический душок. Сейчас же под стремительно темнеющим небом покачивались тонкие деревца и поросли кустарника, а со стороны вытянутого здания ветер доносил запах свежей побелки и краски.

Малика двинулась к приоткрытым воротам, из которых вырывалась узкая полоска света.

— Есть тут кто? — крикнула она, заглянув в гараж.

Вдоль стены вольготно стояли несколько машин, среди них в свете белых ламп сиял серебром автомобиль Адэра. В дальнем углу возле полок, тумб и шкафов виднелся автомобиль цвета закатного солнца, с поднятой крышкой капота и распахнутыми дверцами.

Малика хотела уже уйти, когда из глубины помещения прозвучало:

— А кто нужен?

Малика подошла к машине Вилара:

— Добрый вечер.

Из-за крышки капота показался белобрысый человек средних лет, одетый в промасленную робу. Сведя на переносице белёсые брови, глянул на неё, как на шуруп, который странным образом остался после сборки механизма:

— Для кого добрый, а для кого — так себе. Чего хотела?

— Я Малика.

— Знаю. Внучка смотрителя.

— Верно. А вы водитель маркиза Бархата?

— Он самый.

— Как вас зовут?

Мужчина плюнул на руку, принялся тереть тряпкой ладонь:

— Ну, Зульц. Что дальше?

— Ничего, Нузульц. Я на минутку заскочила. Думала…

— Просто Зульц, — перебил водитель. — Без всяких «ну».

— Простите, — смутилась Малика. — Я думала, что в гараже забыли выключить свет.

— Минута прошла.

Малика переступила с ноги на ногу. Шофёр явно был не в духе, каждое слово бросал как подачку назойливой собаке. Но желание хоть чем-то перебить оскомину от разговора с Вельмой не позволило развернуться и уйти, гордо хлопнув воротами гаража.

Малика провела пальцами по царапине:

— Красивая машина, а бок поцарапан.

— Это, девонька, крыло.

Малика рассмеялась:

— Вот уж не знала, что у машины есть крылья.

Зульц бросил тряпку в бак для мусора:

— Не женское это дело — в гараже торчать. Шла бы на кухню, посуду, что ли, помыла.

— Сдалась вам эта посуда.

Зульц расплылся в улыбке:

— Не один я посылаю?

Малика провела пальцем по стеклу:

— Можно я пыль вытру?

— Ветошь в шкафу, — сказал Зульц и нырнул под крышку капота.

Протирая окно, Малика разглядывала салон. В этом кресле сидел Вилар и смотрел на освещённую фарами колею, когда ехал за ней и Муном, чтобы вернуть их в замок. О чём он думал, один среди мрачной пустоши, кишащей дикими собаками и шакалами?

— Давно служите у маркиза Бархата?

— У старшего почти всю жизнь. А младшего привёз сюда, да так и остался.

— Значит, вы хорошо его знаете.

— Как не знать? На моих глазах вырос.

— Расскажите, какой он?

— Тебе-то зачем?

— Просто хочу поболтать, но не могу придумать о чём. В крыльях и машинах я не разбираюсь.

Зульц упорно молчал.

— Мне кажется, он никогда не кричит, — произнесла Малика.

— Не кричит.

— А ещё мне кажется, он никогда никого не оскорбляет.

— Вилар Бархат душевный человек. Добрый, мягкий, совсем как его отец.

— Будто говорите о подушках.

— Глупая ты, жизнью не битая.

Малика невесело улыбнулась отражению в стекле.

— Сидишь под крылом Муна и не догадываешься, какими бывают господа. Есть такие… не господа, а деспоты, тираны. Да ты, поди, и слов таких не знаешь.

— Знаю.

— Да ну? — насмешливо прозвучало из-под крышки капота.

— Тиран — это человек, который мучает, угнетает, лишает свободы и спокойствия.

Послышался тихий смешок.

— Разве не так? — спросила Малика.

— Так, так.

— Почему вы смеётесь?

— Будто о знакомом господине рассказала.

Малика подошла к Зульцу:

— Вы видели настоящего тирана?

Склонившись над двигателем, Зульц хохотнул.

— Неужели Великий?

Опёршись руками на передок машины, водитель рассмеялся.

Малика бросила тряпку в бак:

— Да ну вас. — И направилась к воротам.

— Ладно, не обижайся, — крикнул Зульц. — Малика! Вернись!

— Я уже вытерла пыль.

— Сядь за руль.

— Это ещё зачем?

— Погазуешь, а я послушаю.

Малика с волнением села на водительское место.

— Ключ видишь? — спросил Зульц.

— Вижу.

— Поверни его. Теперь легонько надави на педаль газа.

Малика посмотрела себе под ноги:

— Их две.

— От глупая баба! Ту, что справа.

Мотор глухо зарычал.

— Слышишь скрежет?

— Не слышу.

— Вот и я не слышу. Похоже, всё, — сказал Зульц и закрыл капот.

Представив себя водителем, Малика улыбнулась себе в зеркало заднего вида. Мысль родилась неожиданно…

— Научите меня ездить.

— Не-е-ет… — протянул Зульц.

— Думаете, не смогу?

— Почему не сможешь? Сможешь. Чтобы крутить баранку, большого ума не надо. В Тезаре многие дамы водят автомобиль.

— Тогда в чём дело?

— Во-первых, машина не твоя, а маркиза.

— Если мы будем ездить рано утром, он не узнает.

— Во-вторых, машину сперва обкатать нужно.

— Вместе обкатаем, — не унималась Малика.

Зульц отрицательно покачал головой.

— Вы видели когда-нибудь море? — спросила она.

— Не приходилось.

— Я покажу вам.

Зульц хмыкнул:

— Ладно, прокатимся разок.

Рано утром, пока не проснулся замок, Малика прибежала в гараж. Зульц уже сидел за рулём.

— Только сегодня и совсем чуть-чуть, — сказал он и завёл мотор.

«Только сегодня и совсем чуть-чуть» растянулось на несколько дней. До полудня Малика работала в архиве, затем перебиралась в библиотеку, чтобы никто не видел её и не придумал ей какое-нибудь занятие. Она не служанка и не хотела в неё превращаться. Но пару раз всё-таки столкнулась с Муном. Оба раза его окружали рабочие и прислуга. Старик издали бросал взгляд с немым вопросом: «Как ты?» Малика улыбалась: «Всё хорошо».