....

В половину второго гости стали расходиться. Нам же осталась гора грязной посуды.

— Давай я помою, а то ты вроде как именинник... — ставлю последний бокал в раковину, намыливая оный губкой.

— Нет. Ты и так за сегодня устала. Что за глупости? Я хозяин — я и помою! — Женя пытается отобрать у меня бокал. Краем глаза замечаю на левом запястье татуировку в виде браслета. Неужели сделал? Что, собственно говоря, и спрашиваю.

— Да. Одна своенравная леди сертификат на Новый Год в салон подарила. Вот, решил воспользоваться. Лера, отдай бокал! — опять пытается вырвать его у меня из рук. Резко отпускаю оный. Учитель, видимо не ожидавший, что я послушаюсь, роняет бокал в раковину. Брызги летят во все стороны. Большая часть попала на Женину футболку, хотя моей кофте тоже досталось.

— Стой на месте. Ничего не трогай! — он с громким вздохом уходит в другую комнату. Чуть помедлив, решаю пойти за ним.

38. Потом...Все потом...

Я прошла по коридору и остановилась около двери в спальню. На пол падает полоска света. Глубоко вдохнула и толкнула дверь. В голове мелькнула одна мысль. Что. Я. Творю?

Услышав скрип, стоящий у окна учитель резко обернулся. Твою же ж мамочку! Я в считанные секунды сократила расстояние между нами и заткнула пытающегося что-то сказать химика поцелуем.

— Потом, — хрипло прошептала я, сама расстегивая его ремень и до колен спуская штаны. — Всё потом.

Момент накрыл меня с головой.

И вот сейчас внизу завязывался и тянул узел, и причиной тому был злосчастный учитель, который испортил мне всю жизнь, но вместе с тем повернул меня лицом к моему выбору, а не тому пути, что выбрала для меня мама. И мне было важно сказать ему спасибо за это.

Было до дикости приятно, когда Женя таки взял себя в руки, а меня своими мощными ладонями под задницу, поднимая над полом и заставляя обнять ногами его торс.

Было до жути неудобно, и мне постоянно казалось, что он меня уронит, поэтому неосознанно тянула ноги вниз, чтобы слезть. Но эту попытку пресекли, усаживая меня на тумбу, предварительно спихивая с нее всё.

Учитель, не переставая, таранил мой рот языком, и я отвечала ему таким же напором, кусая его губы и язык, периодически зажимая их зубами и проводя по ним языком.

— Ты, Серебренникова, вообще тупая, меры нет, — просто сказал он, перенося меня на кровать и кидая на неё, вышибая воздух из лёгких и нависая надо мной.

— Сам тупой, мудак! — огрызнулась я, толкая его на спину и запрыгивая сверху, в ходе чего случайно отдавила ему коленом руку и ударила локтем в бок. Но это же такие мелочи, когда сидишь на такой охуетительной груди, ласкаешь её пальчиком, проводишь по соску языком и слышишь ответный стон.

— Твою мать, — выругался учитель, пытаясь пошевелиться, но я прочно угнездилась на нем, цепляясь коготками за плечи и ёрзая задницей по вставшему колом члену. Какой же это нереальный кайф. Он — кайф, ситуация — кайф, адреналин в крови — кайф.

— Серебренникова… — хрипло простонал учитель.

Я неприятно поморщилась и сильнее сжала бедра, буквально вдавливаясь в его стояк, от чего парень закинул голову и застонал.

— Не называй меня по фамилии.

— А как же мне тебя называть? — хрипло спросил учитель, сминая руками красное покрывало и пустыми глазами смотря на меня.

— По имени. Оно тоже ужасно заёбистое, но гораздо лучше фамилии.

А потом я сползла ниже и спустила трусы, выпуская радостно качнувшийся член. Учитель застонал.

Боже, какой же он чувствительный! Просто ужасно! Или удачно. Тут как посмотреть.

Даже член у него был идеальным: не длинным, что достают до глотки, но и не короткий, сантиментов шестнадцать-девятнадцать. Плотный и упругий с мягкой кожей и приятный на ощупь.

Идеальный.

Чуть сжала у основания и провела вверх-вниз. Учителя просто выгнуло дугой. Мне нравится трогать его.

Эта мысль потрясла до глубины души. Я просто вдруг поняла, что хочу его облизать. Слизать капельку смазки, выступившую на оголенной головке, провести по бешено стучащей венке по стволу вниз.

И я поддалась своим порывам, хватая в плотное кольцо губ головку и втягивая глубже.

У учителя, кажется, остановилось сердце, потому что, пока я руками изучала его достоинство, он чуть тихо постанывал и двигал в такт бедрами, а когда я провела языком по головке, он просто замер. Не шевелился. Отключился.

— Эй, Жень, ты там не сдох? — с издевкой произнесла я, выпрямляясь и переплетая короткие волосы в хвост.

— Сдох, — честно признался он, поднимаясь на локтях. — Серебренникова, что это сейчас было? — И его оглушила звонкая пощёчина.

— Я, кажется, предупреждала, чтобы ты так не называл меня!

Всё, что сейчас происходило — было до чертиков правильным. Сейчас я была сверху, я руководила, я была хозяйкой. А он — мой маленький раб.

Раб, который так преданно заглядывает мне в глаза, ища моего одобрения.

Всё было крайне органично.

Никогда не интересовалась БДСМ-ом, но вот сейчас, вдруг, почему-то захотелось приковать учителя к кровати, а на его чудную шейку натянуть ошейник. Эта мысль заставила ещё сильнее потянуть низ живота. Ужасно приятное чувство. Просто непередаваемое.

— Серебренникова… Лера… Любимая! — выдохнул он, выгибаясь дугой и кончая мне в руку, когда я сильно сжала член за это его «Серебренникова».

— Очень мило, — сжала губы я, вытирая руку о простынь и слезая с его колен, усаживаясь в по-турецки рядом, сверля его всё ещё выгнутую дугой тушку злобным взглядом. — А вот теперь я искренне надеюсь, что ты сдох.

— Прости, — облизнул он губы, наконец-то расслабляясь и поворачиваясь на бок, заглядывая мне в глаза.

— Да чё те сказать, да, — закатила я глаза. — «Прости» — передразнила его, смешно корча рожу. — Что с тебя ещё взять. Не знала правда, что за таким мачо-мэном скрывается такой зажатый скорострел. Это забавно.

— Ты меня врасплох застала! — заорал он, подскакивая на месте, вызвав у меня взрыв хохота.

— Ути-пути, какой злой и грозный! — И захохотала ещё сильнее, хватаясь за живот. — Подумал бы обо мне. — И согнулась пополам, чтобы уйти от кинутой в меня подушку.

— Не беси меня! — злобная сволочь снова проснулась в нём, и Женя поднялся на ноги с другой стороны кровати. — Я в душ, и как только я вернусь — мы поговорим! И разговор будет долгий.

После душа мы так и не поговорили. Женя молча выполз из ванны в одном полотенце, возбуждая во мне дикое желание. Никак не прокомментировав мой скептический взгляд, он сжал меня в своих объятиях и спустя буквально пару минут крепко заснул.

Я же не могла похвастаться таким диким желанием захрапеть. Проворочавшись в постели около часа, я встала и, взяв чистый лист бумаги, начала писать.

Комментарий к 38. Потом...Все потом... А вот и новая глава, написанная в рекордные сроки. С нетерпением жду ваших отзывов. Впереди финал! По моим подсчетам, выложить последнюю часть я должна не позднее четверга. Хотя...все может быть)

39. Ну все! Вали давай! А то я щас расплачусь!

Ошибок не бывает. События, которые вторгаются в нашу жизнь, какими бы неприятными для нас они ни были, необходимы для того, чтобы мы научились тому, чему должны научиться.

— Динь-дооон! — в половину шестого утра в квартире раздался звук дверного звонка. — Твою маааать! — с кровати свалилась молодая девушка. Выбравшись из лабиринта одеяла, она направилась открывать дверь, матеря незваного гостя. — Родители дома? — в квартиру ввалилась юная леди, одного возраста с хозяйкой квартиры. — Бляять, Серебренникова! Ты как всегда — из одного места на лыжах! Предки свалили в Грецию на неделю. Чай будешь? — хозяйка прошла в сторону кухни. — Да... Алиис, я тебе кое-что рассказать хотела... — девушка аккуратно поставила берцы в прихожей. — Только не говори, что ты трахалась с биологом без защиты и теперь ты беременна! — из кухни послышался дикий смех. — Почти...

Спустя тридцать минут