— Да, — пробормотал Эллери, — история имеет поразительное свойство повторяться. — Он незаметно бросил на Лу предостерегающий взгляд, и тот понимающе кивнул.
—- Видишь ли, парень, здесь все дело в климате и в твоем воображении, — отеческим тоном заговорил Лу. — Смерть Джека как бы вышибла тебя из колеи, и ты знаешь, что творит наше жаркое солнце с молодыми козлятами. Послушай старого дядюшку Лу. Эта любовная дурь ничего, кроме хлопот, тебе не принесет. Возьми, например, меня. Ты же ни разу не видел, чтобы я с умильными глазками увивался вокруг какой-нибудь одной дамочки, верно? Господи, да с твоей внешностью я бы заткнул за пояс самого Казанову[50], который выглядел бы, как кузен Хайрем, решившийся на первое свидание со вдовой из колледжа!
Тай покачал головой:
— Не выйдет, Лу. Мне не нужен никто, кроме Бонни. А с тем, о чем ты говоришь, покончено навсегда!
— Что ж, —- пожал плечами Лу, — в таком случае можешь заказывать себе похороны. Не говори, будто я тебя не предупреждал!
— Видишь ли, Лу... — Тай казался смущенным и растерянным. — У тебя с Бонни довольно тесные взаимоотношения... то есть, я хочу сказать... Я подумал, не мог бы ты потолковать с ней обо мне?
Эллери энергично потряс головой за спиной Тая.
— Кто, я? — возмущенно спросил Лу. — Ты что, хочешь сделать меня соучастником’ преступления? Нет, ничего подобного на свою совесть я не возьму. Я не Джон Олден[51]. Сам занимайся своими ухаживаниями!
— А как вы, Квин? Бонни убеждена, что отец... ну, вы слышали ее вчера. Кто-то должен же растолковать ей, насколько она неправа! Меня она и слушать не захочет.
— Почему бы вам немного не повременить? — беспечно предложил Эллери, не склонный драматизировать ситуацию. — Дайте ей возможность слегка поостыть. Со временем она сама поймет, наверное, что ошибалась.
— Конечно, зачем спешить? Пусть девочка сориентируется самостоятельно, — сказал Лу. — К тому же, есть еще и Бутч...
Тай долго молчал. Затем он вздохнул и пожал плечами.
— Да, Бутч... — сказал он. — Может быть, вы и правы... ведь прошло меньше недели с тех пор...
Кассир за стойкой окликнул Эллери:
— Мистер Квин, вас просят к телефону!
Эллери извинился и подошел к аппарату.
— Хеллоу... мистер Квин? Говорит Бонни Стьюарт.
— О! — сказал Эллери. — Да? — Он покосился на Тая, который мрачно выслушивал разглагольствования энергично жестикулировавшего Лу.
— Мне нужно вам кое-что показать, — странным тоном проговорила в трубку Бонни. — Это... пришло сегодня утром.
— Ага, понимаю, — Эллери понизил голос: — Как насчет того, чтобы встретиться за ланчем?
— А сейчас вы не можете приехать?
— К сожалению, у меня сейчас исключительно важное дело. Скажем, в «Дерби» на Вайн-Стрит в час дня?
— Я приду, — коротко ответила Бонни и повесила трубку.
Эллери вернулся к столику. Тай прервал Лу на середине фразы:
— Все равно, мы должны сделать это не откладывая!
— Вы о чем? — поинтересовался Эллери.
— Я подумал о тех анонимных письмах. По-моему, надо рассказать о них инспектору Глюке.
— Да глупости все это! — насмешливо поморщился Лу. — Никто, кроме явного психопата, не станет посылать карты мертвой даме!
Эллери закурил сигарету.
— Какое совпадение! Я только что обдумывал эту проблему, и мне кажется, выработал весьма практическую теорию.
— Выходит, вы сообразительнее меня, — хмуро заметил Тай.
— Видите ли, из того странного факта, о котором только что упомянул Лу, — я имею в виду письмо мертвой женщине, — можно извлечь лишь два более или менее правдоподобных заключения. О, разумеется, не исключена и возможность того, что отправитель не знал о смерти Блайт, хоть это, согласитесь, уж совсем невероятно: Сэм Викс и джентльмены из газетных компаний постарались, чтобы подобного не произошло.
— Может быть, наш приятель не умеет читать? — высказал предположение Лу.
— И одновременно глух, как тетерев? В наши дни, когда на каждом углу слышишь передачи новостей по радио, отсутствие информации невозможно объяснить неграмотностью. Нет, ответ здесь должен быть другой.
— Ты что, шуток не понимаешь? — неодобрительно проворчал Лу.
— Мне кажется, оба вывода включают в себя ответы на все вопросы. Первый — вполне естественный и очевидный вывод, который ты уже высказал, Лу: отправитель психически больной. Конверты, карты, — вся эта глупейшая детская игра свидетельствует об умственном расстройстве. И вполне убедительно, что подобный психопат может посылать свои письма адресату даже после его смерти, не видя в том ничего неразумного.
— Что ж, таково мое предположение, — сказал Лу.
— А у меня все же такое чувство, — задумчиво сказал Тай, — что если отправитель конвертов с игральными картами, возможно, и тронулся слегка, то он, однако, не совсем сумасшедший.
— И это чувство, — подхватил Эллери, — я полностью разделяю. А коль скоро он в здравом уме, то возникает другой вывод.
— Какой же? — поинтересовался Лу.
Эллери встал с табурета и расплатился по чеку.
— Я собираюсь посвятить сегодняшнее утро, — с улыбкой сказал он, — небольшому расследованию, которое либо подтвердит, либо опровергнет мою теорию. Не хотите ли присоединиться ко мне, джентльмены?
Пока озадаченные Тай и Лу ожидали в недоумении, Эллери одолжил у кассира адресную книгу Лос-Анджелеса и провел десять минут, листая ее страницы.
— Не повезло, — сказал он, нахмурясь. — Попробую в справочной.
Он заперся в телефонной будке и через пять минут вышел оттуда, весьма довольный:
— Проще, чем я ожидал. Нам предстоит сделать один выстрел вслепую — слава Всевышнему, что не дюжину!
— Дюжину чего? — переспросил Тай.
— Выстрелов вслепую, — объяснил Лу. — Видишь, как все просто?
Тай по указанию Эллери направил свой открытый спортивный родстер по Мелроуз-Стрит, Вайн-Стрит, бульвару Сансет, затем на запад до бульвара Уилкокса. Здесь, между Селма-Авеню и Голливудским бульваром, Эллери выскочил и взбежал по ступенькам в новое, очевидно, недавно открытое, почтовое отделение.
Тай и Лу переглянулись.
— Ты меня правильно понял, — сказал Лу. — Наверное, это новый способ поисков сокровищ.
Эллери отсутствовал пятнадцать минут.
— Почтмейстер, — весело объявил он, — на все вопросы отвечает отрицательно. Да я особенно и не надеялся!
— Значит, ничего не вышло? — встревожился Тай.
— Наоборот! Посещение голливудского почтмейстера было лишь мерой предосторожности. Разворачивайтесь к Голливудскому бульвару, Тай. По-моему, наша цель находится где-то между Вайн-Стрит и Арджайл-Авеню.
Благодаря какому-то чуду они отыскали свободное место для стоянки поблизости от самого оживленного делового центра Голливуда.
— И что теперь? — спросил Лу.
— А теперь посмотрим. Вот этот дом. Пошли.
Эллери повел их через улицу к конторского типа зданию, расположенному напротив банка и театра. Справившись по указателю в вестибюле, он удовлетворенно кивнул и направился к лифту. Лу и Дай покорно следовали за ним.
— Третий, — сказал Эллери, войдя в кабину лифта.
Они вышли на третьем этаже. Эллери осторожно огляделся по сторонам и достал из кармана кожаный бумажник. Из бумажника он вынул некий блестящий предмет, после чего вернул бумажник в карман.
— Идея такая, — сказал он. — Я — представитель лос-анджелесского департамента полиции, вы оба — мои помощники. Если нам не удастся напустить на себя достаточно внушительный вид, мы не сумеем получить нужную мне информацию.
— А каким образом вы собираетесь заставить всех поверить, что ваш внушительный вид — не липа? — со слабой усмешкой поинтересовался Тай.
— Помните дело «Огипи»? Я имел кое-какую, причастность к его раскрытию, и вот это, — он протянул ладонь, — знак благодарности от вашего pueblo[52], в том числе от инспектора Глюке. Жетон почетного полицейского! Постарайтесь выглядеть построже, вы оба, и держите язык за зубами!
50
Казанова Джованни Джакомо (1725-1798) — итальянский писатель, поведавший в «Мемуарах» о своих многочисленных любовных приключениях.
51
Олден Джон (ок. 1599-1687) — один из первых переселенцев-пуритан, прибывших из Англии в Северную Америку в 1620 г. на корабле «Мейфлауэр»; здесь, очевидно, как образец благородного самопожертвования.
52
поселения, города (исп.).