Я иду за ней внутрь, и мы поднимаемся по узкой извилистой лестнице до ее квартиры. Она толкает дверь и щелкает выключателем. Вау. Элла Брайант живет в коробке из-под обуви. В комнате у стены стоит кровать в японском стиле, покрытая цветным одеялом и подушками. Кухня же начинается в конце откидного стола. Я почти уверен, что кладовка по совместительству выполняет роль гардеробной.
Я поднимаю брови.
— Думаю, тут уютно.
Она слабо улыбается.
— Это комната для прислуги. Я знаю не идеально, но скоро я перееду в место побольше.
Элла опирается на холодильник, и тяжелая тишина наполняет воздух. Неловко. Я осматриваю комнату, пытаясь найти, где бы присесть помимо кровати. И нечего не приходит на ум. Элла достает розовое пушистое полотенце из шкафа и кидает его мне.
— Тебе нужно высохнуть.
Когда я снимаю рубашку, она отворачивается, чтобы включить чайник. Я смотрю, как она крутит волосы вокруг пальца.
— Надолго ты здесь Алекс?
Я усмехаюсь.
— Пока не выгонишь.
Ох, да ладно вам. Она проходит мимо меня.
Она делает чай, и мы оба, скрестив ноги, садимся на разных концах кровати. Ее учеба продвигается хорошо. А что на счет двойника Гарри Поттера? Он приятель по курсу. Он зашел к ней домой после лекций, чтобы забрать свитер, который одолжил ей, чтобы защититься от дождя.
— Алекс, ты все еще не сказал, как долго собираешься оставаться здесь.
Я пожимаю плечами и провожу пальцами по кружке.
— Мой отец хочет, чтобы я исследовал тут деловые возможности. Так что тебе придется мириться с моим присутствием, пока я не узнаю, являются ли эти возможности чем-то более конкретным.
Она отпивает чая и говорит:
— Кто приглядывает за Пити? — И ее глаза недоверчиво сужаются. — Ты ведь не отправил его в приют, ведь нет?
Я кладу руку на сердце.
— Клянусь, нет. На самом деле, Радж остался сиделкой на неопределенное время. Он переехал ко мне, пока я собирал чемоданы. Он очень хотел покинуть дом родителей.
Элла поднимает бровь.
— Алекс, а это правильно? Он же встречается с доминантно дамой.
Черт, я об этом не подумал. Словарь Пити расширится за несколько следующих недель.
Надо позвонить маме и сказать, чтобы она держалась подальше.
Элла смотрит на меня из-под густых ресниц.
— Я рада, что ты здесь. Мне не понравилось, как мы расстались, Алекс.
Она делает паузу.
— Не будет ли Келли скучать по тебе?
Я провожу рукой по затылку и прислоняюсь к стене.
— Что? Келли? Не думаю. Мы не очень-то хорошо знакомы, знаешь ли.
Она усмехается.
— Первое свидание, верно?
Я бросаю в нее подушку. Она уклоняется от нее и смеётся. Я наклоняюсь вперед и обеими руками провожу по волосам.
— Боже Элла, мне очень жаль. Я полностью испортил твою вечеринку.
Она вздыхает.
— Я слышала, что счет в баре был около двух тысяч долларов.
— Да, моя команда должна возместить ущерб, нанесенный семи новым барным стульям, заменить окно и две резиновые шины. Серьезно, я не могу их нигде найти. Я просто рад, что у меня была возможность выбраться оттуда сразу после того, как ты ушла. Видимо потом весь переполох перешел на улицу.
Она морщит лоб.
— Ты не вернулся назад?
— Нет, я был слишком зол. И пошел домой.
— Зол?
Я смущенно киваю и глубоко вздыхаю, а потом рассказываю ей правду, как и пообещал себе:
— Конечно. Ты оставила меня на тротуаре. И казалось, тебе нет никакого дела до Келли. Мне было обидно. Я ждал от тебя реакции, но ты была похожа на скользкую рыбку, которая отказалась взять приманку.
Ее глаза округляются, как будто она не может поверить в то, что слышит.
— Значит, когда ты совал своя язык Келли в горло, это был всего лишь спектакль?
— Разумеется.
Пытаюсь рассмотреть ее лицо. Она шокирована, как будто ее ударили между глаз хоккейной шайбой. Она качает головой.
— Я не понимала этого. Я предположила, что ты двинулся дальше после того, как я рассказала тебе о Париже. Я имею в виду, у тебя был гарем. Это не такой уж гигантский скачек для такого парня как ты.
— Такого парня как я?
Она отводит взгляд.
— Ты понимаешь, о чем я.
— Ты только что опубликовала четыре страницы текста, где облизываешь мою задницу. Поэтому думаю, что не понимаю.
Элла ставит кружку. Берет в руки голубую подушку и кладет на колени, нервно закручивая углы.
— Забудь это. Это ничего не изменит. Мне здесь очень нравится, Алекс. Город. Курсы. Еда. Я встречаюсь с новыми людьми и еще долго не вернусь в Нью-Йорк.
Я сглатываю
— Я знаю.
Ее голос чуть слышен. Меланхоличен.
— Но я скучаю по тебе. И пока не увидела тебя снаружи, даже не понимала, насколько.
Вы это слышали? Мой член точно да. Она говорит мне, что еще есть шанс. Ее взгляд фокусируется на мне.
— У меня было время подумать, с тех пор как я здесь. И ты был прав, когда сказал, что я убегаю.
— Да?
Она кивает.
— Когда мы с Тайлером расстались, мне не казалось, что я осталась с разбитым сердцем. Моя грусть скорее была злостью на саму себя. Мы отдалились друг от друга. Похоже, как и он, я уже давным-давно вышла из этих отношений. Я была в стадии отрицания. А потом встретила тебя и запуталась окончательно. Ты действительно проник мне под кожу, и я не могла понять почему. Легче всего было оттолкнуть тебя, не смотря на то, что меня тянуло к тебе.
Я скольжу рукой по кровати и кладу поверх ее руки.
— Все произошло так быстро. Слишком быстро. Я была… я увлечена тобой. Я просто не думала, что смогу справиться с тобой.
— Что ты имеешь в виду?
Она смотрит на свою кружку и ее чувства разливаются нефтяным пятном.
— Алекс, когда ты входишь в комнату, женщины не могут остаться равнодушными. Они испытывают чувства, будь то похоть, гнев или… что угодно. Я просто не хочу участвовать в этих соревнованиях.
На пару мгновений она замолкает.
— Знаю, звучит безумно, но когда я увидела, как стриптизёрша трется о твое лицо на той вечеринке, я почувствовала боль. Из э-за того, что случилось с Тайлером. Или может от того, как ты облизывал губы, когда она сидела на твои коленях, я не знаю. Я чувствовала себя неуверенно, как это было с Тайлером.
Я беру ее за руку.
— Элла, это были ириски. Мои любимые.
Она сурово смотрит на меня, как будто не верит.
— А я ненавижу тот факт, что был настолько ревнив тогда, когда мы почти не знали друг друга. И когда у меня еще был гарем.
Я качаю головой.
— Ты ушла, Элла. Я не хочу их. Я хочу тебя.
Она нервно усмехается.
— Это очень мило, но не обманывай себя, Алекс. Люди так легко не меняются. По правде говоря, я испугалась, что тебе будет недостаточно меня, не в долгосрочной перспективе.
Недостаточно ее? Она сумасшедшая.
Сейчас мой голос решителен. Непоколебим.
— Хочешь правду?
Элла закатывает глаза, насмехается надо мной.
— Думаю, да.
Я жестом приглашаю ее подойти ко мне и сесть рядом, но она колеблется.
— Элла, ты должна мне доверять. Иди и сядь рядом со мной. Я обещаю, что не трону тебя, если ты сама не попросишь.
— Не тяни.
Я усмехаюсь.
— Хорошо. Во-первых, я тут заморожу свой зад без рубашки.
Элла сочувственно смотрит на мой голый торс, поднимает край одеяла.
— Забирайся внутрь, но держи свои штаны на себе.
Мило. Даю ей честное скаутское слово и забираюсь под одеяло.
— Лучше?
Определенно. Вспыхиваю ямочками.
— Вроде да, теперь единственная проблема в том, что ты находишься снаружи.
Она бросает в меня две подушки и закатывает глаза.
— Продолжать?
Выгнув бровь, я предупреждаю ее.
— Если я скажу тебе всю правду и ничего кроме правды, ты уверена, что сможешь справиться с этим?
Она с силой сжимает свою кружку.
— Боже, надеюсь что так.
Я тоже, потому что расскажу ей все. Ну, почти все. Рискованно? Конечно. Но если я собираюсь восстановить ее доверие к мужчинам, ко мне, быть открытым, это единственный путь двигаться вперед. Теперь я это знаю. Элла Брайант получит все, и хорошее, и плохое, и чертовски ужасное. Это единственный путь, иначе у секретов есть дурная привычка всплывать, когда вы меньше всего этого ожидаете.