Хотя в минувшие два десятилетия несколько увеличилась доля квалифицированных рабочих-негров, выросло их число в автомобильной, авиационной и ряде других современных отраслей промышленности, принцип «для черных — черный труд» неизменно остается одним из краеугольных камней системы джимкроуизма. Расовая дискриминация чрезвычайно затрудняет доступ негров к «чистым» и высокооплачиваемым профессиям. В США существует целый ряд отраслей экономики, где применяется почти исключительно труд белых: атомная и электронная промышленность, нефтехимия, банковское дело и другие.
Пропасть между образовательным уровнем и профессиональной подготовкой негров и требованиями, предъявляемыми на рынке труда, из года в год увеличивается. Автоматизация, новые методы управления, модернизация сферы обслуживания снизили спрос на неквалифицированную и полуквалифицированную рабочую силу, а негры составляют основную часть этих категорий рабочих. Получить же образование и современную специальность людям с черной кожей чрезвычайно трудно. Негры первыми оказываются среди тех, кого вытесняет новая техника, а не среди тех, кого отбирают для обучения работе с этой техникой. Возможность получить профессиональное образование у негров вдвое меньше, чем у белых американцев. С этим связано непосредственно и другое соотношение: процент безработных среди негров более чем в два раза выше, чем среди белых американцев. С 1980 по 1983 год безработица среди негритянского населения возросла с 13 до 18 процентов — рекордной цифры за весь послевоенный период. Законодательные меры по ограничению расовой дискриминации при найме на работу, как правило, остаются на бумаге. Большинство американских компаний находят способы преступать эти меры.
В последнее время среди этих способов появился и неизвестный в прошлом метод так называемой «генетической селекции», которой подвергаются рабочие при найме на работу под предлогом заботы об их здоровье. Председатель Научного комитета Национального научно-исследовательского института медицины и здравоохранения Жан Роз так охарактеризовал этот метод: «Превращение генетической селекции в обязательную процедуру, введение ее в трудовые отношения равнозначно пути к новым формам расизма».
В материалах этого раздела отмечается сокращение производства в ряде отраслей промышленности, куда могли бы прийти неквалифицированные рабочие-негры. С закрытием заводов и повышением уровня автоматизации исчезают многие подходящие для них места. Как заметил Дуглас Глазго, автор книги «Подкласс чернокожих», «в этих отраслях молодые негры имели возможность стать энергичными, прилежными рабочими. Теперь им этот путь полностью отрезан».
Уровень безработицы среди негритянской молодежи особенно высок. Он в несколько раз выше, чем уровень безработицы среди белых американцев. Специалисты министерства труда США указывают, что в течение 80-х годов число безработных с черной кожей не только не уменьшится, но, напротив, в значительной мере возрастет.
Трагедия безработицы среди негров выходит далеко за рамки проблемы занятости. Председатель чикагского отделения Национальной городской лиги Джеймс Комптон отмечал: «Социальные издержки этого явления ужасны — преступность, наркомания, рост расходов на пособия по бедности и безработице, тяжелое бремя для семьи».
Расовая дискриминация преследует негра повсюду. На работе она оборачивается низкой заработной платой, несносными условиями труда, постоянной угрозой потерять рабочее место. Дома она предстает в виде трущоб, отведенных «американским образом жизни» для жительства «Джима Кроу». Негритянская Америка — это трущобная страна, страна скученных, лишенных всяких удобств негритянских гетто. Самое известное «черное гетто» — Гарлем, один из районов Нью-Йорка. Официальная статистика насчитывает там свыше десяти процентов домов, непригодных для жилья. Гарлему не хватает школ, больниц. Квартирная плата здесь в два раза выше, чем в других районах Нью-Йорка. Негритянские гетто стали непременной принадлежностью почти каждого большого американского города: в Чикаго — Уэст Сайд, в Детройте — Брюстер, в Кливленде — Хаф, в Лос-Анджелесе — Уотс и т. д.
Официально неграм не запрещено селиться в «белых» кварталах, покупать там участки, дома или снимать квартиру. Более того, под давлением негритянского движения конгресс принял специальный акт о ликвидации расового барьера в жилищном вопросе. Но эта уступка носит весьма формальный характер, так как, хотя неграм и предоставляется право селиться в «белых» кварталах, это мало что меняет в положении неимущих и безработных обитателей гетто, не имеющих средств для того, чтобы купить дом или снять приличную квартиру.
Во многом остаются на бумаге и те меры, которые были предприняты для устранения расовой дискриминации в области народного образования. Так, хотя постановление верховного суда о запрещении расовой сегрегации в школе было принято еще в 1954 году, до сих пор свыше 60 процентов негритянских детей учатся в школах с преобладанием небелых учеников. Мечта Мартина Лютера Кинга о братстве детей с разным цветом кожи по-прежнему остается только мечтой. «Какой бы иронией это ни казалось, — писал профессор Калифорнийского университета Дж. Лохман, — но сегрегация в области просвещения в Соединенных Штатах сегодня, после принятия антисегрегационных актов, распространена еще шире, чем когда она существовала легально».
От расовой дискриминации страдают не только негры, но и миллион американских индейцев. Их историческая судьба трагична. Столетия, минувшие после высадки европейцев на берегах Америки, стали веками ограбления и физического истребления ее коренных жителей, тех, кому с незапамятных времен принадлежали все богатства этого континента — земли, леса, реки, недра. Многие народности были уничтожены, остатки других прозябают в резервациях, не знают гражданских и социальных прав, обречены на деградацию и вымирание.
«Хороший индеец — это мертвый индеец». Так сформулировал в прошлом веке кредо колонизаторов американский генерал Шеридан. «Не было такого метода, который оказался бы слишком зверским для претворения в жизнь правительственной политики покорения и истребления индейцев, — пишет американский ученый-марксист Г. Аптекер. — Методы эти разнились от назначения награды во столько-то фунтов стерлингов за каждый скальп индейца — мужчины, женщины или ребенка — до бактериологической войны в форме распространения одеял, зараженных микробами оспы».
Ограбление коренных американцев привело к тому, что среднегодовой доход индейской семьи в резервации не составляет даже половины дохода негритянской семьи и в четыре раза меньше, чем у среднего американца. Уровень безработицы среди индейцев в семь-восемь раз выше средних данных о безработице в США. Большинство из них до сих пор живет в резервациях, условия жизни в которых еще хуже, чем в негритянских гетто. 90 процентов домов там не отвечают официальным стандартам, жилые помещения переполнены, некоторые резервации лишены электроэнергии, водопровода, отопления, канализации.
Удивительно ли после этого, что три четверти всех индейцев в США страдают от недоедания и сопутствующих ему болезней? Они втрое чаще умирают от гриппа и воспаления легких, в семь раз чаще — от туберкулеза; кишечные инфекционные заболевания в резервациях встречаются в восемь раз чаще, чем в целом по стране. Новорожденные в резервациях умирают в три раза чаще, и, в отличие от среднестатистического американца, продолжительность жизни которого превышает 70 лет, коренному американцу уготована более короткая жизнь — 47 лет. Политика геноцида проявляется в планомерной стерилизации коренного населения. Власти добиваются согласия на стерилизацию путем угроз, экономических санкций. Нередко, пользуясь неграмотностью пациенток, они прибегают и к элементарному обману. Впоследствии оказывается, что 95 процентов стерилизованных женщин в возрасте до 30 лет сожалеют о проделанной операции. К началу 80-х годов, по официальным данным, была навсегда лишена радости материнства почти четверть индейских женщин. Расисты добились своего: с 1965 года кривая деторождения в индейских резервациях круто пошла вниз.