— Марен, — он выдавил улыбку. — Все хорошо. Я — король. Я все время справляюсь с последствиями своих поступков. Я думал, что справлюсь и с этим. Я отомстил Керну за убийство моего отца. Я потерял после этого только сына из тех, кто был мне близок. Я не хочу потерять и тебя.

Слезы полились по ее щекам. Она редких любила: отца и мать, Филиппа, Адаре и Дарика. Ее родители уже умерли. Она теряла остальных. Пока она не поймет, как остановить Керна, ей придется смотреть, как умирает Дарик, это было весьма вероятно. Она подавила всхлип.

Руки Дарика тут же обвили ее.

— Я видел, как ты растешь. Я помню, когда ты родилась. Мне было семь, и мама заставила меня сделать подарок, — он рассмеялся. — Мальчик моего возраста не был этому рад. Ты росла, и я заметил тебя. Тихую, вдали от других девочек. Но я видел тогда то же, что и сейчас. Ты смелая, сильная и красивая.

Она не была смелой и силой. Она закрылась в комнате и избегала Керна.

— Ты первой подружилась с Адаре, увидела ее внутреннюю красоту и доброту. Это уже означало для меня больше, чем ты знаешь. А потом рисковала собой ради моего сына.

Он обхватил ее лицо руками, а она не могла сдерживать слезы.

— Марен, ты — часть моей семьи. Не по крови, но по чему-то большему. Я не смогу отплатить тебе за то, что ты сделала. Я могу лишь благодарить. Я — король. Я должен быть сильным ради народа. Но я не всегда такой. Я переживаю. Сомневаюсь. Но кое в чем я уверен. Например, в любви, — он печально улыбнулся ей и снова обнял. — Я люблю тебя, Марен. Не так, как люблю Адаре, но все же люблю. Если я могу что-то сделать, то только попроси.

Так не честно. Дарик не мог умереть. Она не могла помешать, но не хотелось сидеть и допускать это. Должен быть способ остановить Керна. У него должны быть слабости. Она поклялась бороться, сделать все, чтобы спасти Дарика. Она переживет боль, что вызовет Керн. Она найдет способ остановить его. Она спасет Адаре, Филиппа и Дарика. Она…

Тепло растеклось от ее плеча, как тогда у озера, а потом боль пропала. Ее тело обмякло от облегчения и удивления. Она снова использовала магию. Она не знала пока, как, но, может, надет способ отгонять боль.

Она вырвалась из рук Дарика.

— Я тоже тебя люблю, Дарик. Все будет хорошо.

Он склонился и поцеловал ее в лоб.

— Может. Со временем. А пока нужно держаться, — он встал и прошел к двери.

Варианты кружились в ее голове. Может, если она переживет пытки, что задумал Керн, она сможет отогнать его магию и найти решение, чтобы умер только Керн. Но ей нужно быть осторожной. Керн ощутил до этого, как она использовала его магию. Она все еще не знала, как это получилось. Но должна понять.

Она почти ощутила надежду, пока Керн не прошел в комнату один. Он посмотрел на ее красные глаза и щеки в слезах, и его лицо стало каменным.

— Что ты сказала Дарику?

Страх впился в нее, но она отогнала его.

— Ничего. Мы говорили о прошлом.

Он смотрел на нее, словно один взгляд мог выдавить из нее правду. Может, и мог.

— Лучше не ври мне, — он шагнул в ее сторону, боль снова усилилась.

Она охнула, боль растекалась по телу.

— Я не вру. Честно.

Он встал рядом с ее кроватью, боль вспыхнула.

Лишившись новой силы, она пыталась думать о Дарике. Она пыталась думать, как одолеть Керна, но ничего не работало.

— Прошу, — завопила она. — Я ничего не говорила.

Он провел пальцем по ее щеке, боль утихла.

— Я тебе верю, — он сел туда, где был до этого Дарик.

Она отвернулась от него и спрятала лицо в ладонях.

ШЕСТНАДЦАТЬ 

Керн редко уходил, не давал ей забыть о своей силе. Она пыталась бороться, избегать его, но все время платила за это, оставаясь на полу, задыхаясь. Она делала, как он хотел, и было терпимо. Хотя бы физически. Эмоциональная боль была другой.

Филипп злился. Он много раз пытался поговорить с ней, и она уходила с жалкими отговорками, потому что там был Керн, наблюдал за ней. Слова Керна сбывались. Она шла к нему, когда боль была невыносимой. Она отталкивала Филиппа. Люди шептались за ее спиной. И Филипп заметил. Она не могла вынести боль в его глазах, но сейчас она могла делать только так.

Она найдет способ остановить Керна. Даже если придется играть его куклу.

Она не знала, что делать. Она искала все время при осаде. И результата не было. Ей нужна была помощь. Но никто ей не поверит.

А времени оставалось мало.

Керн уже подобрался близко к Дарику. Он знал все о событиях в королевстве, даже половину из них планировал. Дарик советовался с ним для принятия важных решений. Керн знал все, все секреты, ничто не мешало ему быть с Дариком, так что он мог ударить, когда придет время.

Но так она хотя бы немного могла побыть одна.

Она притянула колени к груди и обвила их руками, отбросила очередную книгу, что не дала ответа. Керн час назад уехал с Дариком, и она ушла в кабинет отца, как делала все время в последние дни. Он вернется через час и найдет ее, вернется боль. Но пока что она была одна.

— Марен?

Она вскинула голову и вскочила на ноги. Слишком быстро. Она пошатнулась и схватилась за спинку стула.

— Прости, что напугал, — Филипп шагнул в комнату и замолчал, словно не знал, что дальше сказать. — Мы можем поговорить?

Она посмотрела на открытую дверь, на Филиппа и снова на дверь. Она не знала, что делать. Может, этого ответа она искала. Керна пока что не было. Но если он узнает… Она сглотнула. Это будет не зря, если Филипп поверит в правду. Даже если Керн убьет ее, хоть кто-то еще будет знать.

— Закрой дверь.

Он послушался и сел напротив нее. Он уперся локтями в колени и сцепил руки, опустив голову.

А потом посмотрел на нее.

— Я хочу знать, что не так. Не то, что ты умираешь. Это я уже знаю. Я хочу знать, что еще происходит.

Она хотела рассказать ему. Чтобы он знал правду, поверил ей, помог ей найти способ одолеть Керна. Но он был под чарами, и у нее не было кольца, чтобы показать ему правду. Может, он преодолеет чары, потому что переживает за нее. Но страх вызывал сомнения.

— Прошу, Марен, — взмолился он, взяв ее за руку. — Три недели назад ты сказала, что боишься. Я видел это в твоих глазах. Ты хотела рассказать правду, — он провел рукой по своему лицу. — Ты поцеловала меня. А потом упала в обморок, и с тех пор все не так.

В его голосе было столько боли, что по щеке Марен покатилась слеза.

Он вытер слезу.

— Я хочу знать, что случилось. Если ты выбрала его, н-ничего. Он заботится о тебе. Но, думаю, я заслужил объяснение.

Страх стал сильнее. Она не могла это сделать. Она не вынесет наказание Керна, если он узнает.

— Филипп, п-прости, — она встала на ноги, ей нужно было уйти от него, пока Керн не вернулся. Она сделала два слабых шага, а потом споткнулась о книгу на полу.

Рука Филиппа тут же обвила ее, и она уже не могла сдерживать слезы. Они потекли по ее щекам, ослепляя, и ей пришлось прижаться к Филиппу. Впервые за недели она почти была в безопасности.

Через пару минут он подвел ее к стулу и усадил, сам сел напротив.

— Я хочу знать, почему ты слабеешь, почему стала призраком себя. Я хочу знать, почему у тебя погасли глаза, почему ты вздрагиваешь от малейшего шороха.

Она не знала, что он столько заметил. Или что заметить можно было столько всего.

— Не говори, что это из-за того, что ты умираешь, — продолжил он. — Я знаю, что это не все. Ты боишься. Я вижу по глазам, — он взял ее за руки. — Марен, позволь помочь. Если не я, то пусть помогут Дарик или Адаре. Пришло время правды. Какой бы она ни была.

Она замешкалась.

— Это слишком опасно.

— Думаешь, это важно? — он вскинул руки. — Я уже был в опасности. И если то, что ты скрываешь, может подвергнуть остальных опасности, то ты уже в опасности. Расскажи, — настаивал он. — Может, все не так плохо, как ты думаешь.