Джек опустился между моих ног, начиная воплощать его желания, когда его язык прижался к моей дрожащей киске и ударил жестко, быстро, полностью втягивая меня в рот.

– Но... как насчет…

Почему я все еще разговариваю? Его язык находился внутри меня, вылизывая, смакуя и обводя мою каждую маленькую щелочку с полным намерением подготовить меня к траханию с ним.

К его размеру.

Только теперь у нас не было реальной причины делать это. Я не могла оправдать траханье с ним, не тогда, когда у нас уже был ребенок, и мы убедили прессу, что мы пара.

Секс может все испортить.

Особенно, когда я не понимала, что я чувствую к нему.

– Что это значит? – попыталась я снова, мой рот высох и слова исчезли, когда язык Джека щелкнул над моим клитором. Он погрузил мое тело в ту же беду, которая впервые связала нас. – Мы... мы уже... я не знаю, что это означает.

Джек ухмыльнулся в меня, опустошая мою киску своим языком и зарабатывая мое содрогание.

– Это означает, что я больше не могу без скольжения внутри тебя. Это значит, что единственное, что я хочу сделать, это зарыться глубоко в твою киску и отпраздновать то, что мы сделали.

И, Боже, я тоже этого хотела, я просто понятия не имела, к чему это приведет в конечном итоге.

Насколько это будет опасно.

И мне было все равно. К черту списки. К черту планы.

Он был прав. Пришло время отпраздновать. Я раздвинула ноги и поприветствовала еще один круг его языка напротив моего яростно горячего центра.

Он точно знал, как дразнить меня, как заставить кричать его имя, когда его зубы задели мой клитор. Он никогда не был грубым, но Джек был слишком большим, слишком сильным и слишком бушующим с его собственным желанием никогда не быть по-настоящему пассивным. Его поцелуи должны были ослабить мою защиту. Его

вылизывание моей самой чувствительной области – преднамеренная попытка ослабить меня к его командам.

И когда он трахал меня?

Я могла цепляться за кровать, или я могла держаться за него, но не было спасения от этой мужской, анималистической войны между его человечностью и первобытной потребностью насытиться мной.

Я дрожала и приветствовала первый прилив тепла, наполняющий мою щель, награду для него за то, что почти довел меня до оргазма. Я заскулила, когда Джек остановился. Его движения стали преднамеренными.

Я смотрела, как его рука прошлась по моему бедру над моей чувствительной щелью. Он провел пальцами по моему животу, но коснулся слишком высоко того места, где ребенок был внутри меня.

Я взяла его за руку. Он посмотрел на меня, и я потеряла дыхание. Его взгляд прожигал меня. Я чувствовала себя раздетой. Не просто голой, а совершенно незащищенной и уязвимой, как будто я ускользаю и раскрываю слова, скрытые в моем сердце.

Я не могла произнести их. Я их не понимала. Я понятия не имела, где их место.

Но я знала, где нахожусь я.

Под ним. С ним. Вбирая его.

Я направила его руку ниже, ниже пупка, и прижала его пальцы там, где я, в конце концов, вырасту. Его тело содрогнулось напротив моего, и я знала, что он себе представлял.

Младенца. Чудо. Небольшую часть его и меня.

Все было так, как мы планировали, но не так, как мы ожидали. Ребенок был нашим маленьким секретом. Что-то, что мы разделили в одиночку.

Это была близость, которая поразила нас обоих.

Джек поцеловал меня, медленно. С благодарностью. Нежная гладкость его губ так отличалась от стремительного, отчаянного столкновения наших тел.

Он освободил свой член, но не сразу окунулся в мою ожидающую щель. Он целовал меня снова и снова, просто наслаждаясь ощущением наших жаждущих губ. Головка его члена ласкала мой клитор. Мягко. Как будто спрашивая разрешения. Как будто желая услышать мой вздох, когда я столкнусь с его твердостью и представлю себе, как прекрасно было бы снова наполниться им.

– Кисс... – прохрипел он. Он смотрел на мое тело, на мой плоский животик. – Ты нужна мне.

– Я есть у тебя.

– Правда?

А он?

Я направила его в мое тело, задерживая дыхание, когда толстая головка его члена прорвалась сквозь меня. Мои глаза расширились, когда он медленно, дюйм за дюймом, вошел в меня. Мучительно терпеливо. Смотря на меня. Наблюдая за мной. Не желая произносить слова, я проглотила и прикусила губу, чтобы замолчать.

Его член наполнил меня полностью, как будто ничего никогда не было и не будет снова. Я схватилась за его руки и выгнулась. Он погрузился глубже, и я потянулась, чтобы приспособиться к медленным толчкам, которые показывали слишком много.

Джек застонал. Я старалась молчать, схватившись за его руки и держа себя на грани здравомыслия, так как его длина доставляла мне удовольствие, радость и опасность, и все, что я не готова была отдать.

Он смотрел на меня, удивляясь тому, как наши тела соединялись, двигались и создавали.

– Ты носишь моего ребенка.

Он начал толкаться. Он не был в бешенстве. Каждый неторопливый выход заканчивался как раз перед тем, как его толстая головка выскочила бы из меня. Он мягко пронзал меня и наслаждался тем, как мое тело в тесноте приветствовало его длину.

– Это значит, что ты моя, Кисс. Ты поняла это? С этого момента ты моя…

Я кончила, задыхаясь от его имени, когда твердость прижалась прямо к моему чувствительному телу. Он не закончил свою мысль. Он застонал, заставляя свой член прорываться через мое сжимающееся тело.

Он тоже взорвался, жар его оргазма был такой знакомый, такой обдуманный, и такой... такой…

Правильный.

Просто идеальный.

Именно так и должно было быть. Именно то, что мне нужно в моей жизни.

Я никогда не представляла себе Джека Карсона как безопасного, надежного и прирученного.

Он упал на меня, прижимаясь бедрами, чтобы наполнить меня всем, что он мог предложить. Он держался на руках, не давая весу упасть на мое тело. Мне нравилось, что он накрывал меня своей силой, своими размерами, своими намерениями.

Я приняла его поцелуй, когда его член вновь затвердел и снова заполнил меня. Его движения оставались нежными. Слишком нежными.

Слишком любящими.

И я подумала, что его ребенок доставит мне больше всего проблем.

Если я была его, то он был моим. И никто из нас не знал, что делать с этим даром.

Глава 14

Джек

Нет ничего лучше, чем женщина, которая ждет меня возле раздевалки.

Было бы лучше, если бы Лия присоединилась ко мне в душе, но это означало бы, что мои товарищи по команде посмотрят на самую сексуальную девушку в мире. А потом они увидели бы, как я до чертиков трахаю ее.

Было более разумно взять ее дома, в уединении моей спальни, где ее крики из-за меня повторялись бы только для моих ушей.

Лия боролась со своей блузкой. Только месяц беременности, а ее сиськи уже набухли и выглядели как смешно, так и сексуально. Конечно, они смущали ее. А меня волновали. Эта женщина была прекрасна, особенно зная, что это была моя вина, что ее тело изменилось, смягчилось и в некоторых местах восхитительно располнело.

Я сказал ей, что не могу дождаться, когда увижу, как шевелиться ребенок. Лия не была так взволнована. Она заставила меня поклясться держать беременность в секрете, пока мы не будем готовы объявить официально.

– Когда твой самолет? – спросил я.

Она поманила меня пальцем, чтобы она могла переделать мой галстук, заработав несколько знающих ухмылок от моих товарищей по команде, направляющихся на вечер.

– Скоро. Мне нужно идти прямо сейчас.

Я поморщился. Галстук задушил меня. Она закончила, но я сразу же его ослабил.

– Пошли, Кисс. Я ненавижу эту штуковину. Почему я не могу просто носить нормальную одежду?

– Если ты не в майке, я хочу, чтобы ты выглядел так, как будто ты готов выступить с речью президента.

– Трудно это представить.

Она улыбнулась.

– Хорошо. Я уезжаю из города. Эти штаны должны оставаться застегнутыми, мистер Карсон.