— Это Вердоэ, наш десятый чайтер, на каком-то празднике, — пояснил Гриесс (и как всегда, умолчал больше, чем сказал. Праздник не какой-то, а день рождения Вердоэ, она очень щепетильно относилась к этой дате и, несмотря на свой возраст, из года в год регулярно устраивала вечеринку. Вот что значат детские травмы).

Вампирессу сменил вампир. Высокий и стройный, почти одного роста с Гриессом, в черной кружевной рубашке, с короткими вьющимися волосами, с томным выражением на аристократическом лице. На пальцах обеих рук сверкали золотом и бриллиантами перстни, на шее изящная подвеска с кроваво-красным рубином. Оружия при нем не было, на богато украшенном поясе не имелось даже петли для меча.

— Ух ты! — воскликнула Жанна. — Кто это такой красавчик?

Гриесс усмехнулся.

— Мой братец Анхель собственной персоной. Его внешность всегда привлекает внимание дам, да только сами они его нисколько не привлекают.

— Это как же? — Жанна замерла с открытым ртом от изумления.

— Очень просто, его привлекают только особи одного с ним пола, попросту говоря, он падок на мальчиков. Когда пропал его любовник, он был вне себя от горя, и сейчас частенько вздыхает, а прошло уже лет триста, если не больше. А вот вам на закуску наш третий чайтер, Эрдика, — сказал Гриесс, еще раз махнув рукой.

При виде этой вампирессы ахнули обе девушки, чем весьма порадовали вампира. У нее оказались очень короткие волосы белого цвета, зачесанные назад, нежные черты лица, но при этом очень суровое выражение. Невысокая, очень стройная, она напоминала мальчишку-подростка. Кожаная жилетка с воротником-стойкой одета на голое тело и застегнута на множество маленьких пуговок; на воротнике вышивка, золотом вышиты крупные вампирские челюсти, две с одной стороны и одна с другой. Наряд дополняли черные штаны в обтяжку, широкий простой пояс с мечом и высокие ботфорты на низком каблуке. В правом ухе сверкала крупная золотая серьга. Предугадывая вопрос, Гриесс пояснил:

— Ее избранник занимал эту должность, но он погиб в стычке с эльфами, она поклялась мстить им вечно. Ее больше ни к каким делам не привлекают, только граница с эльфами.

— И много у вас девушек в командовании? Это очень странно и непривычно, на мой взгляд, — задумчиво подала голос Мара.

— В высшем командовании — всего две, а так — не скажу, не считал. И мне кажется это огромным плюсом, женщины мыслят нестандартно, и выигрывают так, как мы бы и не додумались. Ну что, насмотрелись на вампиров, теперь орки?

— Да!

Орк поразил своими размерами и экзотической внешностью. Огромный, зеленокожий, он касался головой потолка, с кучей косичек-дредов на голове, закрепленных на концах золотыми зажимами. С сережками в слегка заостренных ушах и огромным ятаганом в руках, кисти которых превышали размером его голову.

— Это вождь одного из племен, Деллокуманус, — представил орка Гриесс.

— Ой, у него сережки как у тебя, — указывая на орка, воскликнула Мара, — кто кому подражает?

Вампир потеребил свои серьги и с улыбкой ответил:

— Я — им, многие наемники носят серьги как у орков, когда часто контактируешь, что-то всегда перенимаешь.

— А они что у вас переняли?

— У людей — технику боя, много орков остаются в живых после стычек на границе. А вот у вампиров… даже не знаю, тут только трупы остаются и раненные, которых мы пускаем в ход.

Обе девушки молча рассматривали орка, занимавшего большую часть гостиной.

— С орками мне все ясно! — решительно заявила Жанна. — Давай дальше, тролля и, Мара говорила, вы кобальта встречали, его показывай тоже.

Гриесс молча кивнул, а орк перед исчезновением злобно оскалился, продемонстрировав крупные нижние клыки, и громко рыкнул, заставив вздрогнуть от неожиданности обеих зрительниц. Место орка занял тролль, которому пришлось наклонить голову, иначе он не помещался в комнате, а ним последовал кобальт, приведший в восторг Жанну.

— Какой милаха, — произнесла она и захлопала в ладоши.

Вампир с молчаливым удивлением посмотрел на нее и сменил кобальта на единорога. Тут даже Мара, видевшая его воочию и даже гладившая, не смогла сдержать восхищенного возгласа.

— Как же он все-таки прекрасен, — прошептала она, пожирая глазами великолепное животное.

А Гриесс, глядя на него, снова подумал об упущенной возможности, на несколько мгновений он даже пожалел, что ее упустил, но быстро выгнал из головы такие мысли. "Я все сделал правильно, будет еще у меня единорог, никуда он не денется". На этой мысли он резко махнул рукой, снимая иллюзию, и небрежным движением отпустил служанку, уставшую от долгого стояния на одном месте.

— Я выполнил твое желание? — он повернулся к Жанне.

— Да, более чем, спасибо! Это было познавательно и очень интересно, а уж уровень мастерства в иллюзиях — просто поражает! Все вампиры такие?

— Нет, — Гриесс сделал глоток вина и, не ставя бокал на стол пояснил, — у каждого вампира, обладающего еще и магией, наклонности разные: кому-то хорошо удается одно, кому-то другое, как и маги, мы разные, и одни и те же заклинания у нас могут действовать с разным результатом.

— Понятно, — Жанна в упор на него посмотрела, — но о всех своих способностях ты, конечно же, не расскажешь?

— Конечно. Это лишнее, эта информация тщательно охраняется от посторонних, так что извини, — он развел руками, допил вино и, поставив бокал на стол, сказал. — Если я больше не нужен, то пойду, не буду вам мешать секретничать.

— Ты бы еще не подслушивал, о чем мы секретничаем, — пробурчала ему в спину Мара.

Гриесс обернулся и, подняв вверх руки, небрежно бросил.

— Это как получится! Учись закрываться.

И, обворожительно улыбнувшись девушкам, исчез за дверью.

— Зачастую он просто невозможен, — подвела итог Мара, — ты и правда довольна?

— Очень! Мне не светит такое увидеть вживую, да я и не стремлюсь, что мне противопоставить орку? Я же не боевой маг, это у тебя все еще впереди!

На следующий день Жанна собирала гостей на прощальный ужин. Маре пришлось идти одной, просить Гриесса она не стала, все еще чувствовала неловкость, а он отмалчивался.

Глава 29. Весна. Снова в Путь

С отъездом Жанны, Марина светская жизнь почти закончилась. Многие друзья и знакомые разъехались, а те приглашения, что приходили, она предпочитала игнорировать. Приглашали ее не одну, а с вампиром, прослышав о его выступлении, многие богатые господа пожелали заполучить на свои приемы такую диковинку. Смысла в посещении этих мероприятий Мара не видела, уж тем более с Гриессом, презиравшем и сами приемы, и их хозяев, да и не общались они все это время.

Примерно через месяц после нового года, за завтраком, Эйлин сообщила Маре, что господин Гриесс вернулся утром домой и удалился спать, попросив его не беспокоить. Мара довольно улыбнулась — неужели отошел? И после завтрака таки заглянула в гостевую комнату. Вампир по привычке спал на животе и без одежды, с разметавшимися по плечам волосами. Эта комната, эта кровать и спящий Гриесс, пробудили воспоминания о той ночи, что они провели вместе, и заставили Мару покраснеть до корней волос. Непонятное ощущение охватило ее: с одной стороны — та ночь восхитительна и нереальна, а с другой — ей было, почему-то, стыдно за то удовольствие, которое она испытала от близости с вампиром. Поспешно затворив дверь, она почти вбежала в гостинную, заливаясь краской, с блуждающей улыбкой на устах. К вечеру Мара ожидала его появления и мысленно готовилась к разговору, но он исчез так же бесшумно, как и появился.

Незаметно, тихо и спокойно, прошел еще месяц. Поток приглашений заметно уменьшился, только самые настойчивые не теряли надежду. Два месяца Гриесс пропадал в ночном городе и Мара опасалась слухов, происшествий, которые могут вызвать скандал и привлечь чрезмерный интерес публики к вампиру. Но как разузнать? Не идти же самой в порт по тавернам… Попытка уговорить жениха Эйлин увенчалась полным провалом, молодой человек пришел в такой ужас от Мариного предложения, что даже не стал слушать о размере награды. Спас положение садовник, мужчина в летах, обремененный большим семейством, требовавшим денег на свое содержание.