Кувшин не зря украшен рунами, его делали специально для проведения голосований, еще к нему прилагались серебряные пластины небольшого размера, которые голосующий зажимал в ладони и проговаривал про себя имя кандидата. Если он действительно уверен в своем выборе, то при опускании пластины в кувшин на ней проступало имя кандидата. Если же голосующий подкуплен и в душе не считает кандидата достойным, то пластина останется пустой и голос не засчитается. На методы, использованные Шахдизаром и Гриессом, кувшин не рассчитан, и реагировал как на естественный выбор. Мальчик медленно, останавливаясь перед каждым бароном, обошел всех голосующих. А те, закрыв глаза, сжимали в руках пластины и осторожно опускали в кувшин. По окончании голосования, кувшин подали Канополаксу и тот в присутствии обоих верховных жрецов высыпал пластины на стол и занялся подсчетами. Взгляды всех присутствующих были прикованы к магу, всех, кроме вампира, он точно знал имя победителя.

Ждать пришлось недолго, голоса подсчитаны и Канополакс встал и торжественно объявил:

— С результатом 31:19 победил барон Амфий Венедикт Сайрос! Новый хаган выбран! И это достойный выбор.

И зрители, и бароны зааплодировали, повставали со своих мест и принялись поздравлять барона Сайроса; многие хотели пожать ему руку. На ратушную площадь отправили глашатая для объявления жителям имени нового хагана.

Лицо Шахдизара чуть не перекосилось от злобы и гнева, Гриесс даже решил, что того хватит удар, но колдун овладел своими эмоциями и присоединился к поздравляющим. Гриесс удивленно хмыкнул и обвел задумчивым взглядом зал, с кем же он просчитался? К нему подошел Канополакс.

— Загляните ко мне в гости, господин Гриесс. На закате вам будет удобно?

— Несомненно, — наклонил голову вампир.

Маг кивнул и неторопливо пошел к выходу в сопровождении ученика, бережно несущего кувшин."Зачем я ему понадобился? Старик явно знает больше, чем говорит. Но чего зря ломать голову, вечером все и узнаю".

Официальная церемония передачи печати хагана должна была состояться на следующий день в храме бога Яркета. В Эрисаре почитали обоих братьев-богов, но как и во всех человеческих землях, Яркет считался главным богом и его жрецы имели больше влияния.

Перспектива присутствия в храме светлого бога Гриессу никак не улыбалась, и он искал повод избежать этого мероприятия. И решить бы самое главное — когда угощать парочку "влюбленных" антидотом? Привести их в норму и вернуть разум? Утро перед официальной церемонией казалось подходящим.

А пока все радовались, дружески хлопали по плечу Сайроса и разбирали поданные бокалы с вином. По лицу Шахдизара промелькнула такая решительно-мрачная ухмылка, что Гриесс насторожился и, перехватив колдуна, отвел его в сторону от всех, с притворным участием спрашивая о дальнейших планах, и не собирается ли тот покидать Орэкс? Выбора у колдуна не оказалось, пришлось также притворно-вежливо отвечать на вопросы, момент упущен, все уже выпили и собирались расходиться. Гриесс также поспешно откланялся и пошел догонять Мару и Сайроса. Если бы Шахдизар мог, он бы испепелил вампира взглядом, но такое было ему неподвластно и он сделал единственное, что мог — с ненавистью посмотрел в спину удалявшемуся Гриессу.

Вообще Шахдизар всегда, а лет ему немало, считал себя уравновешенным, почти лишенным эмоций, а тут его переполняла такая жгучая ненависть, что он даже удивился.

Гриесс же, проводив парочку домой, поехал к хагану и настойчиво посоветовал ему выслать Шахдизара из города, и чем быстрее, тем лучше, потому как в гневе колдун может применить что-то похуже любовного зелья. Хаган его послушался, за время, проведенное с Гриессом, он привык доверять его советам, и выписал предписание. Вызвав начальника городской стражи, приказал немедленно доставить и проследить за исполнением. Просидев у хагана до заката, вампир отправился в башню к городскому магу — что такого интересного ему хотели сказать?

Городская стража с предписанием ввергла Шахдизара в шок! Такого поворота дел он не ожидал, но предпринимать что-то уже поздно, и они стали поспешно собираться в дорогу. Ират не пожелал оставить колдуна и решил отправится вместе с ним в Истарию. Осень только началась и перевал пока еще проходим. С криками, суматохой все же собрались и покинули город перед самым закрытием ворот, неотступно сопровождаемые городской стражей. На выезде к Шахдизару подбежал мальчишка и протянул записку, читать ее колдун не стал, отложил на потом.

Дверь в башню мага открылась сама при первом же стуке, Гриесс иронично улыбнулся и шагнул через порог. В кабинете Канополакса царил творческий беспорядок, несколько столов по периметру завалены свитками, заставлены колбами и еще чем-то совершенно непонятным, к чему вампир присматриваться не стал. Освещался кабинет несколькими свечами, и в нем царил полумрак.

— Вечер добрый, — проявил вежливость Гриесс, — Зачем вы все-таки меня звали?

— А пришел! — воскликнул маг отрываясь от своего занятия, — Ну как зачем звал? Во-первых, высказать свое восхищение, ты молодец, я иногда хотел вмешаться(не нужен нам тут ставленник Истарии), но ты и без моей помощи отлично справился. А еще… я точно знаю кто ты, Квинтил прислал сообщение, а мне весной видение было — что приедет к нам любимец богов. Я удивился, а потом разобрался — богини! Асдок говорил тебе об этом что-то?

— Намеками, ничего конкретного.

— Тогда и я не буду, кто я такой чтобы идти ему наперекор. Значит он считает, что рано тебе знать подробности.

— Видимо, — Гриесс пожал плечами, ради этого он поднимался в башню?

— Антидот нужен? У меня есть, — предложил Канополакс.

— Нет, спасибо, — вампир улыбнулся, — у меня тоже уже есть.

— Однако! Все успел. Тогда не буду тебя задерживать, ночь на дворе, чего тебе со стариком сидеть. Увидишь батюшку, передавай привет и скажи, что он был частично прав, иногда я жалею.

— О чем? — обернулся к нему Гриесс, уже собравшийся уходить.

Старый маг грустно усмехнулся.

— Да мне он тоже делал такое же предложение, как и тебе, только я отказался.

— Видимо, не такое, а то бы я с вами не беседовал. Я выбирал между смертью и жизнью вампиром. — резко ответил Гриесс.

— Да это был блеф, не стал бы он тебя убивать, подчистил бы память и куда-то пристроил. А меня так отпустил, хотел, чтобы я непременно помнил, от чего отказался. А ты не жалеешь о своем выборе? — Канополакс внимательно посмотрел на вампира.

— Если вы знаете, кто я такой, то должны догадываться, что естественно нет! О таких возможностях и власти я даже не мечтал! — вампир гордо вскинул голову и в упор глянул в глаза магу, и было в этом взгляде столько уверенности, что сомневаться в ответе не приходилось.

Старый маг печально вздохнул.

— И все же не забудь передать.

— Непременно, — ответил Гриесс и, кивнув на прощанье, покинул кабинет.

Утро следующего дня принесло с собой не только восход солнца, но и неожиданные новости. Проведя ночь на постоялом дворе, недалеко от города, Шахдизар, проснувшись, первым делом решил-таки прочесть записку, накануне он про нее забыл, механически сунув в карман. "Умейте достойно проигрывать, Шахдизар. Надеюсь, что больше не увидимся — следующая встреча со мной станет для вас последней. Не будет никаких сдерживающих факторов. Гриесс-Асдок Пубертан Де Крессонн". Шахдизар долго смотрел на этот листок написанный четким, размашистым почерком, полное имя Гриесса разрешило все загадки, мучившие его в последнее время, холод сковал внутренности, мысли путались, только одна единственная четко билась в мозгу — последние три месяца он ходил по лезвию ножа! Как он мог так ошибиться? Быстрее, быстрее домой, пока проклятый вампир не передумал и не бросился вдогонку, там, за перевалом добраться до него будет сложно.

Мара вышла во внутренний дворик, там зацвели хризантемы и она полюбила наслаждаться их ароматом по утрам. Птица, севшая ей на руку, испугала ее не своим внешним видом, выглядела она прекрасно, — размером с сороку, зеленая головка, розовая грудка, крылья и роскошный хвост переливаются всеми оттенками синего, а внезапностью своего появления. Это была одна из "Птиц счастья", посланник архимага с сообщением. Раньше Мара никогда их не видела, только слышала об их существовании, а теперь вот довелось увидеть. На спинке птицы закреплена коробочка, в которой лежало послание, она осторожно достала его и птица уселась на ближайшее дерево в ожидании ответа, просто так она не улетит.