— Вон. — Не повышая голоса, сказал Джаулин Старейшине, чуть приподняв бровь. — А ты… Подробности!
Секретарь, дождавшись, когда за Сэроном закроется дверь, достал из кармана свиток, разорвал его напополам, замер изваянием, а затем рассыпался мелким песком.
Песок содрогнулся, словно кто-то стукнул снизу и из его глади выросли четыре фигуры, дрожащие и призрачные.
— Тарпин Ла-Джарефф. Линн Вае-Заниль. Джен Джен-Баголь. Торн Прен-Митаэль. — Фигуры делали шаг, склоняли головы и отступали, так и оставаясь призраками. — Как это произошло?
Призраки остались молчаливы и безгласны, лишь головы, склоненные и мрачные, злые взгляды по сторонам, на стоящих рядом и на Мудрейшего, который и сам не мог понять, что именно произошло.
— Наши… — Единственная женщина, перешагнувшая через проклятье природы, единственная женщина-старейшина, выпрямила спину. — Наши семьи более не существуют, Мудрейший. Наши женщины — уничтожены, а дети так и не успели родиться и набраться сил. Твои слова стали ложью. Мы не получили…
Джаулин поднял руку, останавливая готовые сорваться с уст женщины, слова.
— Я спросил: Как Это Произошло? — От звука его голоса, призраки старейшин, что оставались живы, пока их питает тень призыва, песок чести и свиток благородства, сделали шаг назад, снова опустив головы. — Ну же! Ваше время уходит, и месть — вместе с ним!
— Мы не знаем. — Джен Джен-Баголь покачнулась. — В дома женщин, силе хода нет. Мужчины лишь знают сплетни. А другие не знают ничего.
— Это тоже самое, что и 17 лет назад? В год…
— Нет. Тогда была единственная человеческая самка, доведенная до отчаяния. Она была одна и не опасна. Так… Недоразумение, не более. — Перебил Мудрейшего Линн, на инкубатор которого и свалилось это недоразумение, успевшее дорого продать свою жизнь, напоследок сорвав всю трудную процедуру родов у полусотни первородящих женщин рода, поставив Старейшину перед выбором: оставлять уродов или пустить под нож? Победила рациональность и все 50 монстров отдали свои жалкие души и поврежденные тела более младшим, чье время появиться на свет, на тот момент, еще не пришло.
— Они погибли одномоментно. — Ла-Джарефф словно вынырнул из спячки. — Все, сразу. И корм. И матери. И дети…
Облики Старейшин рассыпались песком, из которого возник секретарь, голый и трясущийся то ли от холода, то ли от страха.
— Хоть кто-то остался честен и чист… — Джаулин скривил губы в улыбке. — Очень неравноценный обмен — один голый секретарь, вместо четырех родов… Одевайся и приведи ко мне тагриссов. Я отправляюсь на охоту!
Мудрейший все еще не мог поверить в то, что ни один из почивших, так и не одарил его посмертным проклятьем. Проклятье даже одного Старейшины — серьезная проблема, а тут их стояло четверо.
Поневоле сам пойдешь искать убийц, просто для того, чтобы не оставаться у судьбы и удачи, в долгу…
… Сопящий во сне Олег очень впечатляющее зрелище! Бен смотрел на своего напарника и старательно держал руки подальше от укола антидота, чешущегося со страшной силой, чешущегося намного сильнее, чем укус комара или ожог крапивы.
Русский перестраховывался, но Бен ему был за это только благодарен — не известно, что это за "Весна пришла" и до чего она могла дойти за двадцать лет! Морпех по своему опыту знал, что порох, особенно черный, охотничий, с годами становится только мощнее, словно настаиваясь. Шрам на руке у соседского "сообщника" по воровству пороха и отбитые зады у всех пятерых искателей приключений, соорудивших пушку из водопроводной трубы, остались в памяти навсегда.
Трубу нашли только через две недели, после дождя. У соседа на крыше. Не начни его заливать, так, возможно, и вообще бы никогда не нашли!
После взрыва, погода словно с ума сошла, зарядив снежный ураган такой силы, что схрон едва не стал их гробницей — снег все сыпал, сыпал и сыпал, уже сравнявшись в рост самого Бена и не думая останавливаться на достигнутом. За трое суток — два метра.
Аркан звонко чихнул, и пошмыгал носом — приближался зловредный насморк, нос тоже постоянно чесался, а Олег хихикал, что у морпеха аллергия на русские лекарства, язва.
Ба-бам получился у них что надо — "Стекло" вернул в город все четыре ящика, рассудив, что такую взрывчатку кому-либо продавать, или, упаси небо, таскать за собой — нафиг-нафиг! Что там и как там будет — никто не знает, а руки человеческие слишком сильно зависят от слабых мозгов, человеческих-же…
Олег и не возражал, лишь перетасовав баллоны из ящика в ящик, на "всякий случай".
Точно таймеры синхронизировать не удалось, так что из города убирались на такой скорости, что перешли звуковой барьер. Но, до схрона долететь не успели — рвануло.
Ковер-самолет, как пушинку, завертело раньше, чем Олег успел крикнуть "вниз". Итог экстренной посадки — две, вывернутых с корнем, сосны. И тормозной путь, длиной с Калифорнию!
Через полчаса, добрались до схрона и тут пошел снег.
— Чихаешь, кашляешь, зеваешь — пасть тут же прикрываешь! — Олег сладко зевнул, забыв прикрыть пасть. — Расчихался… Бациллоноситель!
— Еды на сутки. — Бен улегся по удобнее, закинув руки за голову. — Воды хоть отбавляй, но…
— К Триму ничего не повезем. — Олег мгновенно понял, к чему клонит напарник. — Уж лучше в Траннуик.
— Глаз и ушей слишком много. Вродек, конечно, поможет… — Аркан полуприкрыл глаза, рассчитывая дать себя по убеждать еще чуть-чуть. — Да и с дочкой, не хорошо получилось… До места мы ее не довели…
— Тогда — на ту сторону. — Олег тяжело вздохнул.
— Долбанулся? Через всю Канаду, на Аляску, а потом еще у вас пилить бог знает сколько! — Этот разговор тоже начинался не в первый, раз.
Олег хотел домой и Бен его понимал.
Оставалось только сделать такой пустяк — добраться до соседнего континента.
— Можно через Гренландию, Шпицберген, а там уже и Мурман! — Олег потер лицо. — Тысяч восемь, километров…
— Пока зима — и думать нечего! — Аркан икнул. — Хватит. Раз решили в Траннуик, значит, туда и двинемся… Утром. Тебя там оставлю и буду таскать шмотки…
— Лучше наоборот. Я останусь здесь. Иначе — засыплет так, что и по координатам не найдешь…
— Тогда… Сегодня и полечу. — Вера Бена в свой артефакт превосходила все на белом свете. — Сутки туда и там денек. Так что к тебе вернусь через три дня. Жрешь ты мало, так что с голода не околеешь, вон какой запас еще есть.
Бен пытался шутить, а зуд движения уже взял его в оборот, прогоняя насморк. Отчего-то Бен точно знал, что чем быстрее он вернется за Олегом, тем лучше все сложится.
Бывали у него на памяти такие люди, от одного присутствия которых становилось проще жить, легче идти на задание или спокойнее идти в дозор. "Служба" таких людей облизывала, тщательно за ними наблюдала и всячески холила, и лелеяла, придерживая особо ретивых и не отпуская со службы всеми правдами и неправдами.
Впрочем, они и сами, особо покидать родные отделения не спешили, создавая "мирок" в мире вонючих, вечно раздраженных вояк, всегда готовых дать или получить зуботычину, уйти в дозор и не вернуться или просто оказаться под горячей рукой очередного генерала, которому захотелось повышения.
Любой ценой.
Длинный тоннель, пробитый ими наружу, выходил на склоне оврага, демаскируя и привлекая внимание любого, кто бы его увидел. Оставалось надеяться, что "любого" еще долго не будет, а с остальным справится "АК".
— Не забудь свечей закупить! — Олег снова зевнул.
— Не учи… — Аркан уселся на свой ковер-самолет и вылетел под тяжелые тучи, все еще несущие в себе до самых звезд, пушистого и белого, снега…
"Кокон перемещения", совсем недавно получивший урок, с осторожностью сунул свой нос в очередную мерность.
Тихо, спокойно и пусто!
Будь "ковер-самолет" человеком, у него бы отвисла челюсть, от удивления: пустой мир мерностью в 43 оси из которых 13 — текущее в разные стороны, время.