— Сегодня ранее, когда приехала скорая, я услышала, как Дрю упомянул Бо, что только один человек знал, что его приняли в Колумбийский университет. Я предполагаю, что это ты?

— Да, думаю, что это я, но я узнала об этом только сегодня. Я не знаю, как мистер Хейл узнал. Я даже не знала, что он хочет учиться там. Он никогда не говорил мне.

— Ты знаешь почему?

— Он сказал, потому что хочет быть со мной. После того, как он узнал о моём прослушивании прошлой осенью, он подал заявление. На выходных пришло моё письмо из Джульярда. Он ждал, пока не узнает наверняка, какие у меня планы, прежде чем рассказать об этом.

— Тебя приняли в Джульярд? Элли, это же потрясающе.

— Спасибо. Я танцую.

— Ты, должно быть, замечательная танцовщица. Не могу дождаться, чтобы посмотреть на тебя… если ты не возражаешь.

Слёзы наворачиваются на глаза. Я знаю, что должна держать себя в руках, но я люблю Дрю. Он мой дом, и, находясь здесь с его мамой, я чувствую, что она тоже мой дом. Я так скучаю по разговорам с мамой.

Мы с мамой Дрю разговариваем часами. Несколько раз заходят медсёстры, чтобы проверить её состояние, но мы настолько поглощены нашим разговором, что едва замечаем их. В какой-то момент я пододвинула свой стул ближе к ней и положила голову на кровать. Последние пару дней были такими эмоциональными, что, когда она начала перебирать пальцами мои волосы, я заснула.

Где-то около часа ночи, я чувствую руку, скользящую вниз по моей спине, и сажусь, обнаруживая позади стоящего Дрю. Я удивлена, что его впустили так поздно, но так рада его видеть. Я моментально встаю и иду в его объятия. Я хочу держаться за него вечно. Он утыкается в мою шею, и я чувствую, как он делает глубокий вдох и выдох. Его кожа всё ещё имеет лёгкий хлорированный запах. Как бы мне ни был знаком этот запах, я не могу не нахмуриться, потому что это означает, он даже не принял душ. В конце концов, я отступаю от него. Мне нужно осмотреть его с головы до ног.

— Ты в порядке? Я так волновалась, — шепчу ему. На его лице смешанные эмоции и усталость.

— Теперь да. Как она? Что с ней? — его глаза покидают меня и переходят к маме. Она всё ещё спит.

— Она тоже в порядке. Небольшое сотрясение мозга, несколько ушибов, и он сломал два ребра, но она кажется сильной. Она выкарабкается.

Он выглядит грустным.

— Мне жаль, что тебе пришлось приехать сюда. Вы двое поладили?

— Не стоит, и да. Мне понравилась каждая минута, проведённая с ней. Она замечательная.

У него появляется небольшая улыбка, когда я говорю это.

— Она замечательная. Я счастлив, что ты наконец-то познакомилась с ней. Прости, что на это потребовалось так много времени.

— Не извиняйся. — Мы оба перестаём говорить и просто смотрим друг на друга. — Что с тобой случилось? — Я провожу руками по его рукам и груди. Поднимаю его руки и осматриваю разбитые костяшки. Они опухли, и, должно быть, болят.

— Мы поговорим обо всём подробнее позже, но, оказывается, что зять тренера Блэка — местный судья. Тренер и Бо пошли к нему домой и немного поговорили по душам. Похоже, мой отец был не таким уж скрытным и сдержанным, как он думает. Несколько человек, включая тренера Блэка, подозревали, что дома что-то происходит.

— Судья подал прошение по закону хабеас корпус^[16], в котором говорится, что я должен предстать перед судьёй и перед заказом — ну, знаешь, отпечатки пальцев, фото и всё такое. В нём также говорится, что заключённый может быть освобождён из-под стражи, если нет достаточных оснований или доказательств. За последние несколько часов я многому научился. Я сделал несколько заявлений, и они, на их основании и на основании заявлений Бо и мамы, освободили меня, заявив, что это была самооборона. В то время как мой отец обвиняется в жестоком обращении с детьми, нападении, домашнем насилии и покушении на убийство.

— Что? Убийство?

— Да, судя по синякам на шее мамы, он пытался её задушить. Действительно ли в его намерения входило убить её, для них не имеет значения. Не очень хороший ход с его стороны. Он не может выйти под залог и некоторое время проведёт под следствием.

— Дрю, это безумие.

— Знаю, но он получит то, что заслуживает. Теперь, по крайней мере, мы можем просто жить. У Бо сейчас тяжёлый период, но мы поможем ему пройти через это.

— Я виделась с ним ранее. Он пришёл ко мне.

— Я знаю. И я рад, что он сделал это. Ты тоже его семья. — Моё сердце замирает, и больше не нужно никаких слов. Дрю обхватывает моё лицо и прижимается к моим губам. — Люблю тебя, — шепчет он, не разрывая поцелуй. Если бы я могла слиться с ним и остаться в этом положении навсегда, думаю, я бы так и сделала.

Позади нас слышится покашливание. Мы оба подпрыгиваем и, повернувшись, смотрим на его маму.

Дрю подходит к ней и наклоняется, чтобы обнять.

— Мама... — его голос срывается.

— Всё хорошо, Дрю. Всё будет хорошо. Только подумай, со мной сегодня произошло три удивительных вещи... хочешь услышать какие? — он отклоняется назад и усмехается.

— Конечно.

— Во-первых, я узнала, что тебя приняли в Колумбийский университет в Нью-Йорке. Я очень горжусь тобой. Ты даже не представляешь как сильно. Во-вторых, я познакомилась с этой прекрасной девушкой, которая украла твоё сердце и сделала тебя счастливым. Ты безоговорочно заслуживаешь любви, и я словами не могу передать, как много для меня значит, что ты нашёл кого-то вроде неё. — Она смотрит на меня и улыбается. — И, в-третьих, я наконец-то получила шанс прожить свою жизнь, создавая прекрасные воспоминания, которые будут стоить того, чтобы их помнить.

Я не могу удержаться и, подойдя к другой стороне кровати, обнимаю её. Она выслушала меня и отнеслась к моим словам достаточно серьёзно, чтобы вспомнить и повторить их.

— Наконец-то я вижу, как две самые важные женщины в моей жизни общаются друг с другом. И не буду лгать. Мне определённо нравится это, хотя и немного странно. — Мы втроём смеёмся, и бедная мама Дрю стонет от боли.

— Где Бо? — спрашивает она.

— Он в приёмной. Они не позволили зайти нам обоим.

— А Мэтт?

— Он ночует у тёти Эллы.

Она вздыхает, и облегчение проносится по её телу.

— Ну что, мой любимый старший сын, как насчёт того, чтобы отвезти эту юную леди домой и немного отдохнуть? Пришли Бо сюда, а с вами я увижусь завтра.

— Хорошо, мам. Люблю тебя. — Дрю наклоняется и нежно обнимает её ещё раз.

— И я люблю вас обоих.

Мои глаза снова наполняются слезами, и я улыбаюсь ей. Наши взгляды встречаются, и она без моих слов знает, как много это значит для меня.

Рука об руку мы с Дрю выходим в приёмную. Бо упирается локтями в колени, а голова покоится на руках. Его ноги подрагивают. От него исходит беспокойство. Он дёргается, когда слышит, как открываются раздвижные двери, и подрывается со своего кресла, когда видит нас. Я резко вдыхаю, когда вижу повреждения на его лице и разорванную одежду. Дрю крепче сжимает мою руку. Это его способ сказать мне, что не надораздувать из мухи слона.

— Она в порядке? — Его взгляд скользит от меня к Дрю в поисках ответов.

— Да. Есть небольшие повреждения, но, честно говоря, мне кажется, она выглядит счастливее, чем я когда-либо видел за долгое время. — Бо делает глубокий вдох и проводит руками по волосам.

— Чувак. Мне кажется, я ждал несколько часов, чтобы услышать это.

— Ты о чём? Я же написала тебе, как только приехала сюда, — говорю ему.

— Знаю, но часть меня думала, что ты, возможно, опустила некоторые детали, потому что не хотела, чтобы я волновался, и в результате я стал беспокоиться ещё больше...

— Бо, остановись! — говорит Дрю. — Ты в любом случае прав. Отправляйся к ней и убедись сам.

— Да, точно. Я, вероятно, проведу остаток ночи здесь.

— Я буду у Элли.

— Хорошо, тогда увидимся завтра.

Они тянутся друг к другу, ударяются кулаками и обнимаются, как могут только два брата. Им повезло друг с другом.