Общие цели политики США в соответствии с обеими доктринами: «создание противовеса советской военной мощи» (Дж. Картер), противопоставление СССР «железного кулака и сильных выражений» (Г. Трумэн). Путь к решению этой цели: вмешательство, вплоть до применения военной силы, в любые события в любом районе мира, как бы далеко он ни отстоял от США. В американской внешнеполитической практике столь откровенно культ силы обнажался дважды: в разгар «холодной войны» 50-х годов и на рубеже 70—80-х годов. «США брали на себя роль всемирного антикоммунистического полисмена… Не должно быть больше революций, вне зависимости от того, что многие миллионы людей еще влачили жалкое состояние под деспотизмом немногих»²²,— писал, например, о доктрине Трумэна» американский историк Д. Флеминг.

Что касается сферы применения «доктрины Картера», то в своем глобальном аспекте она близко смыкается с наследием времен Трумэна — обе доктрины имеют всеохватывающий характер с точки зрения содержащейся в них заявки на «защиту жизненно важных для США интересов». С другой стороны, региональный аспект доктринального творчества Картера непосредственно сближает его с «доктриной Эйзенхауэра».

Впервые изложенная в послании президента США конгрессу в январе 1957 г., эта доктрина предусматривала курс на значительное укрепление позиций США на Ближнем и Среднем Востоке, на противодействие региональным силам национального освобождения и социального прогресса, на отрыв этих сил от мирового революционного процесса. Установки «доктрины Эйзенхауэра» означали стремление США произвольно и в одностороннем порядке решать вопросы войны и мира на Ближнем и Среднем Востоке, вмешиваться в процессы внутреннего развития и диктовать внешнюю ориентацию странам региона, что в корне противоречило интересам мира и безопасности, принципам государственного суверенитета и независимости народов. Доктрина грубо нарушала ряд положений Устава ООН и международного права в целом.

Много общего между «доктриной Эйзенхауэра» и «доктриной Картера»: и оценка значимости для США и Запада в целом Ближнего и Среднего Востока, и намерение развернуть под предлогом «спасения от международного коммунизма» (Д. Эйзенхауэр) или — в редакции «доктрины Картера» — от «советского экспансионизма» борьбу против суверенитета и независимости государств и народов этих районов, и идея якобы образовавшихся здесь «вакуумов силы» и т. д. Главное же, что объединяет обе доктрины, это принципиальная заявка на интервенционизм. Так, Д. Эйзенхауэр говорил о готовности использовать «вооруженные силы Соединенных Штатов, чтобы обеспечить и защитить территориальную целостность и политическую независимость этих стран, запрашивающих помощь против открытой вооруженной агрессии со стороны любого государства, контролируемого международным коммунизмом». В «доктрине Картера» ситуация для вмешательства США ограничивается даже меньше — говорится о готовности «использовать все необходимые средства, включая военную силу, в случае попыток какой-то силы извне заполучить контроль над районом Персидского залива».

Уже одно перечисление некоторых действий США в отношении суверенного Ирана — иллюстрация актов интервенционизма на практике. 13 декабря 1979 г. принято решение выслать из США иранских дипломатов. 22 января 1980 г. стратегические бомбардировщики «В-52» провели демонстративные полеты над Индийским океаном. В конце марта количество американских военных кораблей у берегов Ирана превысило 30. На борту кораблей находилось 24 тыс. американских военнослужащих. 8 апреля Дж. Картер объявляет о разрыве дипломатических отношений между США и Ираном, а также накладывает запрет на торговлю между США и Ираном.

Наконец, в конце апреля 1980 г. последовало прямое военное вторжение США в Иран, предпринятое группой «Дельта» из состава американских специальных войск. Причем «спасательная операция», судя по многим данным, должна была стать сигналом к государственному перевороту, в котором должны были участвовать несколько тысяч заранее засланных в Иран агентов, в том числе сторонников шаха, бежавших во время революции за границу. По заявлению аятоллы Хальхали, «США планировали осуществить в Иране крупный заговор. Они не преследовали цель вывезти заложников, их задача заключалась в том, чтобы уничтожить исламскую республику».

Нынешняя активизация в США практики интервенционизма, намерение методом нажима повлиять на внешнюю политику СССР, запугать развивающиеся страны, расколоть ряды сторонников мира, укрепления международной безопасности и сотрудничества представляют собой прямую угрозу процессу разрядки, интересам и правам суверенных народов. «Фарисейскими» назвал Л. И. Брежнев «попытки разглагольствовать о «советской угрозе миру» и выступать в качестве блюстителей международной морали со стороны тех, в чьем послужном списке «грязная война» против Вьетнама; кто пальцем не пошевельнул, когда китайские агрессоры совершили вооруженное вторжение в социалистический Вьетнам; кто десятилетиями содержит военную базу на земле Кубы — вопреки воле ее народа и правительства; кто бряцает оружием, грозит блокадой, оказывает открытое военное давление на революционный иранский народ, направив к берегам Ирана военно-морскую армаду, вооруженную атомным оружием, в том числе значительную часть авианосцев США»²³.

Попытки Вашингтона черпать «силу» в провалившихся идеях 20—30-летней давности, возрождая заново имперское мышление, предотвратить назревшие в тех или иных странах или районах перемены, законсервировать антинародные режимы, навязать свой диктат свободолюбивым народам — все это обречено на провал в той же мере, в какой оказались несостоятельными гегемонистские идеи «доктрины Трумэна».

Режимы Франко в Испании, Салазара в Португалии, Дювалье в Гаити, Трухильо в Доминиканской Республике… При всем различии условий их объединяло одно — теснейшие узы с Вашингтоном во имя борьбы против собственных народов. Недавно в условиях нового значительного продвижения антиимпериалистического движения рухнули и репрессивные режимы в Иране и Никарагуа. Американская политика в обоих случаях разоблачила себя полностью, и тем более позорно, что фоном для нее были бесконечные заверения Вашингтона о своей приверженности «защите прав человека». Как практически «защищал» эти права в Иране и Никарагуа американский империализм?

Восстановление в 1953 г. власти иранского шаха Мохаммеда Реза Пехлеви было итогом успешной «тайной операции» США, получившей название «Аякс». Свержением законного правительства, грубейшим вмешательством во внутренние дела Ирана, которое более чем на четверть века продлило страдания масс, руководили государственный секретарь США Джон Фостер Даллес, его брат — директор ЦРУ — Аллен Даллес. Все главное об операции «Аякс» знал президент США Д. Эйзенхауэр. С тех пор Вашингтон оказывал широкую помощь шахской тирании, а со второй половины 60-х годов перешел к безоговорочной поддержке почти любых его запросов и требований. Шахский Иран был фаворитом Вашингтона, рассматривался им как оплот влияния США в зоне Персидского залива, как важнейший источник американского импорта нефти. Ирану предназначалась роль главного «сдерживающего средства» региона перед лицом мифической «советской угрозы».

К концу 70-х годов в экономике Ирана обосновалось более 500 американских фирм. Капиталовложения США составили около 12 млрд. долл. Исключительных масштабов достигла американская военная помощь. В 1972 г. США подписали с Ираном секретное соглашение, которое давало шахскому Тегерану фактический карт-бланш на закупку практически любых американских систем неядерного вооружения, какие только пожелает шах. С тех пор и по момент отказа иранского революционного правительства от подавляющей части заказанного оружия шахский режим заказал в США вооружений на сумму 20 млрд. долл.

Ирану навязывались горы американского оружия, а страна бедствовала, несмотря на огромные экспортные доходы от продажи нефти, составившие в 1978 г. более 22 млрд. долл. В течение ряда лет инфляция достигала 50 % в год. Экспортер сельскохозяйственной продукции в прошлом, Иран ввозил более половины необходимого продовольствия. Ни парламент, ни политические партии, ни печать, ни судопроизводство, ни профсоюзы — все это не имело возможности для нормального развития в дореволюционном Иране. Кровавым конвейером работали камеры пыток тайной полиции САВАК: оттуда выходили калеками, а чаще не выходили вообще. За годы пребывания шаха у власти бюджет САВАК увеличился более чем в тысячу раз²⁴.