– Честно говоря, понятия не имею. Я друг друга. Типа того.

Вблизи, длинные волосы Шейна похожи на коричневую реку – от темной карамели до полированного красного дерева, пронизанного оттенками хны, шоколада и глубокой умбры [2]. На нем обтягивающая черная рубашка на пуговицах, идеально подчеркивающая его высокое телосложение, с закатанными настолько рукавами, что можно уловить следы чернил на его загорелых предплечьях, которые заставляют меня бороться с желанием отодвинуть ткань и раскрыть все, что осталось спрятано. Я безумно захотела запихнуть свои руки в карманы вместо того, чтобы неловко крутить запотевший стакан.

Шейн с любопытством осматривал меня, будто понимал, что мне здесь не место. И будто в курсе направления моих совершенно неуместных мыслей.

– Тогда полагаю, ты здесь ради меня, – ухмылка распространилась по его лицу, демонстрируя сексуальную ямочку на левой щеке.

– Я? – я подавилась. Что, черт возьми, Шейну Хоторну от меня нужно? Я сглатываю, бросая взгляд на Пайпер. Это всё совершенно не моего уровня.

– Ждешь кого-нибудь? – Шейн проследил за моим тревожным взглядом, держа руку в заднем кармане рваных джинсов.

– Нет, – отрицательно покачала головой, сосредоточившись на лице Шейна. – Прости.

Просто это совсем не для меня. Я не зависаю на вечеринках в Беверли Хиллз, болтая с рок-звездами.

– Просто это похоже на какое-то безумие, – мои пальцы дернулись. У него нет ни одной части, на которую я могла бы смотреть, не желая прикоснуться. Особенно на двухдневную щетину, покрывающую твердую челюсть, что практически гарантирует мурашки по коже при прикосновении с любой частью моего тела.

– Теперь представь, что чувствую я.

– Ты? – я наклонила голову.

– Да. Обычно я пленник в тур-автобусе или чартерном самолете, летящем в какой-то город, который я даже не посмотрю. Но сегодня я на вечеринке в Беверли Хиллз, где ни с кем не знаком, кроме своего агента и нескольких парней в костюмах, и разговариваю с самой красивой девушкой в этом месте. Повезло, да?

Почувствовала себя полной дурой, когда снова оглянулась. А потом указательным пальцем ткнула в ключицу.

– Со мной? – я повторила.

Шейн запрокил голову и рассмеялся. В мгновение у меня проснулось желание записать этот звук на свой мобильный, чтобы иметь возможность воспроизводить его. Вечно. Это самый восхитительный шум, который я когда-либо слышала.

– Да, с тобой. Откуда ты вообще?

– Бронксвилл, – пробормотала я.

Шейн засмеялся еще громче. Когда он наконец взял над собой контроль, то протёр глаза.

– А у тебя есть имя или мне называть тебя всю ночь просто Бронкс?

Всю ночь.

– Делэни. Делэни Фрейзер, – я протянула руку.

– Я Шейн, – нет необходимости называть фамилию. Пальцы Шейна сомкнулись вокруг моих, большой палец прижался к центру моей ладони.

Я чуть не застонала. Пожалуйста, не отпускай. Никогда.

– Буду ли я считаться безумной фанаткой, если скажу, что уже знаю?

– Ты группис? – он нахмурился.

– Нет, – я покачала головой. – Но я бы солгала, если бы сказала, что не поклонница, – со школы, когда мечтала о рок-звездах, с которыми никогда бы не встретилась. Это было намного безопаснее, чем общаться с мальчиками, с которыми я сталкивалась в реальной жизни, смотрящими на мое пухлое тело и вьющиеся волосы с едва скрываемым отвращением.

– Я люблю своих поклонников, – гортанное рычание Шейна пульсом отозвалось в моих ушах и на мгновение я позволила себе поверить, что он флиртует со мной. Но потом опустила голову вниз и румянец окрасил мои щеки от нахлынувших воспоминаний. Возьми себя в руки, Делэни. С чего бы Шейну Хоторну интересоваться тобой? Годы неуклюжести, чувства невыносимого дискомфорта все еще заперты внутри меня, пусть мое отражение в зеркале и изменилось.

– Не делай этого, – Шейн поднёс руку к моему лицу, возвращая мой взгляд обратно.

Его горячие кончики пальцев контролировали мой кровоток как какой-то стилус.

Я почувствовала, как кровь заторопилась к поверхности моей кожи, вздымаясь, чтобы встретить прикосновение Шейна.

– Что делать? – спросила полушепотом.

– Не отворачивайся от меня. Мне нравится чувствовать твой взгляд на своем лице, – он сжал руку в кулак у моей щеки, поглаживая кожу костяшками пальцев. Каждая ласка стирала крошечный кусочек застенчивого подростка внутри меня.

Зная, что это, вероятно, последний раз, когда мы находимся так близко, я стала изучать Шейна.

Запоминая его лицо, подумала, что его губы слишком полные, чтобы принадлежать мужчине. Пыталась представить, как они могли бы чувствоваться на мне.

– Если ты продолжишь смотреть на мой рот, то я перестану нести ответственность за то, что произойдет дальше, – комментарий Шейна прервал мой осмотр.

– Что же произойдет? – я выдохнула. Считайте меня доверчивой, но я ничего не могу с собой поделать. В момент пока Шейн еще не ответил, я потерялась в его глазах. Его зрачки были черными мухами, пойманными в янтарь. Мое сердце колотилось в груди, поглощенное темнотой глубины его взгляда. Шейн Хоторн был не просто какой-то банальной одномерной знаменитостью. Он завораживал. Даже в центре вечеринки в Беверли Хиллз, окруженные хлопками пробок от бутылок и слишком громким смехом, волны опасности сходили с широких плеч Шейна, кружась вокруг меня как холодные воды Тихого океана.

Мне следовало бы испугаться. Действительно следовало бы. Но не пугало. Мне хотелось объединить свое тело с упругой длиной Шейна, как какой-то проклятая группис[3] . Желание наполняет мои легкие, каждый вздох – пьянящий коктейль. Я практически двинулась к нему, но поймала себя прямо перед столкновением с идеально вырезанной статуей, завернутой в узкие джинсы и рубашку, не скрывающую пресс.

Шейн стоял неподвижно, с интересом наблюдая за мерцанием эмоций на моем лице.

– Может нам стоит пойти куда-нибудь еще. Куда-нибудь, где намного меньше людей. Туда, где мы оба смогли бы носить намного меньше одежды.

Я отвела глаза от поблескивающего взгляда Шейна и посмотрела вниз на дорожку возбуждения на коже, открытой глубоким вырезом моего позаимствованного платья.

– Не думаю, что могу носить что-то меньшее и по-прежнему считаться одетой, – я не узнавала себя прямо сейчас. Я флиртую?

– В точку. Об этом я и говорю, – его ласковый смех успокаивал нервы, натянутым его подавляющим присутствием.

Из легких вырвался выдох, я отступила на шаг назад. Шейн не бросает слов на ветер, не так ли? Я подняла лицо обратно к нему, как только он сократил дистанцию, которую я создала между нами.

– Пойдем, – добавил он, протягивая руку к моему локтю.

Меня пронзила дрожь от этой тупой команды Шейна, реальность с силой треснула меня, когда его ладонь скользнула по моей коже. Инстинкт заставил меня отступить на безопасное расстояние. В моей жизни нет места для Шейна Хоторна. Он отвлекающий маневр, который я не могу себе позволить. Есть только один человек, на котором я должна сосредоточиться, и он заперт в тюремной камере. Из-за меня. Я единственная, кто знал, что он невиновен, но только он заставил меня пообещать молчать. Я на свободе благодаря ему, но не могу чувствовать себя живой – улыбаться, смеяться и веселиться. Уже три года, как любая из этих вещей не кажется уместной или даже возможной. Сегодня я почувствовала себя живой. Я улыбалась, смеялась и веселилась. Боже, мне было так хорошо. И так неправильно.

Когда в могиле лежала женщина, чей смех я больше никогда не услышу.

Предложение Шейна – больше этого, его, таких чувств – ужаснуло меня. Ночь с Шейном Хоторном, или даже всего несколько часов, будет либо потрясающей, либо горьким разочарованием. В любом случае, когда он уйдет от меня, не удостоив повторным взглядом, я буду раздавлена.

Я уже достигла квоты разбитых мечтаний. Ещё одно меня сломает.