– Хорошо, не стесняйся держать свою лживую задницу подальше от моей двери, пока ждёшь, потому что, как я сказала, её здесь нет.

Шей подходит и открывает дверь в свою квартиру, и я пытаюсь заглянуть внутрь, на случай, если она лжёт мне, но закрывает её у меня перед носом.

– Чёрт! – кричу я и хлопаю кулаком по двери.

Вытаскиваю телефон из кармана и печатаю сообщение Ханне. Если она не хочет говорить то, может ответит на моё сообщение.

Когда я собираюсь нажать «Отправить», голос Ханны прерывает меня.

– Тристан. – Её тон холоден и мне это не нравится. То, как она произносит моё имя, причиняет боль моему сердцу, но оно полностью разбивается, когда я оборачиваюсь, чтобы взглянуть на неё. Её глаза грустные и опухшие, она плакала. Она ранена, и я ненавижу, что причинял ей боль.

– Ханна, Боже. Прости. – Я подхожу к ней, но она делает шаг назад. Её руки обвиваются вокруг плеч, защищая себя от меня.

– Я знаю, что тебе больно, но обещаю, это не то, о чём ты думаешь.

– Значит, ты не лгал? Тебя зовут Тристан Рейнольдс?

Проведя рукой по лицу, я пытаюсь найти слова, которые не ухудшат ситуацию ещё больше. Нет лучшего способа, чтобы, признаться.

– Меня зовут Тристан Фрост. Прости, что солгал тебе об этом, но я не мог назвать своё настоящее имя.

– Ты просил меня доверять тебе, и я доверяла, но ты солгал, – кричит Ханна. Слёзы начинают стекать по её лицу, и я инстинктивно двигаюсь к ней. Мои руки сжимают её и притягивают к груди, потребность утешить её слишком сильна. Она борется с моей хваткой, кулаки снова и снова бьют меня по груди. Но я не отпускаю её.

– Мне чертовски жаль, Ханна. Я не хотел причинять тебе боль. Просто, пожалуйста, скажи мне, что сделать, чтобы уменьшить боль, – умоляю я. – Скажи мне, что я могу сделать, чтобы исправить это.

Её рыдания усиливаются, и она хватает меня за рубашку. Я крепче обнимаю её и ласкаю волосы.

– Мне очень жаль, детка. Я так сильно тебя люблю. Я такой идиот, что не поговорил с тобой раньше. Я хотел рассказать всё, но боялась потерять тебя.

Мы продолжаем держать друг друга, пока её рыдания не превращаются в икоту, а затем и вовсе прекращаются. Отстранившись от меня, её печальные глаза смотрят в мои. Я вытираю слёзы и жду, когда она что-нибудь скажет, что-нибудь, что поможет мне понять, что делать, чтобы исправить ситуацию.

– Ты сказал, что можешь дать мне то, чего я захочу. Это тоже было ложью? – спрашивает она.

Я с трудом сглатываю, прежде чем ответить:

– Нет, я не лгал о своих чувствах к тебе. Я всегда дам тебе то, в чём ты нуждаешься, Ханна. Тебе просто нужно попросить.

– Хорошо. – Она отстраняется и говорит: – Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое. Никогда больше не связывайся со мной.

Она уходит от меня, а я стою на месте, потому что только что дал ей обещание. Как только дверь в квартиру закрывается, я понимаю, что потерял её навсегда.

Два дня спустя

– Какого хрена, Тристан? – Голос Аларика звучит как дрель, пытающаяся проделать дыру в моём черепе.

– Уходи, – говорю я невнятно. После того, как я покинул квартиру Шей, я пытался позвонить Ханне, пока она не отключила телефон. Я пытался отправить ей сообщение через ноутбук, но она, должно быть, тоже его отключила, потому что ни одно из них не дошло.

– Чувак, ты пахнешь хуже тухлых яиц, – заявляет Аларик. – Давай, тебе нужно принять душ.

– Какую часть «уходи» ты не понял? Я просто хочу побыть один. – Я вырываюсь и почти падаю лицом на пол. Я протягиваю руку, чтобы взять бутылку Джека Дэниелса на тумбочке, но Аларик опережает меня.

– Воу. Полегче. Думаю, с тебя достаточно.

– Отвали, просто отдай мне эту чёртову бутылку и проваливай.

– Чувак, ты много ругаешься, когда пьян. – издевается Аларик. – Я пришёл сказать, что у меня есть план, как вернуть твою девушку, но сначала тебе нужно протрезветь.

– Ханна ненавидит меня.

– Она не ненавидит тебя, ей просто больно.

– Она ненавидит меня. Я разбил ей сердце.

Прислонившись к двери в ванную, я признаюсь:

– Она первая девушка, в которую я влюбился, и я облажался.

– Тогда сделай что-нибудь. Если любишь эту девушку, ты должен бороться за неё. – Аларик шлёпает меня по лицу.

– Какого чёрта это было?

– Я пытался найти своего брата, самого старшего и мудрого из нас. – Он указывает на моё раздражённое выражение лица. – Вот он где.

Я проталкиваюсь мимо него и брызгаю в лицо холодной водой. Аларик прав. Я сказал Ханне, что дам ей то, что понадобится, но я не могу отказаться от неё. Не без борьбы.

Раздевшись, я прыгаю в холодный душ и вижу Аларика, всё ещё стоящего в ванной.

– Не возражаешь?

– Что?

– Можешь выйти.

– Не то, чтобы я не видел тебя голым раньше.

– Аларик, – предупреждаю я.

– Хорошо, только не умирай, пожалуйста. Родители убьют меня, если ты поскользнёшься и разобьёшь голову.

– Господи, просто ... – я отмахиваюсь от него. Головная боль усиливается, что только ухудшает моё положение.

– Что за...? – кричит Шей, когда Аларик врывается в её квартиру со мной.

– Мне нужно поговорить с Ханной. – Я крепче держу папку, которую дал мне Аларик по дороге сюда.

– Убирайся или я начну кричать, – бросает вызов она.

– Хорошо, кричи так громко, как хочешь, сладкая. Мы никуда не денемся, – насмехается Аларик.

– Пожалуйста, Шей. Я здесь для того, чтобы что объяснить весь беспорядок, который создал. – Шей выгибает бровь, и я кидаю козырь. – Я здесь с разрешения Корделии.

– У тебя есть пять минут.

Я передаю ей папку, которую собрал для меня Аларик. В конце концов ему удалось добраться до Корделии благодаря нашему брату, Аластеру. Он показал ей доказательство того, что её информация была скомпрометирована, и как Дрейк и я остановили Брайана, её начальника, ответственного за мониторинг сайта, от кражи не только её денег, но и секретов. После стало легче объяснить, что Аларик не воровал у неё клиентов. На самом деле он разговаривал с людьми, к которым подходили мошенники или сладкие папочки, как они их называют, и золотоискатели, замаскированные под сладких крошек. Некоторые из её клиентов были готовы подать иск и закрыть сайт, но Аларик убедил их не делать этого. Зная, что Гарантированное удовлетворение – это детище Корделии, и как тяжело она работала, чтобы добраться до того, где сейчас находится, он не мог позволить им забрать его у неё. Мой брат – засранец, да, но он засранец со слабостью к Корделии.

– Это правда? – спрашивает Шей, после того как просмотрела полицейские отчёты, свидетельские показания клиентов и письмо, которое Корделия написала для Ханны.

– Я не виню тебя за то, что ты мне не доверяешь. Можешь позвонить Корделии и спросить её сама. Но прежде, пожалуйста, дай мне её увидеть. Мне нужно показать ей это.

Шей громко вздыхает и протягивает мне папку.

– Её здесь нет, Тристан.

– Во сколько она вернётся? Я буду ждать столько, сколько потребуется.

От её взгляда у меня сводит живот.

– Она не придёт. Она вернулась домой.

– Когда? – Спрашиваю я, чувствуя себя совершенно разбитым.

– Два дня назад.

Обернувшись, она исчезает и возвращается с коробкой.

– Она оставила это для тебя. Я собиралась отправить это тебе.

Моё сердце замирает, когда я открываю крышку. Телефон и ноутбук вместе с пятьюдесятью тысячами, которые я ей дал, всё здесь. Ещё прилагается записка, которую я достаю, когда передаю коробку Аларику.

Я взяла часть денег до того, как узнала правду. Верну тебе их, как только смогу.

Мои зубы сжимаются, когда кулак сжимает её записку. Я отпускаю его и пытаюсь выпрямить лист бумаги. Это единственное, что у меня осталось от неё.