Царь молвил:

"Мне снилось, будто люди, протерев золотую, в сотню тысяч ценою посудину, подносят её старому шакалу, упрашивая: "Помочись сюда!", и тот мочится. Что сулит мой шестой сон?"

Великосущный объяснил:

"И этот сон станет явью в грядущую пору — ведь в те времена властители, хотя и цари по рождению, но не преданные дхамме, перестанут доверять отпрыскам родов, благородных по рождению, не будут оказывать им чести, безродных же возвеличат, семьи великих придут в упадок, семьи низких — возвысятся. И лишённые средств к пропитанию люди благородных семейств в надежде пропитаться станут отдавать своих дочерей замуж за безродных. Предлагать дев, взращённых в благородных семьях, в жёны безродным — всё равно что просить шакала помочиться в золотую посудину. Можешь и этого сна не страшиться. Рассказывай седьмой!"

Царь сказал:

 "Снилось мне, почтенный, будто некий человек вил вервие, и оно ниспадало к его ногам. Под скамьёй же, на которой сидел человек, возлежала некая голодная шакалиха, тайно пожиравшая вервие. Что предвещает мой седьмой сон?"

Великосущный объяснил:

"Последствия и этого сна скажутся в будущем — в ту пору, когда женщины станут привержены к плотским утехам, крепким напиткам, украшениям, к бродяжничеству и мирским удовольствиям. Тогда как их мужья работой в поле и выпасом скота постараются нажить какое-нибудь имущество, те, дурно воспитанные, станут пить хмельные напитки со своими любовниками, украшать себя цветочными гирляндами, умащать свои тела маслами и благовониями, они оставят всякую работу по дому, даже самую неотложную, будут лишь глазеть на мужчин сквозь щели в заборах. Зерно, которое надобно сеять, они, смолов, пустят на приготовление яств, — словом, будут объедать и обкрадывать своих мужей, действуя подобно голодной шакалихе, пожирающей свиваемое вервие. Для тебя же в том нет ничего страшного. Рассказывай восьмой сон!"

Царь рассказал:

"Мне снился, почтенный, наполненный до краёв кувшин, который стоял у входа во дворец, среди пустых кувшинов, со всех сторон света сюда стекались люди разных сословий, они старались наполнить полный уже кувшин, вода выливалась и бежала через край, но они продолжали наполнять полный кувшин, будто не было вокруг пустых. Что предвещает мой восьмой сон!?"

Великосущный растолковал:

"И этот сон станет явью лишь в будущем, ведь в те времена мир придёт в упадок, царская власть ослабеет, цари впадут в бедность, ни у кого из них не будет в казне больше сотни тысяч монет, и они принудят своих подданных работать на себя. Тем придётся оставить собственные дела и только для царя сеять злаки, выращивать овощи, охранять посевы, жать, молотить, выращивать сахарный тростник, таскать его, перерабатывать, варить патоку, разбивать цветники, сажать сады; собрав урожай, они свезут его в царские амбары, на пустые же свои амбары и не взглянут, вот так наполняли в твоём сне и без того полный кувшин. Тебе же нечего страшиться. Рассказывай свой девятый сон!"

Царь молвил:

 "Почтенный, мне приснился пруд — глубокий, с пологими спусками к воде, поросший лотосами, отовсюду к нему собирались двуногие и четвероногие и пили воду. Посреди пруда вода была мутной, у берегов же, где её пили люди и звери, она была незамутнённой, прозрачной и свежей. Что возвещает мой девятый сон?"

Великосущный объяснил:

"Последствия и этого сна скажутся лишь в будущем — в ту пору, когда цари перестанут следовать дхамме, а жизнь их, отягощённая страстями, нечестивыми поступками и помыслами, заблуждениями и страхом, преисполнится скверны, в судилищах дела не будут разбираться в соответствии с дхаммой, цари начнут принимать подношения, сделаются корыстолюбивыми, нетерпеливыми к своим подданным. Жестокие и свирепые, они будут выжимать соки из народа, давя его, словно сахарный тростник в давильном прессе, приумножая свои богатства, облагая подданных всевозможными поборами. Вконец обнищавшие, жители покинут города и деревни и устремятся на окраины царства, середина страны обезлюдеет, на окраинах же соберётся множество народу, как в пруду из твоего сна, где посередине вода мутная, а по краям — прозрачная. Но тебе и этот сон ничем не грозит. Рассказывай же десятый сон!"

Царь поведал:

"Почтенный, мне снилось, что в горшке варится рис, и казалось, будто его разделили на части, и каждая варится отдельно, поэтому в одном месте он совсем разварился, в другом — не доварился, и только в третьем — сварился, как должно. Что предвещает мой десятый сон?"

Великосущный разъяснил:

"И этот сон станет явью лишь в грядущие времена, когда цари перестанут следовать дхамме. Вместе с ними будут пренебрегать дхаммой и все их приближённые, и брахманы, и домохозяева, и жители городов, и крестьяне, и даже отшельники и мудрецы. А вслед за ними и боги-хранители, божества, коим они приносят жертвы, духи деревьев и владыки эфира. В царстве царей, презревших дхамму, поднимутся буйные, свирепые ветры, сотрясая дворцы небожителей, небожители разгневаются и не позволят тучам изливать дождь. А если и позволят, то не во всём царстве и не сразу, и дожди эти не принесут пользы ни возделанным, ни засеянным полям. И как во всём царстве, так и в каждом месте, в каждой деревне, над каждым прудом, над каждым озером дожди не прольются сразу и в полной мере, в одном месте урожай погибнет от избытка влаги, в другом — засохнет на корню, в третьем, где прошли обильные и своевременные дожди, будет превосходным, и так в одной земле, в царстве одного царя, станут сеять злаки, но урожай везде будет разный — словно рис в том горшке. Для тебя же в этом нет никакой опасности. Рассказывай одиннадцатый сон!"

Царь рассказал:

"Почтенный, мне снилось, будто благородный сандал, ценою в сто тысяч монет, сменяли на несвежее пахтанье. Вот мой одиннадцатый сон, что он возвещает?"

Великосущный истолковал:

 "Плод и этого сна созреет лишь в будущем, когда вера придёт в упадок. Ведь в ту пору появится множество жадных до земных благ и бессовестных монахов, они, даже наставляя других в изложенных мною основах дхаммы, осуждающей вожделение к мирским благам, станут делать это ради благ сего мира, ради одежды, пищи, крова и целительных снадобий. Ослеплённые жаждою суетных благ, они примут сторону наших противников — приверженцев святых мест и лесных обитателей, — и будут призывать к обретению нирваны, но проповеди их не принесут плодов, да и проповедовать они будут лишь затем, чтобы люди, прельщённые сладкой речью, одарили их дорогой одеждой, пищей, кровом и целительными снадобьями! Иные из них, усевшись посреди улицы, или на перекрёстке, или у входа в царский дворец, или в иных местах, начнут проповедовать за медные деньги, итак, разменивая в своих проповедях на мирские блага — одежду, пищу и прочее, а также на медные деньги — изложенную мною дхамму — бесценную, ибо ведёт к нирване, — они станут поступать подобно тем, кто выменивает благородный сандал, ценою в сто тысяч монет, на несвежее пахтанье! Тебе же этот сон зла не сулит. Рассказывай двенадцатый сон!"

Царь поведал:

"Почтенный, мне снилось, будто высушенные тыквы-горлянки тонут в воде. Что этот сон предвещает?"

Великосущный объяснил:

"Последствия и этого сна скажутся лишь в грядущем — в ту пору, когда цари перестанут следовать дхамме и весь мир придёт в упадок. Цари тогда будут почитать не благородных от рождения отпрысков достойных родов, а возвысят безродных, и те обретут величие, великие же обеднеют. И в царских собраниях, и во дворцах, и в собраниях советников, и в судах — повсюду будут слышаться речи одних лишь подобных пустым тыквам-горлянкам безродных, и будет это походить на бульканье воды, вливающейся в пустые горлянки. В собраниях общины, везде и всюду, где собираются все члены общины, и там, где сходятся лишь некоторые из них, и в местах, где общинники разбирают дела касательно чаш для сбора подаяний, одежды, келий и прочего, будут слушать лишь тех, чьи деяния исполнены скверны, а не скромных монахов! Настанет пора, когда всяк уподобится пустой тыкве, идущей ко дну! Тебе бояться этого не следует. Рассказывай же тринадцатый сон!"