"Назови мне своё желание, царица, — я исполню всё, чего ты захочешь", — сказал ей Шакра.

"Государь, даруй мне сына". –

"Хорошо, государыня. Сын у тебя будет, да не один, а два. Один будет некрасив, да умён, а другой красив, но неумён. Кого из них хочешь старшим?" –

"Умного, государь". –

"Так тому и быть". Дал ей Шакра стебелёк травы куши, божественную одежду, божественный сандал, цветок кораллового дерева, вину под названием Коканада — "крик кукушки", перенёс её со всем этим в царскую опочивальню, уложил рядом с царём и на прощание потёр ей большим пальцем пупок. В тот же миг бодхисаттва воплотился в её чреве. А Шакра вернулся к себе на небеса. Царица была умна и ощутила, что беременна.

Наутро царь проснулся, увидел её и спросил:

"Ты откуда здесь?" –

"Меня принёс Шакра". –

"Я своими глазами видел, как тебя увёл старик брахман. Что ж ты меня морочишь?" –

"Поверь, государь, то был Шакра — он брал меня с собой на небеса". –

"Нет, государыня, не верю я". Показала она ему стебелёк куши, что ей дал с собою Шакра.

"Веришь теперь?" –

"Нет, не верю. Мало ли где можно было раздобыть такой стебелёк!" Тогда царица надела божественные одеяния. Царь посмотрел и поверил:

"Ладно, милая. Похоже, это и вправду был Шакра. А сын-то у тебя будет?" –

"Будет, владыка. Я чувствую, что беременна". Царь обрадовался, приставил к ней мамок, нянек и лекарей.

Прошло десять лунных месяцев, и царица разрешилась от бремени. Над именем голову ломать не стали, назвали сына царевичем Кушей — по стебельку травы, подаренному Шакрой. Когда мальчик начал ходить, царица опять понесла и родила снова мальчика. Того нарекли Джаямпати. Выросли оба они в заботе и холе. Бодхисаттва был до того умён, что сам, ни у кого не учась, достиг совершенства во всех искусствах. И вот Бодхисаттве исполнилось шестнадцать лет. Царь решил уступить ему трон, призвал к себе царицу и сказал:

"Давай, милая, препоручим царствование твоему сыну и подарим ему танцовщиц. Тогда он уже при жизни нашей утвердится на престоле. Только подыщи ему среди царевен невесту. Разузнай сначала, которая из них ему по сердцу, и можно будет слать послов". –

"Хорошо", — согласилась царица и отправила к сыну служанку с наказом:

"Передай царевичу наш разговор и разузнай, кто ему нравится". Та всё пересказала. Послушал Великий и думает:

"Я ведь некрасив. Женят меня на красивой царевне, а она посмотрит на меня, скажет:

"Дался мне этот урод!" — и сбежит. Нам же позор. Семейная жизнь не для меня. Пока родители живы, я буду им опорой, а после их кончины уйду в отшельники". И он велел передать:

"Не надо мне ни царства, ни танцовщиц — я после кончины родителей уйду в отшельники". Посланница принесла этот ответ царице. Царь, однако, с ним не смирился и через несколько дней опять прислал кого-то с уговорами. Бодхисаттва опять отказал.

Так отказывался он до трёх раз, на четвёртый же призадумался: "Не стоит так упрямо перечить родителям. Лучше действовать хитростью". Он вызвал к себе старшего кузнеца, дал ему большой слиток золота и велел: "Изготовь из него изваяние женщины". Кузнец ушёл, а Великий взял другой слиток и сам изваял из него женскую статую. Известно, что намерения бодхисаттвы обычно удаются, — и вот эта статуя вышла несказанно прекрасной. Великий одел её в полотно и поставил в спальне. Пришёл кузнец со своей статуей. Царевич разбранил её и говорит:

"Ступай-ка, принеси статую, что стоит в нашей спальне". Кузнец вошёл, увидел статую и подумал:

"Это, должно быть, небесная дева пришла на свидание к царевичу". Он не посмел к ней прикоснуться, воротился с пустыми руками и сказал:

"Владыка, там в опочивальне госпожа! Похоже, это небесная дева. Я не смею к ней подойти". –

"Ступай же, любезный, это просто статуя! Принеси её". Тот принёс. Статую кузнеца царевич велел спрятать в сокровищницу, а свою нарядил, поставил на колесницу и послал к матери: "Вот какая девушка мне по сердцу".

Царица созвала советников и сказала:

"Любезные! Сын мне дарован Шакрой, он — человек великих достоинств. Ему непременно надо найти невесту под пару. Поставьте это изваяние на крытую колесницу и отправляйтесь с ним в путь. Объедете всю Джамбудвипу. Если встретите где-нибудь похожую царскую дочь, отдайте статую её отцу и скажите:

"Царь сватает вашу дочь за своего сына". Договоритесь о свадьбе и возвращайтесь домой". –

"Хорошо", — ответили советники и пустились в путь с множеством слуг. Действовали они вот как: приезжая в чужую столицу, они под вечер ставили свою статую на золотых носилках, богато наряженную и украшенную цветами, где-нибудь в людном месте — у дороги или подле спуска к воде. А сами оставались в сторонке и слушали, что скажут прохожие. Люди шли мимо и, не разбирая, что перед ними не человек, а золотое изваяние, только и знали хвалить:

"Ну и красавица! Хоть она и дочь человеческая, а хороша, словно небесная дева! Откуда она? Зачем она здесь? У нас таких в городе не бывало". И советникам становилось понятно:

"Будь в этом городе подобная девушка, они о ней бы упомянуть не забыли, сказали бы:

"Она — как наша царевна" или: "Как дочь вот такого сановника". Стало быть, здесь такой нет", — и они ехали дальше, до следующего города.

Ездили они так, ездили и добрались до города Сакалы, столицы царства мадров. А у царя мадров было семь дочерей-красавиц, подобных небесным девам. Старшая из них звалась Прабхавати, то есть Пресветлая. От неё исходило сияние, как от полуденного солнца, и в тёмной комнатке при ней не нужно было светильника — сама Прабхавати освещала её своим сиянием. Нянькой у Прабхавати служила горбунья. В тот вечер, когда прибыли сваты, она накормила Прабхавати ужином и с восемью красивыми рабынями — каждая несла по кувшину — пошла по воду: пора было мыть царевне голову. Увидала она статую при дороге и подумала, что это Прабхавати.

"Вот непоседа! Послала нас за водою, чтобы голову мыть, а сама раньше нас прибежала и стоит тут у спуска к воде". Вот и закричала она:

"Ах, бесстыдница! Прибежала сюда раньше всех и стоишь тут одна! То-то досталось бы нам, если б царь про это узнал". И нянька с размаху ударила статую по щеке, да об металл руку зашибла и только тут поняла, что перед ней стоит статуя, к тому же ещё и золотая. Рассмеялась горбунья и обернулась к рабыням:

"Хороша же я! Мне почудилось, что это наша царевна — вот я её и шлёпнула. Понапрасну себе руку отбила. Куда этой статуе против нашей красавицы!" Тут подбежали советники царя Икшваку:

"Говоришь, твоя царевна ещё краше нашего изваяния? Ты про кого это?" –

"Да про Прабхавати, дочь нашего государя. Этой статуе с нею не тягаться".

Советники обрадовались, пришли к дворцу и велели о себе доложить: "Приехали царские послы". Царь поднялся с трона, приказал впустить и принял их стоя. Послы вошли, приветствовали царя, завели учтивую беседу:

"Наш государь осведомляется о вашем здоровье". Слово за слово, в разговоре царь спрашивает:

"С чем вы пожаловали?" –

"У нашего государя есть сын, громогласный царевич Куша. Государь хочет уступить ему свой престол и прислал нас затем, чтобы посватать за него вашу дочку Прабхавати. А золотую статую примите от него в дар". Царь подумал:

"С каким же могущественным государем нам предстоит породниться!" — и с радостью дал согласие. Тогда посланники сказали ему:

 "У нас дело спешное. Нам надо торопиться обратно — объявлять, что невеста сосватана. Тогда наш государь сам приедет за нею и её заберёт". –