— Приказано передать Станцию Бельковой и ждать решения Земли. Там они будут готовить НЦ-19 и два ДС-4… И всё это потащат сюда… — Камень обо всём этом рассказывал, не глядя на Крокуса, чувствовалось, что дальше на эту тему вести беседу у него желания нет, он этого и не скрывал, — Ладно, потом договорим… Твой Броненосец уже на Станции.

Все взглянули в центральное окно: по экрану связи ещё шли цветные полосы готовности приёма, когда раздался нарочито бодрый голос бортинженера:

— Корабль! Я на Станции. Температура плюс сорок шесть Цельсия, уровень радиации всего в шесть раз выше допустимого… Сейчас подключусь к внутренним ПЗС-структурам Станции, тогда вам всё будет видно.

Действительно, цветные полосы с экрана связи исчезли, и тут же появилась картина какого-то большого и мрачного помещения: переплетённые ржавые трубы, спутанные, оборванные провода, стены в пятнах и с потёками по ним каких-то растворов, суспензий. На полу масляно блестят какие-то пласткремниевые детали разобранных машин и скрюченные, полуразложившиеся тела: не то людей, не то роботов… И везде мусор, мусор в неимоверных количествах… А посредине всего этого разгрома и мерзкой гнили стоит Броненосец в своём сверкающем новеньком СВР:

— Мы находимся в центральном отсеке управления Станцией, — доложил он, — сейчас я приступлю к проверке главных фидеров и коммутационных цепей Станции, потом будем запускать на Станцию киберроботов. Анализ воздуха я уже сделал: атмосфера Станции не ядовита, хотя несколько загрязнена из-за начавшихся химических реакций в мусоре. Сейчас попробую я подышать…

Бортинженер щёлкнул фиксаторами и снял шлём, глубоко вздохнул, поморщился и выдохнул воздух.

Тут произошло нечто ужасное, заставившее оцепенеть всех, кто находился перед экраном связи. Куча мусора за стоявшим на коленях полусгнившем кибером зашевелилась и из неё выскочило страшное и отвратительное существо. Не возможно было даже предположить, что это существо было когда-то женщиной. В одежде из каких-то жалких лохмотьев, с безумным хохотом, похожим на лай, оно кинулось на бортинженера и уже повисло на нём, крепко обвив его шею своими костлявыми в струпьях и синих пятнах руками…

Броненосец дико заорал, метнулся в одну сторону, в другую, пытаясь сбросить с себя это существо, ударился о какой-то шкаф, закрутился волчком, сбросил с себя эту визжащую мерзость и с чудесным проворством спрятался в том шкафу. Существо же тоже прилипло к шкафу и начало дёргать ручку, пищать и заглядывать в круглые отверстия в дверце шкафа.

— Что это? — тихо спросил Крокус, схватив Камня за руку.

— Это Горгона… Моя игрушка. Придётся теперь перед парнем извиняться.

Камень боялся оторвать взгляд от экрана связи и взглянуть на людей. Ему было не по себе, и ещё было стыдно за произошедший инцидент перед командой Корабля. Он покосился на Крокуса. Тихо сказал ему:

— Вместе с мусором она полетит на Луну.

— Не думал, что я исполню своё обещанье. Что она увидит Землю.

— Ужасный беспорядок учинили расследователи на Станции… Ты передай бортинженеру, чтобы надел шлём, а то не отстанет. Она запрограммирована на поглощение углекислоты, вот и лезет к нему целоваться.

Крокус хмыкнул и включил принудительный вызов связи с бортинженером:

— Броненосец! Ты где? Спрашивает Капитан.

— Я в каком-то тесном и тёмном помещении, — сразу раздался испуганный голос, — Непредвиденная ситуация. Нечто невообразимое совершило на меня нападение… Сейчас оно рвётся ко мне, пытается сломать дверь. Прокомментируйте ситуацию.

— Что думаешь предпринять? — с деланной тревогой в голосе спросил Крокус.

— Не знаю. Я её боюсь. Спроси у Камня, он хозяин этого ада.

— Я уже проконсультировался, — сразу последовал самодовольный ответ Крокуса, — Это его игрушка. Сейчас она запрограммирована на активное поглощение углекислоты. Надень шлём, чтобы она к тебе не приставала и вылезай из шкафа.

Теперь уже все, кто находился у экрана связи с улыбкой наблюдали, как осторожно приоткрылась дверь шкафа и как с опаской, косясь на ИКР, бортмеханик стал покидать свою крепость.

— У меня всё в порядке было, — чувствуя, что изменилось общее настроение, уже уверенней заговорил Камень, Всё барахло было распихано по углам, упаковано, бирки привешены, всё было чистенько… Это всё Комиссия расковыряла, даже самому смотреть страшно.

— Сколько у тебя тут мусора?

— По сегодняшним ценам на тридцать тысяч баксов, но на аукционе выставить его на продажу мне разрешат не раньше чем через пол года.

— Обалдеть! — глазки у Крокуса мечтательно заблестели, — Под это же можно взять кредит в банке, тысяч двадцать, не меньше… И капитально расслабиться!

— На фига мне выплачивать проценты за кредит, когда у меня на счёте полтора миллиона космических долларов, — Камень достал из своей куртки кредитку и помахал перед носом у Крокуса. — Только с этой карточки можно снять больше двадцати тысяч.

— А у меня столько долгов, — вздохнул Крокус.

— Знаю.

— Откуда? Это конфиденциальная информация!

— Брось… То, что ты в долгах по уши, видно за километр.

— Это почему же видно?

— Без ног прилетел.

— При чём тут это! Все знают, что я не люблю всякие врачебные манипуляции.

— Ладно, финансовые дела обсудим потом, мне надо на Станцию.

— Не понял?

— Начальник Станции кто? Белькова. Вот с ней и занимайся комплектацией… А я там постараюсь оградить Броненосца от всяких неприятностей.

— Хорошо… Ступай.

После того, как Камень ушёл — все занялись делом. Через полчаса капитан-дублёр, Фаллачи спросил Крокуса:

— Почему ты так сильно побледнел, когда увидел на экране игрушку Камня. Я даже обратил внимание: ты в этот момент схватил Камня за руку.

В отсеке управления Кораблём было тихо, Крокус о чём-то думал, сидя в своём кресле, Белькова проверяла спецификации по комплектации двухлетнего обеспечения работы Станции в автономном режиме, Фаллачи, закончив отправку киберов на Станцию, послал запрос в память Корабля, получил ответ: «Горгона — игрушка фирмы „Досуг“, тип ИКР, собственность астронавигатора Комедо Камня». Ответ его не устроил, поэтому он и задал Крокусу свой вопрос.

— Ты испугался?

— Я не испугался. Просто я узнал её, но не поверил глазам, поэтому переспросил Камня… — печально ответил Крокус. Помолчав, он добавил, — Машина ответила тебе неправильно. Горгона — это исторический персонаж. Первый раз я услышал про неё от одного парня на Луне. Жуткая история. Дело происходило в самые мрачные времена истории человечества… Это в двадцатое или девятнадцатое столетие. Когда первые полёты человека в космос и бурное развитие информационных технологий сочетались с самым жестоким мракобесием и варварством. По любому поводу затевались на Земле войны… Но даже в мирное время, что было в те времена явлением исключительным, во многих странах свирепствовала инквизиция: днём и ночью шла охота на инакомыслящих… Их выявляли, отлавливали и загоняли в специальные зоны, где убивали. Вот тогда-то на главный философский вопрос: «Чего стоит жизнь?.. Стоит ли она того, чтобы быть прожитой?» Вопрос, на который сейчас лучшие умы не могут найти ответа, тогда мог ответить любой прохожий на улице… Мы потеряли ответы, потому что подарили себе бессмертие и всё окончательно запутали… Потому, что тогда, умирая, люди уходили в землю, а теперь, обладая вечным сознанием, болтаемся среди звёзд и самое ценное, что привозим из бесконечных путешествий — это собственный мусор, который продаём на аукционе… Так на чём я остановился?

— На Горгоне.

— Так вот, в те времена особенно доставалось женщинам… И живший в те времена писатель Лев Толстой описал историю одной своей современницы. Звали её Горгона. Она не любила своего мужа — преступление по тем временам очень серьёзное, но мало того, посмела полюбить другого мужчину, короче вляпалась капитально… Она так сильно боялась скорой жестокой расплаты за свои эти два преступления, и сходила с ума от любви, что в ней произошла мутация: она обрела способность воспламенять предметы своим взглядом. Потом ей всё-таки удалось удрать от своего деспота-мужа к любимому человеку. Естественно, что в двадцатом столетии такое поведение женщины было вызовом всему обществу. Поэтому с ней решили расправиться. Горгона прекрасно понимала, что её возлюбленный — обычный мужчина и не сможет защитить её от инквизиции, поэтому решила покончить с собой, но перед смертью она составила завещание, в котором категорично утверждала: в человеческом обществе для женщины нет единой Истины, существуют только её варианты. Утренний свет или рука мужчины на её бедре — любое явление Жизни обладает своей истиной. Она только высвечивается моментом сознания, ощутившим её. Поэтому, если после её смерти люди всё-таки откажутся от Бога, как от принципа любви, а к этому шло, так как психологические причины, порождающие атеизм были тогда непонятны, то она откроет глаза и своим последним взглядом испепелит всех, а те, которые уцелеют… будут молиться Богу, как принципу ненависти… После этого она бросилась под поезд, и ей колесом отрезало голову… И произошла вторая мутация. Её волосы, заплетённые по тогдашней моде в тридцать три косы, превратились в ядовитых шипящих змей… Несмотря на развитие науки и достаточный уровень грамотности населения, люди тогда были очень суеверные. Объявили Горгону святой, построили в её честь храм, куда поместили ларец и мощи её, и стали ей поклоняться. Потом пришли другие, сожгли храм и убили тех, кто поклонялся, и распространял ересь… Но имя Горгоны в истории осталось.