- Вот так все и рассуждают. Был шанс. Призрачный такой шансик, что найдется способный человек, но нет. Рептилии хотели посмотреть, на что вы здесь способны.

Чуватин был искренне огорчен успехами своих сородичей, то есть нас. Странный ученый работает на черепах, но болеет за людей. Ему было стыдно за нашу несостоятельность.

- Возможно, не все хотят тут жить, вот и не было должной сосредоточенности на задаче. Вы не думали, что люди хотят домой?

- Я надеялся, можно сказать мечтал, об инициативе, - продолжил горевать ученый. – Но никто даже не предпринял попытку уплыть.

- А разве можно? Местные говорят, что в воде караулят рептилии.

- Вообще-то так и есть, - слегка замялся Пётр Алексеевич. – Но попытаться то можно было?

Риторический вопрос остался без ответа. Я сам подумывал о строительстве плота и бегстве. Хотя бы до Геннадия. Его остров был не виден ни с берега, ни с горы. Я специально проверял и поднимался на самую высокую точку из доступных без снаряжения. Но я помнил направление. Мы плыли строго по прямой, был шанс не заблудиться в открытом море. Небольшое расстояние позволяло надеяться прошмыгнуть мимо караулящих рептилий.

Я почти сразу отказался от этой идеи, но не из-за страха перед неудачей. Жара и безделье расслабили меня, сложно в одиночку настроиться на работу, поступательно шаг за шагом идти к цели. Организовать рабочий день и ставить сроки выполнения самому себе? Мне было проще жить без цели и оправдывать пассивность отсутствием единомышленников. Наверняка, люди могут сказать: «фу, Семён», но многие ли способны быть лучше меня?

- Вот это я и объяснял рептилиям, - продолжил Пётр Алексеевич. – Нам кажется, что мы способны к самоорганизации, но по факту ноль. И какой они должны сделать вывод о нас? Разве можно их в этом винить и из-за этого недолюбливать?

- Мне есть, за что их недолюбливать.

Я рассказал свою историю прибытия на этот остров и о представлении для высокопоставленных рептилий. Если он и знал о подобных мероприятиях, то не подал виду и слушал внимательно, вставляя реплики в меру и вовремя. Пётр Алексеевич смотрел на меня без жалости, но с должной мерой сочувствия.

- Понимаешь Семён, для них мы не отличаемся от других животных. Это очень сложно принять, осознать, но винить рептилий за это не стоит. Конечно, ты зол. Тебя унизили, хоть и не предали этому значения. Просто поставь себя на их место и у тебя получится совсем другая картинка.

- Раз они разумные, то почему так обращаются с нами? Как же братья по разуму и всё такое?

- Ты много себе нафантазировал. Они не считают нас разумными в должной степени. Для них мы варвары, уничтожающие их планету. Именно ИХ, а не нашу. Я расскажу тебе об этом позже, в другой раз.

- Обязательно, - я зло отреагировал на его менторский тон и растянулся на специально заготовленной подстилке.

Перед сном я опять вспомнил о Ларисе. Чуватин, похоже, не проникся моим рассказом, в ответ отделался банальными, наверно правильными, но не трогающими душу аргументами. Интересно помогли бы его слова Ларисе? Она приходила сюда, но мы толком не обсудили наше представление перед рептилиями.

Она пришла к моей хижине два дня назад. Лариса принесла с собой тушеного мяса, и мы молча сидели у входа в домик. Я достаточно хорошо научился контролировать время – через два часа солнце зайдет и мне придется оставить её у себя. В темноте можно упасть, потеряться, да и в принципе не стоит шататься по джунглям. Я не верил в порядочность всех жителей острова – одинокая девушка запросто могла наткнуться на людей с плохими намерениями. Но Лариса и не собиралась уходить.

- Ты здесь купаешься? В той части острова все боятся подходить к открытой воде.

- Тут недалеко речка. Вода холодная, наверное, бьет из-под земли где-то в горах и не успевает нагреться. Её можно пить, - зачем-то добавил я.

- Проводишь? – Лариса встала, не оставляя мне выбора.

Мы спустились немного вниз и через десять минут вышли к воде. Я по нескольку раз в день с большим удовольствием нырял в неглубокую впадину, которую образовывала извилина реки.

- Не особо бурная речка, - пробубнила Лариса оглядываясь.

Я вырос на пересечении Оки и Волги, для меня эта река была вялым ручейком, так что в этом вопросе был с ней согласен.

- Покараулишь? – она, не дожидаясь ответа, начала раздеваться. – Только не смотри.

- Конечно, - я смущенно отошел за невысокое скопление камней.

Лариса принесла с собой небольшую холщовую сумку с предметами личной гигиены, она долго плескалась, а я чувствовал себя идиотом, охраняя девушку в необитаемой части острова. Диких животных здесь не водилось, люди появлялись редко. Формально отсидев на сторожевом посту, я с удовольствием услышал разрешение возвращаться к домику.

Перед хижиной она опять села и молча уставилась на устремившееся к горизонту солнце. Наш поход к реке и последующие купания заняли не меньше полутора часов. Мне было неловко молчать, хотелось узнать цель её визита, но я боялся заговорить. Нервничал.

- Приятно помыться, привести себя в порядок, - Лариса растягивала почти высохшие волосы растопыренной пятерней. – Семён, я красивая?

Простой, казалось бы, вопрос заставил меня замереть от неожиданности. Конечно, всегда и при любых обстоятельствах нужно говорить девушке о её красоте и привлекательности, замечать новую прическу, макияж и туфельки, но обычно это правило распространяется на твою женщину, а не чужую супругу. Учитывая наш специфический бэкграунд, Лариса явно подводила к какой-то теме, моя нервозность увеличилась до одиннадцати по десятибалльной шкале.

- Конечно, Лариса.

Она и правда выглядела очень хорошо. Ей шёл загар, отросшие светлые волосы ложились на плечи, оттеняя в меру похудевшее лицо с большими глазами и аккуратным носиком. Голые плечи на фоне белой тонкой маечки казались темными. Я не стал рассматривать ниже, у меня давно не было женщины и это становилось проблемой.

Лариса сидела со скучающим видом, она о чем-то думала. Мне нужно было разводить костер, мы погружались в темноту. Но я так и оставался в нерешительности. Зачем она пришла?

- Слушай, Ларис…

- Артём ко мне не прикасается, - она даже не заметила, что перебила меня. – Сначала я думала, что это пройдет. Нам обоим нужно время. Но день проходит, наступает следующий и ничего не меняется. Он как будто не замечает меня. Разве я поступила не правильно? Разве это было не ради него?

Мне казалось, она сейчас заплачет. В горле скопилось много слюны, от волнения я забывал сглатывать. Я не хотел развития этой темы, но одновременно молил, чтобы она продолжала, не заставляла меня отвечать.

- Ты молодец, что ушел. Они все смотрят на меня как на провинившуюся.

- Ну, Ларис, - я затянул было банальные слова успокоения, но она меня не слушала.

- Сначала они пытались молчать. Несколько дней никто не возвращался к этой теме. Потом, уже когда Артём начал ходить, меня раз за разом начали поучать, советовать. Больше обращай внимания на мужа и так далее.

Она все-таки расплакалась. Я подсел к ней и неловко попытался обнять. Рыдающая девушка разрывала мне сердце, ведь я был невольной причиной её переживаний.

В ту ночь у нас была близость. Теперь без свидетелей и не один раз. Утром она ушла, а я понял, что окончательно закопал своё самоуважение.

***

В поселках нас раз за разом встречали тишиной и покорностью. Я шагал за рептилиями и Петром Алексеевичем, с удивлением разглядывая притихших жителей.

На всем пути не было и намёков на форпосты, заградительные сооружения или замаскированных патрульных. Никто не следил за возможным нападением. Странная организация обороны со стороны окопавшегося острова. Они ожидали атаки только с берега?

Мы шли расслабленно, ничто не предвещало стычек и ожидаемого мною кровопролития. Рептилии были безоружны, Пётр Алексеевич тащил, невесть откуда взявшийся, портфель – мирная экскурсия по заповеднику, ей богу. Благо все экспонаты зоопарка организованно встречали хозяев молчанием и поклонами.