На острове размещался запас медикаментов, и хотя мы не могли по достоинству оценить разнообразие лекарств, имеющиеся в Вавилоне врачи с удовольствием разберутся в возможности их использования.

Ян нашел все запасы первым, но кричал он не поэтому – ближе к гроту придавленная валуном бешено вращала глазами рептилия.

Франсуа отвел меня в сторонку.

- У нас есть черепаха. Предъявим её как доказательство.

Пинар уже полчаса доказывал необходимость скрыть находки. Запасы были внушительны для одной команды и даже общины, а в рамках целого острова – ничтожны. В Вавилоне насчитывалось никак не меньше пяти тысяч человек, не самый лучший генофонд, но рептилии собирали пленников осторожно, в основном подбирая несчастных туристов и экипажи заплывших не туда кораблей.

- Спишем потери? – я горько усмехнулся. – Ты пугаешь меня Франсуа, неужели ты готов убить людей из-за вещей.

- Это не просто вещи, это наше будущее – с жаром говорил Пинар.

Француз предлагал не делить добычу с американцами и только на первый взгляд такой бесчестный поступок мог показаться кощунственным. В той, прошлой жизни, изобилующей любыми предметами и вещами – только зайди в магазин – палатки, инструменты и прочее не представляли высшей ценности. В условиях выживания на враждебном острове одна единственная банка консервов определяла твою судьбу на несколько дней вперед. Мы все менялись, шелуха цивилизации слетала невесомой трухой под жарким тропическим солнцем. Людям нужно было выживать.

- А как же наши ребята? Думаешь, они согласятся?

- Если мы скажем им молчать, то да. Нам обоим они не смогут возражать. Пока никто не знает про нашу находку, мы можем обрубить концы. Потом будет поздно.

После небольшого раздумья я поднял дуло автомата в воздух и выпустил короткую очередь. Звуки выстрелов немного оглушили меня, я мнил себя умелым воином, но это относилось к холодному оружию. С огнестрельным я ещё был не знаком.

- Теперь знают. И те двое на камнях, и остальные на Мысе.

- Да ну тебя, - Франсуа разочарованно отвернулся.

Мне хотелось верить что, он рад моей инициативе, француз нагородил много глупостей, а я поставил жирную точку в бесперспективном споре.

- Наша сила в порядочности, и ты об этом знаешь, - проговорил я с, пожалуй, излишней назидательностью. - Я потолкую с рептилией, а ты организуй обратный путь. На берегу мы решим с Ричардом как нам действовать дальше.

***

Придавленная рептилия ждала моего прихода. Глаза подернуты розоватой пленкой – самец. Хотя это было и не важно.

- Ты тоже образованный и понимаешь мою речь? – черепаха кивнула.

Я присел рядом, привалившись к валуну. Что делать с этой тварью?

- Мы уходим, скоро здесь будут твои собратья. Мне нужны шнорхели, медузы для дыхания. Я не знаю вашего названия этих созданий, но думаю ты меня понимаешь. Они ещё есть на острове?

Черепаха мотнула головой в сторону грота, значит, в воде возможны еще находки. Именно те, ради которых я здесь. Мне нужно не менее пяти шнорхелей для дыхания на всем пути до их подземного города.

- Судя по твоему состоянию, ты здесь уже несколько дней.

Рептилия выглядела жалко. Они не могут без воды, воздух сушит кожу и панцирь теряет эластичность. Насколько я мог судить, соленая вода для черепах предпочтительнее.

- Семён! – Франсуа тащил портативный узел связи. – Я на дурака проверил, аккумулятор работает. Сёма, Сёма!

- Я тут диалог веду вообще-то, где остальные?

- Запеленговал! Устойчивый сигнал с Вавилона, - француз был слишком возбужден, чтобы реагировать на мои слова.

Тут уж и я подпрыгнул и, ничего не понимая, уставился в монитор. Странный аппарат издалека напоминающий гражданский ноутбук, только в тяжелом защитном кожухе, с телефонной трубкой и ограниченным количеством клавиш.

- Что я должен здесь увидеть?

- Вот смотри, - он показывал на какие точки и расходящиеся в разных плоскостях круги и эллипсы. – Здесь, это рядом, практически не видно, но точки две почти слились. Это мы, - Пинар тыкал на экран, - а вот второй источник, он настолько близко, что это может быть только Вавилон.

Француз победно посмотрел на меня, очевидно ожидая похвалы или как минимум такого же возбуждения с моей стороны.

- Франсуа, честно, для меня это как китайская грамота. Верю тебе на слово. То есть, кто-то сейчас связывается со спутником или типа того?

- Необязательно, - Пинар разгоряченно вздохнул. – Просто есть аналогичный терминал, и он активен. Помнишь про связного? Пацан этот русский из вундеркиндов рассказывал?

Конечно, я помнил, только отложил эту тему на второй план. Как искать агента Чуватина на большом острове?

- Мы можем его запеленговать?

- Нет, - сокрушенно помотал головой Франсуа. – Только отслеживать активность. Как вариант позвонить ему, но вряд ли он ответит, скорее уйдет в подполье. Я бы так сделал, - добавил всезнающий француз.

- Какие еще у нас возможности?

- Пока не знаю, в перспективе очень даже большие. Но сначала надо убираться отсюда. Вся команда уже переплывает обратно. За вещами надо возвращаться с лодками. Ты закончил?

- Я даже не начинал.

Мы посмотрели на рептилию. Черепаха внимательно слушала нас и ждала, когда мы закончим наш сбивчивый диалог. Она попыталась начертить слова на песке, но под лапами в основном располагался камень.

- Говори так, - я передёрнулся от мысли о предстоящей боли.

- Уверен? – участливо спросил Франсуа.

Мне оставалось только кивнуть. Много раз ребята просили меня объяснить этот феномен, странную возможность слышать и понимать. Пожалуй, эта операция была самой болезненной. «Придется потерпеть», - вкрадчиво вещал Пётр Алексеевич, манипулируя с моими ушными раковинами, он вводил какие-то бесконечные растворы, мой мозг раздирало от боли. Я ненавидел этого человека! Но теперь я мог понимать рептилий. Это было важно в условиях боевых операций, мне отдавались команды, я честно и безропотно их выполнял.

Конечно, я не понимал черепах в буквальном смысле. Мой мозг воспринимал их частоту, речь обрабатывалась и распознавалась на подсознательном уровне. Язык йеклей мне был недоступен.

- У них очень простой язык, - объяснял Чуватин. – Императивный, ёмкий. Тебе не нужно знать слова, важнее понимать интонацию. Просто не сопротивляйся и всё.

Недостаточное объяснение, но, к сожалению, другого у меня не было. Речь рептилии причиняла физическую боль, звук, наполнявший голову, напоминал противный всепроникающий скрип пенопласта по стеклу. Только стократно усиленный.

Рептилия заклокотала. Их речь практически неразличима человеком, люди слышат только отдельные редкие звуки, хотя черепахи говорят сразу в нескольких диапазонах. Странно и необъяснимо, интересная тема для ученой диссертации.

Черепаха просила помочь её скрыться.

Угроза. Немедленная. Срочная эвакуация.

- Кого? Кого ты боишься? – срываясь на крик, я пытался вести диалог.

Франсуа с удивлением смотрел на меня – я орал во весь голос, пытаясь перекричать мерно стучащие в голове слова рептилия. Разумеется, Пинар не слышал голоса черепахи в своей голове.

Йекли. Опасность. Стрельба.

Каждое слово отдавалась в голове, больно, словно молотком, ударяя в затылок. То ли черепахи говорят лаконично рваными фразами, то ли человеческий мозг обрабатывает только суть.

- Франсуа, похоже, я нас подставил, - у меня болели глаза. – Из-за выстрелов сюда мчатся йекли.

Француз оглянулся и собрал всё наше оружие – две винтовки (ещё одна оставалась у меня), несколько гранат, ножи и багор. Он с особой заботой защелкнул замки и проверил герметичность чемоданчика с терминалом связи.

- Валим?

- Подожди, - мне было сложно думать, прилипшая от пота футболка бесила. – Давай отпустим рептилию.

- С ума сошел? Я не доверяю этой твари.

- Он проведет нас под водой до Вавилона, в гроте за нами есть несколько шнорхелей.