- Ты такой же, как я...

На какое-то краткое мгновение Камюэль провалился в беспамятство, а когда пришел в себя, Ефимисюкерус все еще был в нем, все еще двигался, но это была уже агония. Еще несколько странных рыкающих стонов, несколько толчков, выпадающих из прежнего единого ритма, и мерцающий замер, что-то невнятно мыча себе под нос. А потом обмяк, придавив Камюэля к кровати. Оба тяжело дышали и были не в себе. Но спихивать с себя дезориентированного любовника эльфу не пришлось. Ефимисюкерус и сам сообразил, что валяться на нем никуда не годится, и переместился на соседнюю половину кровати.

"Вот и все, - неожиданно для себя с какой-то обреченностью подумал Камюэль, - так и понимаешь, что в твоей жизни появилось то, от чего ты уже не сможешь отказаться..."

4.

Эльф с самого начала казался странным, но в тоже время притягательным. Именно ему Ефимисюкерусу так многое хотелось рассказать о себе. Впервые за очень долгое время. Но было страшно. Слишком привык держаться обособленно ото всех и в одиночестве бороться с самим собой. Разве кто-то в этом деле мог бы стать помощником? А что, если смог бы? Тут эльф пошевелился и вдруг с неприкрытой мукой в голосе протянул:

- Зачем? Ну, зачем все это было нужно?!

Ефимисюкерус запретил себе даже вспоминать о том, о чем думал только что. Даже еще ничего не получив, лишиться тайной мечты о понимании, было больно. На вопрос эльфа он дал вполне адекватный в этой ситуации ответ. Очень зрелый и разумный, и ни единого намека на то, что он хотел бы сказать ему на самом деле:

- Просто захотелось и тебе, и мне.

- Мне? Не уверен.

- Не понравилось - просто забудь.

- А если понравилось?

- Ты взрослый мальчик, сам разберешься.

- Дрянь бы, причем, редкостная.

- Не возражаю, - отозвался мерцающий и чтобы еще больше подчеркнуть свою мнимую беззаботность, закинул руки за голову и потянулся всем телом, прогибаясь в пояснице и выгибая грудь колесом.

Все сознательную жизнь ему лучше всего удавалось выглядеть беззаботным, когда хотелось кричать и крушить все вокруг. Но эльф не дал ему доиграть избранную роль до конца. Тяжело опустил ладонь ему на грудь и с силой надавил, вжимая обратно в матрас. Фима повернул в его сторону голову и скривил губы в усмешке. Догадаться о мыслях эльфа, после снятия слепка, не составило труда.

- Уверен, сейчас у тебя в голове вертится только одно слово.

- Мой, - хрипло подтвердил его догадку Камюэль.

Мерцающий не смог удержатся оттого, чтобы сделать гадость. Когда у самого на душе гадко, подобрать правильные интонации очень легко:

- Это вряд ли.

В глазах эльфа мелькнула ярость. Дальше смотреть на него мерцающий не стал. Ушел порталом прямо из кровати.

Навести справки о том, как там поживает его ненаглядный эльф он решился только через неделю. О том, что Камюэль какой день бесится и начал опускаться даже до того, чтобы срывать злость на подчиненных, Ефимисюкерус узнал от его первого помощника Мариэля. Тот был сильнее других обеспокоен поведением любимого начальства, так как знал Барсима лучше других. Но вряд ли бы молодой мерцающий кому-нибудь об этом рассказал. Зря другие расы так неохотно верят в преданность представителей их расы. Но Учитель прямо спросил его об этом. Помощник и личный секретарь лорда-кардинала сразу же насторожился:

- Тебе об этом что-нибудь известно?

- Почти ничего. Но, если проведешь меня к нему, могу попробовать поговорить с ним.

Бывший ученик посмотрел с подозрением, потом осторожной уточнил:

- И это поможет?

Ефимисюкерус был в своем змеином мерцании, поэтому не стал пожимать плечами. Представителям этого хвостатого вида был несвойственен этот жест. Зато по-особому дернул кончиком хвоста.

- Ничего не обещаю.

Поразмыслив, Мариэль принял решение:

- Хорошо. Проведу.

5.

Кардинал был в бешенстве, но какое-то время ему еще удавалось держать себя в руках. У него из головы не шло все то, что теперь связывало его с мерцающим. Он желал видеть этого невыносимого типа прямо сейчас, ни минутой раньше. Но прекрасно отдавал себе отчет, что если Ефимисюкерус не захочет объявиться сам, никто, даже кто-то из мерцающих подчиненных кардинала, его к нему не доставит. Поэтому, не имея возможности разом прояснить все вопросы и внутренние противоречия, возникшие между ними, он продолжал беситься. И через неделю о неустойчивом настроении сурового начальника стали шептаться в кулуарах охранного ведомства. Камюэль считал это особенно унизительным и в самое ближайшее время собирался раз и навсегда отучить мерцающего доводить его до такого состояния.

В том, что ему хватит убедительности, Камюэль не сомневался. Кое-что о своем строптивом визави он уже знал. И сам поразился, как быстро успокоился и взял себя в руки, когда в дверь его кабинета вошел человеческий мальчишка, которого он столько ждал. Самое интересное, что вид Фима имел виноватый. Наверное, именно это вернуло лорду-кардиналу былое самообладание. Не говоря ни слова, под ледяным взглядом Камюэля, мальчишка подошел к его рабочему столу, замер на секунду, словно в нерешительности, а потом плавным движением лег грудью на столешницу. Ничего удивительного, что в таком положении перед взором кардинал предстала его филейная часть.

- Может, отшлепаешь и дело с концом? - выдал мальчишка, и у эльфа, неожиданно не нашлось слов, чтобы высказать все, что он думает о таком предложении.

А Фима лежал щекой на его бумагах и улыбался уголком губ. Глаза у него при этом были бесстыжими-бесстыжими, только типичной для мерцающих желтизны им не хватало. Но тут в голову кардиналу пришел хороший ответ на провокацию. Откинувшись на спинку кресла и отложив в сторону маго-перо, Камюэль процитировал самого Ефимисюкеруса с той же интонацией, с которой эту фразу не так давно произнес сам мерцающий:

- Это вряд ли.

Мальчишка перестал улыбаться. Встал со стола. Окинул фигуру кардинала ищущим взглядом. Камюэль не стал больше ничего говорить, ему было интересно, что ему сейчас еще предложат. Предложение не заставило себя ждать, правда, было высказано не на славах, а продемонстрировано на деле. Мальчишка вдруг исчез под столом, прополз под ним и вынырнул как раз между ног кардинала. От такой прыти Камюэль даже растерялся. Пока у него не получалось соотнести облик человеческого подростка с образом взрослого мужчины, с которым он делил постель.

- Тогда так, - решительно заявил Фима и положил узкую ладонь прямо на бедро эльфа. Камюэль опомнился. Протянул руку и погладил мальчишку по волосам. Мягкие, но ничего экстраординарного, вполне человеческие на ощупь. Вспомнилось, то ощущение, которое дарили черные пряди свободно скользящие по его спине и плечам, когда... отогнав от себя непрошенное видение, эльф решительно сказал, не позволив мальчишке придвинуться еще ближе:

- Не надо. Я... прошу. - Приказывать он посчитал неуместным.

Мальчик склонил голову к плечу, не сделав ни малейшей попытки скинуть его руку, и уточнил:

- Тогда, чего ты хочешь?

Эльф помедлил, потом встал и, не говоря ни слова, отправился к двери. Взявшись за ручку, обернулся. На лице человеческого мальчишки застыло выражение, которое было трудно понять как-то иначе. Фима полагал, что сейчас его без лишних слов выставят из кабинета. Но он ошибался. У Камюэля были на него совсем другие планы. Эльф хмыкнул, выглянул в приемную и нашел взглядом Мариэля, благодаря которому, и в этом Барсим не сомневался, к нему и пробрался Учитель мерцающих. Личный секретарь и первый помощник при его появлении встал и приготовился получить заслуженную кару, которой - о, чудо! - не последовало:

- На два часа меня ни для кого нет.

- Есть! - четко, по-военному, отрапортовал подчиненный.

Лорд-кардинал снова скрылся в кабинете и активировал магический замок, генерирующий особое поле, которое полностью отрезало его личные помещения от всего окружающего мира. Эльф вернулся за стол. Фима в совершенно типичной, подростковой нерешительности мялся возле его кресла, пока лорд-кардинал волевым решением не протянул руку и не усадил его к себе на колени. Мальчишка не сопротивлялся.