Содержание конверта не оправдало надежд получателей. Сотрудник Белого дома, помощник Эрлихмана Гордон Стрэчер, ознакомившись с материалами Лидди, недовольно сказал: «Этот идиот только зря тратит время и деньги». Митчелл также был возмущен: «Эта чепуха не стоит бумаги, на которой она отпечатана». Незадачливый шпик стал оправдываться: «Один из подслушивающих «жучков» не сработал, а второй по ошибке подключили к телефону не О’Брайена, а его секретаря. Но я без промедления все это поправлю»,— заверил он Митчелла.

Так стало неизбежным новое проникновение в штаб-квартиру демократической партии, которое и было осуществлено ночью 17 июня. Ее можно было бы назвать «ночью ошибок и случайностей». Некоторые американские авторы делают упор именно на ошибках, допущенных участниками операции, и случайностях, приведших к ее провалу. Они задают многочисленные, как им кажется, неотразимые вопросы: а что бы произошло, если бы сторож Уиллс оказался менее внимательным? Или если бы взломщики проявили большую осторожность, наклеив ленту на замок так, чтобы она была не видна? Или, увидя, что лента снята с замка, поспешили бы скрыться?..

Сенатская комиссия, расследовавшая «уотергейтское дело», также отдала дань рассуждениям на тему «а если бы...».

«Является случайностью то,— говорится в ее докладе,— что по вызову дежурного по полицейскому участку прибыла машина без опознавательных полицейских знаков с сотрудниками, одетыми в штатское. Первым на его вызов по радио ответила обычная полицейская машина, но она ехала на заправку горючим. Тогда дежурный обратился ко всем полицейским подразделениям, находившимся вблизи «Уотергейта». Если бы первая полицейская машина поехала по его вызову и подразделение полицейских в форме вошло в здание, Болдуин мог бы немедленно это заметить, предупредить взломщиков, которые могли бы успеть скрыться. Подлинный характер вторжения мог быть остаться нераскрытым, и тогда не было бы необходимости в крупной операции по прикрытию, которая после ее разоблачения превратилась в самый серьезный политический скандал в истории страны» ¹⁰.

Направленность всех этих рассуждений очевидна. Не будь этих «случайностей» и «ошибок», вместо крупнейшего скандала, вошедшего в историю США, остался бы лишь протокол в полицейском архиве о вторжении неизвестных лиц в штаб-квартиру демократов. Попытки сконцентрировать внимание на возможных, но несостоявшихся вариантах перипетий вашингтонской ночи 17 июня продиктованы стремлением превратить «уотергейт» из закономерного исторического события в крупное, но случайное происшествие. Политическое явление низвести до уровня уголовной хроники. Отрубить его глубокие корни. Внутреннюю логику политики, приведшей к «уотергейту», подменить цепью ошибок, заблуждений или дурного поведения отдельных исполнителей. Замолчать органическую связь «уотергейта» с основами общества и разъедающими его пороками — коррупцией, преступностью, всевластием денежного мешка; раковую болезнь, поразившую организм, выдать за легкоустранимые болячки.

Так пишется история!

Сколько было «уотергейтов»?

Явилось ли тайное вторжение в шгаб-квартиру демократической партии из ряда вон выходящим событием в американской столице? Случайным сорняком среди вашингтонских цветников? Не углубляясь в дебри истории, посмотрим на события нескольких предшествующих лет, характеризующие отношение Вашингтона к законности.

1956 год. Федеральное бюро расследования с благословения Белого дома принимает программу

«Коинтелпро». В ее рамках до 1971 года, когда она формально (но не фактически) была прекращена, ФБР провело в нарушение конституции 2370 отдельных тайных операций против демократических массовых организаций, прогрессивных деятелей, против неугодных властям лиц, включая слежку, засылку осведомителей и провокаторов, тайное проникновение в помещение, распространение клеветнических фальшивок и использование других подобных грязных методов и незаконных средств

Обобщающие данные, характеризующие тотальные масштабы нарушения законности, слежки за инакомыслящими в США, попрания гражданских прав, содержатся в докладе специального сенатского комитета по расследованию деятельности разведывательных органов, опубликованном в 1976 году . Ниже приводятся некоторые данные, содержащиеся в докладе.

В штаб-квартире Федерального бюро расследований ведется более 500 тысяч досье, составленных на основе агентурных сведений. Число их постоянно растет. Лишь в одном 1972 году было заведено 65 тысяч новых досье. Как правило, каждое досье содержит информацию о нескольких лицах, о группах или организациях, поэтому общее число американцев, находящихся под надзором штаб-квартиры ФБР, исчисляется многими миллионами. Кроме того, огромное число досье ведется по всей стране местными отделениями ФБР.

За период с 1955 по 1975 год ФБР провело 740 тысяч расследований дел «подрывной деятельности» и 190 тысяч дел «об экстремизме». Наряду с использованием электронных и других технических средств ФБР использует целую армию платных осведомителей и провокаторов. В 1972 году оно содержало лишь в районах негритянских гетто более 7000 шпиков. В 1976 году ФБР затрачивало на содержание агентов, следящих за инакомыслящими, вдвое больше, чем на сотрудников, занимающихся вопросами организованной преступности.

В 1967 году по указанию президента Джонсона ЦРУ принимает широкие программы слежки (программа «Хаос») за ведущими антивоенными, негритянскими, женскими, молодежными и другими организациями и общественными деятелями.

Установил Джонсон слежку и за политическими соперниками. Однажды, принимая у себя в кабинете Роберта Кеннеди, он незаметно нажал на клавишу, включавшую магнитофон. Едва министр юстиции ушел, президент решил прослушать запись. К его удивлению, магнитофон издавал только какие-то шипящие звуки, хотя и был в полной исправности: Кеннеди предусмотрительно прихватил с собой так называемый скэмблер — аппарат, препятствующий записи. Видимо, он знал или догадывался о том, что Овальный кабинет при Джонсоне был оборудован звукозаписывающей аппаратурой. Впрочем, такую аппаратуру президент распорядился установить не только в своем кабинете, но и в других местах в Белом доме, даже в... туалете. Он использовал ФБР для сбора информации о политических деятелях. По его указанию люди Гувера установили подслушивающее устройство в самолете, в котором кандидат в президенты Р. Никсон совершал в 1968 году турне по стране .

Придя в Белый дом, Никсон пошел по пути своего предшественника. 23 июля 1970 года он дал санкцию ФБР, ЦРУ и другим ведомствам на использование различных противозаконных методов — подслушивание телефонных разговоров, перлюстрацию писем, вторжение в жилье любого американца, кого ФБР считало радикалом, и т. п. Позже Никсон следующим образом мотивировал свои действия: «Мое одобрение основывалось в значительной степени на том факте, что предлагавшиеся методы не отличались от методов, использовавшихся при прежних администрациях, и, по заключению разведывательных ведомств, показали свою эффективность».

1971 год, 16 августа. По указанию Холдемана и Эрлихмана юридический консультант президента Джон Дин подготовляет специальный меморандум: «А кии и в отношении наших политических противников». «Настоящий меморандум посвящен тому... — писал Дин,— как мы можем использовать имеющийся в нашем распоряжении федеральный аппарат, с тем чтобы придавить наших политических противников»⁴. В «списке врагов», подготовленном в Белом доме, оказались десять сенаторов, 18 членов палаты представителей, три бывших министра, многие ведущие работники средств массовой информации.

Использование Белым домом федеральных служб для борьбы со своими политическими противниками не являлось новым явлением. К этому прибегали и Трумэн, и Эйзенхауэр, и Кеннеди, и Джонсон. При Никсоне эта практика приняла лишь более широкие масштабы и более систематический характер. Для осуществления наиболее деликатных операций в Белом доме создается мини-ФБР — специальные группы, занимающиеся тайными операциями против политических противников президента. Их позже назовут группами «грязных трюков». В марте 1969 года помощник президента по внутриполитическим вопросам Джон Эрлихман нанимает бывшего сотрудника нью-йоркской полиции Джона Колфилда для того, чтобы тот организовал тайный сбор информации. Затем наняли нью-йоркского полицейского Антони Уласевича. Ему положили оклад в 22 тысячи долларов в год — примерно столько же, сколько университетскому профессору. Первая его операция была направлена против сенатора Э. Кеннеди.