Воротников еще немного отступил, не оглядываясь нашел на стене выключатель и щелкнул им. Стало темно.

Тот, что поднимался по лестнице, крикнул:

— Выходи, не то будем стрелять. И учти, дом окружен.

— Ведь все равно не уйдешь, морда! — добавил другой.

«Ну, все, — подумал Воротников, — теперь мне отсюда действительно не выйти. Быстренько они меня... Хотя чего там быстренько... — Вспомнил, что на допросе назвал себя и даже адрес дал. — С перепугу, ну идиот!.. Конечно, жилы они из меня за своих повыматывают, это уж точно. И, как Калмыкову, башку отрубят и на кол повесят. Не-ет, так вы меня не возьмете».

— Ведь убью, — твердо произнес он в темноту.

И услышал напряженное:

— Только попробуй, только попробуй...

Тот, который стоял внизу, повторил зло и с угрозой:

— Только попробуй, морда!

Воротников ровным голосом сказал:

— А ты заткнись там. Хайло свое заткни.

Он увидел в гостиной вспышку выстрела. Пальцы Воротникова сработали автоматически, и его кольт в ответ выдал две сильные вспышки. За спиной зазвенело стекло, и он почувствовал, будто кто-то дернул его за волосы. В затылке стало нестерпимо горячо.

— Свет дайте кто-нибудь, — раздраженно потребовал Дзасохов. Сарафанов стоял рядом с ним, ему казалось, вот-вот еще что-то должно произойти. Но ничего не произошло.

— Вот морда... — выругался Дзасохов. — Червяков, ты кого убил? — Он перевернул ногой труп на спину.

Сарафанов с отвращением и любопытством вглядывался в неживое, заросшее черной, с густой проседью, щетиной лицо.

— Кого, кого... кого надо, того и убил, — ответил мордастый Червяков, озираясь и засовывая в карман замызганного пиджака тонкоствольный восьмизарядный револьвер.

— Обыщи.

Червяков обыскал труп, ничего не нашел, поднял тяжелый кольт, подбросил его на руке.

— Это не Ростов, — категорично заявил Дзасохов. — Ты хоть раз Ростова видел?

— Видел, — равнодушно ответил Червяков. — Старик. Борода лопаткой... Чего ж не видать? Сколь протопал сапогов за ним.

— А этот?

Червяков пожал плечом.

Сарафанов перевел взгляд с трупа на Червякова, спросил:

— А зачем же вы его убили?

Дзасохов посмотрел на него неприязненно.

— Вот что, господа, надо уходить... Тут нам делать нечего...

В машине он пожаловался, потирая левую сторону груди:

— Сердце что-то... У тебя как, Червяков?

Червяков промычал нечленораздельно. Автомобиль трясся и дребезжал, потом выскочил под яркие фонари и зашипел колесами по увлажненному асфальту.

Все молчали. Подъехали к дому Сарафанова. Вильямин неловко вылез.

Дзасохов схватил его за рукав.

— Слушайте, никакой информации не надо для газеты. Агента упустили. — Он длинно и яростно вздохнул через ноздри. — Но все равно поймаем. Никуда он от нас не удерет.

Сарафанов ушел в подъезд. Дзасохов посмотрел вслед, потом перед собой.

— М-мор-рда... — Вытащил мятую пачку папирос, закурил.

Снова появился Сарафанов:

— Вы знаете, кого убили? Владимира Ростова. Сына Артура Артуровича. Вот кого.

— Да ну?!

Начальник особого отдела армии Урюпин и начальник ГПУ обговаривали принципиальную схему операции.

— Они ударят сюда, — Карпухин поднял указку и ее острым концом обвел на карте пронумерованный участок границы и поглядел на Урюпина. — Мы сделаем вид, что застигнуты врасплох, и отступим. Чуть-чуть. Только чтоб втянуть их в «чулок». Так?

Урюпин согласился.

— По зеленой ракете ты заворачиваешь правое и левое крыло, — он растопырил, руки, словно собирался кого-то обнять, — а потом — в лоб! Вот и вся тактика и стратегия, — заключил он.

Урюпин раскурил трубку. Хомутов почтительно стоял в стороне, не вмешиваясь в разговор. Карпухин продолжал:

— Из Харбина пришло сообщение, что банда, возглавляемая полковником Лошаковым, скрытно вышла к границе. Цель: соединиться с бандой Лялина в таежных массивах в районе Тернового. Лялин не раз делал попытку прорваться к границе, но всегда получал хорошую трепку. Тем временем, в двенадцати верстах ниже по течению реки, на участке Селиванова банда Лошакова форсирует по мелководью речку и с ходу штурмует заставу. Тот пропускает ее без серьезного сопротивления, а кавэскадрон Нелюты начинает преследование. Маршрут банды нам известен.

— Его могут изменить.

— Вполне. Я бы на их месте сделал именно так. Для страховки. Дальше твои ребята будут следовать по флангам на почтительном расстоянии, не вступая в бой. В данном случае для нас важно, чтобы банда как можно дальше ушла от границы.

— Две сотни верст устроит? — спросил Урюпин.

— Устроит. Только чтоб они чего не натворили, — подал голос Хомутов. — Их надо все время держать в пустом коридоре.

— Понятно.

— А вот тут, — Карпухин очертил зеленое пятнышко с синей жилкой, — мы и уготовим им, как говорит Хомутов, баньку. Тут что важно, — он зажег от спички погасшую трубку, дал огня Урюпину, затянулся пару раз, — тут мы должны блокировать их со всех сторон, раздробить и взять в плен. Вот такая вводная, — закончил Карпухин. — Над деталями операции пусть поработает КРО с твоими ребятами. Согласен?

Урюпин, сведя к переносью брови, смотрел на карту.

— А почему не разгромить ее сразу же после перехода границы? — Поднял глаза на Карпухина.

— Разгромим, — согласился Карпухин, — так сказать, продемонстрируем свою боеготовность. А они другую пошлют, и туда, где мы не ждем их. Нет уж... — он глянул в сторону Хомутова. — И вообще...

Урюпин перехватил взгляд.

— Загадки все. Ну-ну...

— Ты постой, не разбухай. Никаких тут загадок, — отмахнулся Карпухин. — Ждем человека с той стороны. Появиться должен вместе с бандой.

Операция будет детально разработана, но не все пройдет так гладко и бескровно, как планировалось.

Корпус Нечаева стоял в одиннадцати верстах от станции Пограничной, казачья дивизия семеновцев разбила лагерь в тридцати верстах севернее озера Ханка, особый «отряд смерти», набранный из гимназистов и студентов вперемешку с уголовниками, выпущенными из китайских тюрем в честь дня рождения генерала Чжана, формировался в Гирине.

И в это время шанхайская газета «Норт Чайна Дейли ньюс» в статье «Кто сядет на белого коня?» засомневалась в полководческих талантах полковника Жадвойна, коему штаб объединенных наступательных сил доверил возглавить прорыв через границу на помощь восставшим. Неизвестный автор в пух и в прах раскритиковал все воинство, собранное с величайшим трудом руководством БРП. Он писал, что, по сути дела, это не войска, а деклассированные элементы и т. д. и т. п. «Для успешного осуществления боевых действий, — говорилось дальше, — необходим талант полководца, такого человека, как генерал-лейтенант Семенов. Ему и вожжи в руки в столь правом и историческом деле. Только Союз казаков во главе с испытанным полководцем атаманом Семеновым сможет до конца и с достоинством выполнить эту миссию». Статья оказалась началом дискуссии, в которую включились газеты Нанкина, Пекина, Мукдена, Дайрена. «Харбинское время» выступило со статьей «Кому это выгодно?», где пыталось разобраться, для чьей пользы этот гвалт, но не удержалось и само ввязалось в полемику. «Вопрос о лидерстве решился само собой. Самой историей предназначено все силы антисоветского движения возглавить БРП. Это единственная организация, способная целеустремленно и последовательно осуществить то, чего не смогли ни Союз казаков, ни Российский общевоинский союз, ни другие партии и союзы».

«Харбинское время» только подлило масла в огонь. Разлад накануне подготовленного мятежа на территории Приморья наносил серьезный и непоправимый ущерб чуть было не завершившемуся объединению.

Раньше назначенного времени на станцию Тянь-цзинь пришли вагоны, на которых мелом по-русски и китайски было написано: «Назн. ст. Тяньцзинь. Отпр. ст. Шанхай. Груз бананы». Вагоны стояли в тупике под охраной. Эксперты из БРП облазили их, взламывали ящики, смотрели на свет стволы винтовок.