В глубине корабля, в каюте, стенами которой служили частые металлические прутья, совершали свой путь в неволю Уша и две его мнимые дочери. Тюремная каюта была рассчитана на двенадцать человек. Тирао разместились там с относительным удобством и все время пребывали в обличье людей.

Все произошло так, как запланировал Александр. Оставив позади пещеру полную костей и трупов, корабль, всю ночь летя на юг, к утру опустился на площади в Виоле. Когда к нему приблизилась стража, Альдаон попросил передать старейшине, что экспедиция на север привезла важные новости. Так же он сказал, что экипаж корабля сочтет за честь принять у себя на борту правителя города и его семью, устроив для последних ответный праздничный обед. Он намекнул, что в меню будет оленина и попросил гостей прибыть в полдень.

Когда, после обмена приветствиями, старейшина и трое его женщин поднялись на борт, их с почетом провели в специально подготовленную каюту, где для вящего правдоподобия дымилось на столе в большом блюде поджаренное мясо. Воины в шлемах и черных с серебряными узорами парадных одеждах выстроились в почетном карауле.

Все шло по плану, но осторожная мать семейства, уже стоя на пороге каюты, обратила внимание на решетки. Через мгновенье разъяренный белый зверь прыгнул на одного из воинов. Однако люди были готовы к такому повороту событий. Марина слегка шевельнул рукой и короткое копье вонзилось Белке в живот. Другой войн, стоявший рядом, выхватил меч и молниеносным ударом снес чудовищу голову. Железная дверь захлопнулась, и оставшиеся в живых гости, превратившиеся в пленников, оказались отделенными от людей металлическими прутьями.

Как выяснилось позднее, две молодые Тирао, выдававшие себя за дочерей старейшины, на самом деле, оказались женами Уши и вместе с их убитой лжематерью составляли его небольшой гарем.

Когда пол корабля содрогнулся под его ногами, тот кто называл себя Ушей, покачнулся и застрекотал, как показалось Александру, рассержено. Две кидавшиеся на прутья клетки самки перестали неистовствовать. Снова превратившись в светловолосых девушек, они опустились на пол у ног своего повелителя, смотря на людей потемневшими от ненависти глазами.

Вечером этого же дня, сидя на стуле перед решеткой, Уша рассказывал Альдаону и Александру историю, отличающуюся от той, которую они слышали из его уст в Виоле.

— Вы можете продолжать называть меня Ушей. Мое настоящее имя произнести вам будет очень трудно. К тому же этот человек давно мертв, и часть его души теперь принадлежит мне.

— Значит, — сказал Александр, — Жители Виолы не справились с Тирао, которых по ошибке впустили в город?

— Да, мы успели перебить стражу раньше, чем подоспела подмога. Ворота оставались открытыми, никто из жителей не уцелел. Надо отдать им должное, они защищались отчаянно. Но мы были сильнее. Ты правильно заметил, что обыкновенному человеку никогда не справиться с Тирао один на один. Однако, прежде чем я начну говорить, мне хотелось бы узнать, какая судьба ожидает меня и моих жен? Куда вы нас везете? Оставите ли нас в живых?

— Разве ты оставлял в живых детей и женщин, когда они молили тебя о пощаде? — сказал Альдаон. — Если ты откажешься говорить, что же, мои воины видели достаточно для того, чтобы с радостью спустить шкуру сначала с твоих жен, а потом и с тебя. Они не станут предварительно вас убивать. Думаю, что эта процедура будет болезненной даже для Тирао. Что ты на это скажешь?

— Мы в вашей воле. Что мне сказать? Я расскажу вам все, как есть. Тирао испытывают привязанность друг к другу не меньшую, чем вы, люди. Мне не хочется не умирать самому, не видеть как погибают в мучениях мои близкие.

— Если вы знаете, что такое любовь, почему же с такой жестокостью уничтожаете людей? — спросил Александр.

— Волки тоже любят свих щенят. Но это не мешает им убивать оленей. — сказал Уша. — Вы люди, когда воюете друг с другом, разве вспоминаете о любви? Вы уничтожаете и себе подобных и тех, кто не похож на вас. Мы же убиваем чужих. Возможно, способ, которым мы это делаем, кажется вам жестоким, но это дело привычки. Разве спустить кожу с живого существа меньшее варварство, чем вырвать у него сердце и тем самым мгновенно оборвать его жизнь? Почему вы замолчали?

— Ты прав. Однако люди умеют договариваться между собой. — сказал Альдаон, — Время войны сменяется временем мира, и бывшие враги становятся соседями. Ненависть проходит.

— Разве кто-то из людей пытался договориться с нами?

— А это возможно? — спросил Александр.

— Не знаю, — сказал Уша, — Может быть. От людей в этом деле будет зависеть многое, не меньше чем от нас. А вы значит прибыли сюда в поисках дерева Гуням? И хотите, что бы я помог вам найти то место, где оно растет?

— Да, — сказал Александр, — Мы очень рассчитываем на твою помощь.

— Что будет с нами, если я помогу вам?

— Мне кажется, — сказал Альдаон, — Что ты не в том положении, чтобы торговаться.

— Вы сами видите, что нам с вами не договориться. — сказал Уша и встал со стула.

— Он прав, — сказал Александр, — Мы оставим в живых тебя и твоих жен, если ты поможешь нам найти деревья, а рассказав историю Тирао, окажешь хорошую услугу своим сородичам. Ибо незнание рождает страх. Страх же причина ненависти и вражды. Если ты откажешься, мы и сами сможем найти деревья. Но тогда ваша смерть будет такой, какой описал ее Альдаон. Я не стану удерживать руки его воинов.

Тирао не настолько сильны, чтобы люди не смогли справиться с вами. Множество летающих кораблей с воинами прилетят из-за моря. Они не будут так же слабы и беззащитны, как племя Валешей, которое вы пожрали. Огонь уничтожит и вас, и леса, вас укрывающие. Поверь, что пощады не будет никому, вы исчезнете с лица земли, ибо больше всего на свете люди ценят свою душу.

— Хорошо, — сказал Уша, и снова присел на стул, — Вот моя история, и началась она задолго до того, как люди построили свои первые города:

Мне очень много лет. Но поскольку большую часть из них я провел без ощущения времени, замороженный во льду вместе с моим народом, трудно точно определить их действительное количество. До того, как я погрузился в ледяной сон, мир был совсем другим. Наверное, прошли десятки тысяч лет с тех пор, как для моего народа наступил невообразимо долгий зимний плен.

Тот прошлый мир был гораздо теплее, в нем вода всегда оставалась водою, никогда не превращаясь в снег или лед. Тогда, тысячи лет назад, необозримые пространства суши, воды и воздуха населяло множество существ. Но они не были похожи на тех, которых мне приходиться наблюдать ныне. На некоторых из них охотились мы, некоторые охотились на нас. В нескончаемой битве за еду и место под солнцем выживали сильнейшие. Слабые либо истреблялись, либо становились сильнее. Когти, клыки, реакция, сила и выносливость постоянно совершенствовались, создавая существа, любое из которых в вашем слабом мире, стало бы ужасом для живущих.

Да и люди тогда не были карликами подобными вам. Человек двух метров роста и более не был тогда исключительной редкостью. Люди были нашими соперниками, ибо из всего того набора качеств и приспособлений, каким природа одаривает каждое живое существо, и мы и вы получили самое сложное, самое медлительное, самое слабое вначале, но самое эффективное в конце концов оружие — разум.

Поначалу люди не составляли нам конкуренции. Мы были умнее и хитрее. Наша физическая сила была сравнима с силой древнего человека, но наши когти были острее а лапы проворнее. Ветви веселых деревьев Гуням служили нам домом, а их плоды разнообразили наше меню. Люди жили в пещерах и пытались охотиться с помощью дубины и острозаточенного камня. Потом они открыли способ высекать огонь из камней, от которого горели наши дома-деревья, а пушистые белые шкуры, пылали как факелы.

С течением времени разрозненные и малочисленные людские племена становились сильнее. В мире гигантов и чудовищ они претендовали на ту нишу, которую занимали мы и потому стали нашими главными врагами.