— Но вампир не мог уничтожить сердце. Его можно было пронзить лишь клинком изгоев и удар должна нанести человеческая рука.

— Но почему я? — тихо бросил Фил. — Я обычный таксист. Откуда вы знали, что я не выброшу эту шкатулку и уничтожу сердце?

— Оно само выбрало тебя, Филипп. Это сердце Беллариэля. Высшего вампира и первого изгоя в нашей истории. Проклятая реликвия уникальна. Сначала мы решили похитить его из-под носа Репробари, чтобы спокойно изучить и затем уничтожить. Мой брат погиб, чтобы достать его. Но тут в игру вступил ты. Видишь ли, сердце признало тебя своим слугой, когда Петр погиб. Разве ты не заметил, как сияют руны, когда ты брал в руки шкатулку? Поэтому Фремиту не видел шкатулку, хотя она лежала рядом на столике, когда тебя пытали изгои. Ты не хотел, чтобы он её увидел, и он её не видел.

— Поэтому Владимир дал мне статус нейтрала?

— Отчасти. Мы сами не понимали, почему сердце так привязано к тебе, пока Микаэла не нашла в библиотеке сведения о том, как его уничтожить. Лишь тот, кого ничто не держит на земле, способен уничтожить сердце Беллариэля. И мы приняли решение рискнуть, дав тебе доступ в нашу библиотеку, чтобы ты помог открыть шкатулку. Но как открыть шкатулку знали только Репробари.

— Тот совет, это была фикция, чтобы обмануть сердце и наполнить твою голову нужными мыслями. Фульгур и его сын великолепно читают эмоции и чувства, поэтому мы не могли рисковать. Микаэла подмешала тебе снотворное в вино и применила гипноз, чтобы ты не проснулся раньше времени.

— Давно не практиковалась, — хмыкнула вампирша. — Но вроде получилось неплохо. Я похитила тебя, сообщила Фульгуру, что у меня есть сердце и его слуга — человек. Уродец купился на то, что я провела сто лет в подвалах, добросовестно ведя игру Анны и Владимира, а значит, озлоблена на них до крайности. Плюс это я помогла изгоям выйти на след сердца и я же помогла Петру выкрасть его. К сожалению, не угадала с числом изгоев, которых Фремиту взял на помощь, чтобы обчистить тот музей.

— На войне случаются жертвы, — скупо бросила Анна и мотнула головой. — Петр пал во имя великой цели. Естественно, Микаэла не брала твою кровь и никуда не отсылала. Метка работала и мы следили за тобой. Видели, что Микаэла поехала в Зеленый лес, где находилось логово изгоев. А дальше нам надо было лишь дождаться знака.

— Уродцы не удосужились даже обыскать меня, — покачала головой Микаэла. — Осталось только активировать заряд и открыть семье дверь в логово Репробари. Но, справедливости ради, человечек, если бы ты не помог Анне, то она бы не выстояла против Фремиту.

— Моя кровь, — тихо вздохнул Фил. — В ней все дело?

— Вампир, вкусивший человеческой крови, удесятеряет силы. Она, как наркотик, увеличивает силу и скорость. Поэтому Фремиту бился, как псих, когда цапнул тебя.

— Только поэтому?

— Не только. Когда вы возбуждены, то ваша кровь наполнена адреналином. Мы в силу своей особенности лишены этого, поэтому предпочитаем сначала возбудить, а потом приступать к трапезе, — буркнула Микаэла. — Возбуждение может быть любым, но сексуальное сильнее всего. Адреналин зашкаливает и дает нам то, что необходимо для выживания. Ты был напуган и растерян, Филипп. Твоя кровь стала допингом для Анны и позволила ей сдержать не только Фремиту, но и Фульгура, пока ты не пронзил кинжалом изгоев сердце. Иными словами, ты спас жизнь не только своему племени, но и ей.

— И я хочу сказать спасибо, Филипп, — улыбнулась Анна, слабо сжав плечо Фила. — Жертва, принесенная тобой, была великой. Ты пожертвовал своей жизнью ради меня. А мы ценим это.

— Бла-бла-бла. Поцелуйтесь еще тут и потрахайтесь, — буркнула Микаэла, скрестив руки на груди. Она проигнорировала тихое шипение Анны, а потом облегченно вздохнула, когда дверь раскрылась, впуская в комнату маленькую фейри.

— Совет ждет вас и мастера Уорда, — мелодично пропела она.

— Пошли, Филипп, пока Микаэле не пришла в голову очередная глупость, — строго произнесла Анна и нахмурилась, когда вампирша показала ей язык.

— То не глупость, а правда, сестренка, — усмехнулась Микаэла, указывая на шкаф. — Одевайся, человечек. Совет ждать не любит.

В главном зале замка в этот раз кроме глав семей не было никого. Разве только черная Триада молча стояла в стороне. Фил робко поклонился им, но мантии даже не шелохнулись, зато с трона встал Владимир и, подойдя к Филу, протянул руку. Фил осторожно её пожал, слабо поморщившись, когда железные пальцы главы семьи де Луна сжали пальцы слишком сильно, но в итоге улыбнулся и поклонился другим главам семей.

— Филипп Уорд, — громко произнесла Каелеа, уставившись на Фила жутковатым зеленым взглядом. Владыка Смарагд, как и всегда, была одета в зеленое платье, но широкие разрезы по бокам говорили о том, что Каелеа запросто сможет в этом платье не только бежать, но и вполне успешно драться.

— Госпожа, — поклонился Фил, как подсказала ему Анна, до начала церемонии. Сама она стояла рядом с Микаэлой в углу и задумчиво покусывала губу. Её спутница без лишней скромности попивала вино из пузатого бокала и стреляла заинтересованным взглядом в сторону Триады. Каелеа меж тем продолжила.

— Ты выказал доблесть в уничтожении проклятой реликвии, а доблесть мы чтим сильнее всех добродетелей. Моя семья благодарит тебя за это, — Каелеа вернулась на свое место, уступив право голоса могучему Вегейру. Тот поднялся с кресла тяжело, нахмурил брови, изучая бледного Фила, и его потрепанный вид темно-синими глазами, а потом заговорил.

— Филипп Уорд.

— Господин, — снова поклонился Фил.

— Без силы, в том числе и внутренней, ты не смог бы уничтожить сердце, а силу мы чтим более всех добродетелей. Моя семья благодарит тебя за это, — Фил поклонился в ответ и облегченно выдохнул. Синеглазый здоровяк немного его пугал, но улыбка Анны, когда Фил робко посмотрел в её сторону, вернула спокойствие в душу.

— Филипп Уорд, — мягко и тихо произнес Раду, поднявшись с кресла. Его лицо по-прежнему скрывал черный капюшон, но сама мантия была гораздо светлее, чем мантии Триады.

— Господин.

— Мы ценим ум свыше прочих добродетелей. Каким бы могучим ни был воин, он спасует перед более слабым, если тот умнее. Ты явил нам ум, которым так славятся Тенебра, и уничтожил сердце. Моя семья благодарит тебя за это.

— Филипп Уорд.

— Госпожа, — Фил повернулся в сторону Джии, голос который был по-прежнему тих и еле слышен.

— Ты пожертвовал жизнью, чтобы спасти других. Мы ценим жертву, как никто другой. И моя семья благодарит тебя за твою жертву, — она слабо улыбнулась и, подойдя к Филу, осторожно поцеловала его в щеку, вызвав знакомый жар и затаившееся в глуби сердца желание.

— Филипп Уорд, — Фил улыбнулся Владимиру, который все это время стоял рядом.

— Господин.

— Я ценю одно лишь благородство, но оно крайне редко в жизни. Больше благородства я ценю тех, кто помог моей семье в минуту страшной опасности. Вы спасли мою дочь, господин Уорд, и я благодарен вам за это. Преклоните колено, — мягко произнес Владимир. Фил удивленно выполнил просьбу вампира, а тот, подойдя ближе, протянул свою руку с древним золотым перстнем, на котором была изображена луна в окружении бриллиантовых звезд. Осторожно поцеловав холодный металл, Фил вздрогнул, когда глава семьи положил свою руку ему на голову и продолжил. — Призываю в свидетели Совет Пяти и черную Триаду. Этот человек доказал преданность моей семье, спас дочь и готов был пожертвовать жизнью, как и любой де Луна. Я с радостью называю Филиппа Уорда другом. Отныне ты часть нашей семьи, Филипп.

— Благодарю, владыка, — поклонился Фил. Ноги противно дрожали, в горле моментально пересохло, а в груди горел жар, как от яда изгоев.

— Не волнуйся, в вампира тебя превращать никто не собирается, — буркнула Микаэла среди звенящей тишины. Даже Раду Тенебра заинтересованно поднялся с кресла и о чем-то тихо говорил с Джией.

— Ах, да. Микаэла, — улыбнулся Владимир. Старый вампир поманил девушку к себе и, когда та подошла, велел так же преклонить колени. — Ты официально оправдана.