— Капитан Николаенко на связи, — прервал её связист.

— Здравствуйте, капитан, — раздался голос капитана «Непобедимого».

— Здравствуйте, Сергей Иванович, отзовите «Кассандры». Они там абсолютно ни к чему.

— Это стандартная процедура.

— Мы можем спровоцировать этот объект. Он пролежал миллионы лет и функционирует, что свидетельствует о высоком качестве техники. Уверен, наши движения только во вред.

— Хорошо, — легко согласился Николаенко и отдал приказ, а затем снова вернулся к разговору. — Что вы предлагаете?

— Пока ждать, — ответил Фаррел, глядя, как две точки на радаре заходят на свой обычный курс. — Александр Николаевич, вы слышали?

— Да, — ответил археолог, который всё ещё находился на линии. — Я считаю, что нам следует попытаться вступить с ним в контакт.

— Каким образом?

— Я поговорю с ним.

— Как? Вот так просто возьмёте и поговорите? — вступил в разговор Николаенко.

— Да, просто возьму и поговорю, — с вызовом бросил археолог. — Между прочим, десять минут назад я говорил с ним!

На мостике воцарилось молчание. Даже Тара отвернулась от навигационных приборов и посмотрела на капитана. Фаррел выглядел не менее удивлённым, чем остальные члены экипажа. Археолог улыбнулся, явно довольный произведённым эффектом и ушёл со связи.

— Интересно, как он собирается говорить в безвоздушном пространстве? — наконец пришёл в себя Николаенко.

— Действительно, интересно… — почесал затылок Фаррел.

Как ни странно, но Белоусов тоже задался этим вопросом, когда связь с орбитой отключилась. На мгновение он пожалел, что погорячился, но подумал: «Отступать уже некуда, нужно что-нибудь придумать». И ответ нашёл достаточно быстро: «Если нельзя сказать словами, попробуем азбукой Морзе». Археолог надеялся, что этот странный шар, раз он знает все языки мира, должен знать такую простую систему шифрования.

Белоусов приказал расчехлить лазер и настроить его на минимальную мощность. Такой луч был неспособен прожечь даже бумагу, но его было вполне достаточно, чтобы заметить. Морзянку знал пилот челнока, а потому он стал сигнальщиком. Остальные археологи собрались тут же. Для приёма использовались световые панели, которые чутко регистрировали скачки светимости в любом диапазоне.

— Передавай: «Приветствуем братьев по разуму».

Замигал передатчик. Белоусов смотрел на него и пытался заметить хоть малейшее изменение, но тщетно. Если будет ответ, то человеческий глаз его, скорее всего, не заметит. Вся надежда на аппаратуру.

— Может быть, он не понимает нас, — сказал Радненко.

— Геннадий Алексеевич, ваш скепсис не уместен.

— Нужно немного подождать, — поддержал начальника Нахуджинов.

— Передай: «Мы пришли с миром и просим прощения за невольное вторжение».

Снова потоки фотонов унесли сообщение. Все ждали ответа, но шар по-прежнему не реагировал.

— Возможно, он не может нам ответить?

— Кто знает… — ответил Белоусов и сказал пилоту. — Передай ещё раз.

Тот повторил послание. Артефакт молчал.

— Может он ждёт что-нибудь? — предположил Радненко. — Или кого-нибудь?

— Ждёт, что мы подойдём? — спросил руководитель экспедиции.

— Нет, я думаю, он хозяев ждёт.

Белоусов тут же вспомнил, что шар по какой-то причине назвал его и Нахуджинова соплеменниками. Что конкретно он имел виду, непонятно. К счастью, Сергей пока молчал, пребывая в постоянном удивлении, а он пока ещё не проговорился о деталях диалога с шаром — предусмотрительно.

«Интересно, как бы оно себя назвало?»— подумал археолог и сказал:

— Я подойду. Всем оставаться здесь. Если со мной что-нибудь случится, Радненко за главного.

Возражения были жёстко пресечены Белоусовым. Впрочем, он и не думал, что может пострадать. Сейчас главное, не упустить птицу удачи, сделать всё собственными руками и собрать сливки. Такой шанс выпадает раз в жизни и то далеко не каждой!

Белоусов направился к шару. Поскольку тот висел довольно высоко, пришлось воспользоваться антигравом. Археолог оторвался от поверхности и стал медленно подниматься вверх. Всего пятьдесят метров отделяли его от цели. Белоусов уже ощущал блаженный трепет приоткрывающейся тайны! Сердце взволнованно колотилось. Осталось всего двадцать метров, и он стал понемногу тормозить своё приближение. Десять метров… Пять… Метр… Археолог протянул руку в предвкушении того величественного мига, который раздели его жизнь на «до» и «после»…

Шар исчез. Белоусов только успел рефлекторно дёрнуть рукой и пролетел мимо…

На мостике в это время внимательно следили за происходящим на планете и не вмешивались. На этот раз капитан Фаррел доверил работу Белоусову. Хотя он и недолюбливал этого высокомерного человека, но не собирался спорить с ним в профессионализме по вопросу говорящих артефактов.

Когда шар исчез, все невольно ахнули. Фаррел вскочил с кресла и только потом осознал произошедшее.

— Он быстро переместился? — спросил капитан.

— Нет, приборы не фиксировали перемещения, — ответила Тара и растеряно добавила. — Он пропал…

Капитан опустился в кресло, обдумывая возможные последствия. Неизвестный разум не хотел идти на контакт, а причина могла лежать в широком диапазоне: от пренебрежения до враждебности. В какую сторону качнулся маятник пока неизвестно.

— Нашла! — почти прокричала навигатор.

— Где он?

— …В десяти тысячах километрах от поверхности планеты, — ответила Тара и добавила. — Строго над лагерем.

— Что предпринимает?

— Ничего, никакого излишнего излучения. Еле заметен, почти сливается с фоновым.

— Связь с Николаенко, — потребовал Фаррел. Когда на мониторе показался капитан крейсера, передал местоположение артефакта.

— Что вы предлагаете?

— Давайте подождём. Будем держать эту линию связи открытой.

— Согласен. Ещё подождём, когда Белоусов вызовет нас, — ответил Николаенко. — Уверен, он будет не в восторге.

— Пожалуй. Кажется, шар держится на одной высоте, но двигателей я не заметил, — высказался капитан, вглядываясь в экран. Ястреб, что скажешь?

— Я тоже не могу заметить ни единого выхлопа, даже энергетического потока. Орбита не геостационарная. Он словно бы игнорирует законы притяжения, словно привязан к одной точке…

— На связи Белоусов, — донёсся голос Кочеренко.

— Вы видели это?! — учёный буквально ворвался в эфир. Выглядел он как взъерошенный воробей. — Я почти его коснулся! Немыслимо!!!

— Да, — как можно спокойнее ответил Фаррел, но тот не унимался:

— …Он ушёл! Куда он мог деться?!

— Профессор, шар у вас над головой.

— Где?! — Белоусов посмотрел наверх.

— На высоте десяти тысяч километров.

— Кончайте ваши шуточки! Мне не до них!

— Ястреб, передай изображение на проектор…

Сомнения Белоусова развеялись довольно быстро, когда ему передали результат сканирования околопланетного пространства.

— Что вы предлагаете предпринять, Александр Николаевич? — спросил Фаррел.

— Нужно повторить попытку контакта, — невозмутимо заявил тот. — Мы можем подойти на челноке, а затем выйти в скафандрах.

— А вы уверены, что он вас подпустит на этот раз?

— Нам ничего другого не остаётся.

— У меня другое предложение. Очевидно, шар чего-то хочет или ждёт, поэтому наши дальнейшие действия крайне важны. Давайте соберём всех и обсудим дальнейшую стратегию.

— А шар?!

— Думаю, он никуда не исчезнет, — ответил Фаррел.

— Нет, — послышался за кадром голос Радненко. — Мы не можем ждать.

Фаррел хотел бы знать, что стоит за последним высказыванием, но промолчал, не желая подставлять агента под удар. Николаенко тоже не стал задавать вопросов, лишь сказал:

— Белоусов, расскажите нам, что произошло с вами и Нахуджиновым, когда вы исчезли.

Археолог кивнул и рассказал. После длинного монолога повисла пауза. Все обдумывали услышанное.

— Да, действительно, скорее всего, это форма искусственного интеллекта или нечто подобное, — согласился с выводами учёного Фаррел. Тогда давайте подключим нашего специалиста.