— Юрия Степанова?

— Да, его.

— Лучше давайте нашего, — не согласился Николаенко. — Всё-таки опыта побольше…

— Обоих, — предложил Фаррел и капитан «Непобедимого» согласно кивнул.

Всё происходящее на планете я видел, можно сказать, в прямом эфире. Ястреб без вопросов открыл мне канал доступа, и я наблюдал, как Белоусов пытался подлететь к артефакту. Казалось, ещё мгновение и произойдёт невероятное, но желаемому не суждено было сбыться. Представляю, каково было разочарование Белоусова, когда шар исчез буквально за секунду до того, как рука могла бы коснуться его поверхности. Я тоже после этого момента некоторое время тупо смотрел на голограмму, пытаясь понять, не обманули ли меня глаза.

Но шар не пропал бесследно. Он просто отступил. И когда зазвонил коммуникатор, я пытался понять, почему. На связи был Надеев.

— Юра, вы нам срочно нужны, — заявил старпом.

— Что-нибудь случилось?! — воскликнул я, ожидая любых плохих новостей, вплоть до атаки корабля шаром.

— Нет-нет, — поспешил развеять мои страхи Надеев, — у нас намечается важный полёт, — в коммуникаторе послышался шум и чьи-то голоса. — Ждём вас в ангаре.

Я вышел из зала оператора, задаваясь вопросом, о причине вызова. Единственное место, куда можно было лететь, это лагерь, но зачем? — Непонятно.

Через пять минут я уже был в ангаре. Всё вокруг напоминало муравейник: подготовка разведывательного бота проходила в ускоренном темпе. Одни техники сновали туда-сюда, другие проводили последние тесты, третьи загружали оборудование. Сам корабль оказался весьма крупным и по размерам, если не ошибаюсь, практически не уступал лёгкому корвету. Формой бот напоминал самого Ястреба: те же расправленные крылья и широкий фюзеляж, но нос был не столь острым как у рейнджера. Вход находился как раз под крылом. Корпус был покрыт тёмно-серой красной, которая скрывала корабль от глаз противника, поглощая любое излучение. Только одна надпись выделялась на нём: «Глаз». Что ж, говорящее название, но не мешало бы приписать слово «Ястребиный».

Пилот разведчика уже стоял рядом ботом и разговаривал со старпомом Надеевым, держа перед ним планшет. Очевидно, они обсуждали план полёта. Чуть поодаль Вязов и Ренор о чём-то горячо спорили. Да, находка внесла свои коррективы в общий настрой команды.

Я подошёл к руководителю Научной Группы.

— А, молодой человек, — повернулся ко мне Ренор. — Наш юный герой…

— Да уж… — смутился я.

— …И вы тоже летите с нами?

— Да, вот только пока не знаю, куда и зачем, — признался я.

— Попробуем приблизиться к аномалии, — пояснил Вязов. — Белоусов считает, что это машина, обладающая искусственным интеллектом. Здесь потребуется ваша помощь.

— Ничего себе! — вырвалось у меня. Всё внутри ликовало! О таком я даже не мечтал! — А детали? Как мы это осуществим?

— Задача номер один, — продолжал Главный инженер, — приблизиться к артефакту настолько, чтобы можно было создать картографию излучения, попытаться заглянуть вглубь объекта. Вторая задача — повторная попытка контакта.

— Вероятно, мне потребуется помощь Ястреба…

— Не только, — кивнул мой начальник, — параллельным курсом пойдёт второй бот с «Непобедимого».

— Надеюсь, истребителей не будет, — высказался Ренор.

— Да, это явно лишнее, — согласился Вязов. — Пойдёмте, надо убедиться, что всё оборудование на месте…

Салон разведывательного бота оказался довольно просторным, что меня в первую секунду удивило, хотя я сразу понял: разведывательный рейд может проходить не одни сутки и жизненное пространство просто необходимо. Здесь имелось два уровня: нижний — технический, верхний — жилой, где находилась небольшая кают-компания, и даже имелся отгороженный угол, в котором могли расположиться два-три человека. В кабину было попасть как с верхнего уровня, так и с нижнего, что значительно увеличивало мобильность. Вообще корабль показался мне достаточно функциональным, вот только я никак не мог понять, где же мы разместимся, если разведчик рассчитывался на четырёх человек, а нас было, как минимум, восемь, учитывая команду «Глаза». Среди них я узнал и Манулова. Выглядел бортинженер, как всегда, хмуро, и мне вспомнилась наша первая встреча.

«Неужели он всегда такой угрюмый?»— подумал я, но не стал спрашивать, тем более что на борт поднялся человек в капитанской форме, а следом за ним шли пилот и Надеев.

— На всякий случай представлюсь, если кто меня видит впервые. Алексей Васильевич Северин, — представился капитан «Глаза». — Можно просто Алексей, — и указал на пилота. — Мирослав Йёме.

— Давайте, оговорим план действий, — произнёс старпом. — Времени у нас нет, придётся устраивать конференцию прямо здесь.

Тут же разрешился вопрос с местом. Оказывается, существует ещё ряд кресел, встроенных в стену — удобное использование пространства. Я вместе с остальными сел за стол, стоявший в середине кают-компании. На нём развернулись голограммы всех не присутствующих здесь участников: Белоусова и Радненко, капитанов Фаррела и Николаенко, а так же моего коллеги с «Непобедимого», Ватрушина Виктора Яковлевича…

Всего пятнадцать минут потребовалось техперсоналу, чтобы завершить приготовления к вылету, поэтому, когда мы закончили, разведчик уже стартовал. Пока мы выходили из ангара и брали курс на артефакт, другой бот опускался на поверхность планеты и забирал трёх археологов. Остальным пришлось довольствоваться ролью наблюдателей и советчиков на расстоянии.

Приборы, установленные на разведчике, великолепно отображали всё окружающее пространство. Сначала я хотел пойти в кабину, чтобы непосредственно наблюдать за происходящим, но Северин усмехнулся и сказал:

— В этом нет необходимости, — и обратился к искусственному интеллекту бота. — Глаз, проецируй всю информацию в кают-компанию.

— Выполняю, — сухо ответил искин, и я подумал, что всё-таки приятнее, когда разговор ведётся на человеческом языке, хотя, конечно, компьютер разведчика имел гораздо меньше ресурсов, чем Ястреб.

«Кстати, не мешало бы проверить прямую связь».

— Ястреб, ты меня слышишь?

— К сожалению, да, — произнёс через коммуникатор искин.

Я только набрал воздуха для ответной речи, как над столом появилась голограмма, отражающее космическое пространство в радиусе действия сенсоров. В сфере их действия лежал «Звёздный Ястреб» и разведчик «Непобедимого». Мощные сенсоры бота дотягивались до артефакта, высвечивая его крошечным шаром. Все объекты отображались условными пиктограммами. По мере движения шар и второй бот приближались. Вскоре оба корабля уже шли параллельными курсами, приближаясь к цели.

— Время подлёта: десять минут, — услышали мы голос капитана Северина.

Эти десять минут показались мне целой вечностью. Я как заворожённый смотрел на пиктограмму шара, застыв в предвкушении тайны. Оставшаяся реальность попросту перестала существовать. Были только мы и загадка, одна на всех. Пусть первая попытка провалилась, но теперь у нас больше возможностей склонить чашу удачи в нашу сторону…

Два разведчика застыли в ста километрах от артефакта — настало время приступить к выполнению плана. Первым этапом шло сканирование объекта всеми доступными средствами. Голограмма отображала шар в различных спектрах, но ни один сканирующий луч не дал представления о внутренней структуре объекта. Говоря в терминах программирования, он по-прежнему оставался чёрным ящиком. Единственное, что изменилось — отражение видимого спектра, и на этот раз оно имело значение равное единице, как идеальное зеркало.

— Что бы это могло значить? — недоумевая, спросил Ренор.

— Всё, что угодно, — ответил Белоусов. Голограмма передала его задумчивость. — В любом случае, он поменял стереотип поведения. Будем надеяться, что это добрый знак.

«Действительно, а что ещё остаётся», — подумал я, прикидывая в уме, что бы могли значить эти изменения, а затем высказался: