— Лоран был здесь, — зарычал Эдвард, сделав глубокий вдох у порога, пока я игралась с обрадованным моим возвращением Балто.

Его миски почти пустовали, из-за чего я испытывала чувство вины, когда поняла, что за всеми проблемами забыла о верном малыше.

— Возможно, он пробегал мимо и вспомнил мой запах? — робко предположила я, не давая панике снова захватить разум.

Но Эдвард меня не слушал, набирая кого-то.

— Элис! Лоран был в доме Беллы! Пожалуйста, последи за ним и шерифом!

Ох, нет…

Я ринулась в дом, проверять его на наличие пропавших вещей отца. Только не папа! Его не должны найти! Чёрт побери, я не для того сделала так, чтобы отец застрял в резервации! Но сколько бы я не искала следов незваного гостя, всё вроде было на своих местах.

— Он не поднимался на второй этаж, — Эдвард ходил рядом, принюхиваясь.

— Тогда что этот клошар здесь делал? Он ничего не взял!

— Проходил мимо, возможно, — задумчиво пробормотал Эдвард, но в его голосе уже не слышалось того гнева. — Не волнуйся, Лоран трус… И не будет связываться с Вольтури. Элис сказала, что он уже на пути к Денали, его решение однозначно.

В моей голове мелькнула мысль, что этот дом мог рассказать вампиру, что к Вольтури я имею слишком отдалённое отношение, и пропала. Карлайл говорил им, что я притворяюсь человеком. Всегда можно сказать, что это просто часть маскировки…

— Когда планируете ловить их?

— Карлайл настоял дать кочевникам три дня, как ты и обещала. Белла, почему так много?

Пожала плечами:

— По-моему, оптимальный срок, чтобы подумать и испугаться связываться со мной.

— Ты явно плохо оцениваешь скорость вампирской мысли, душа моя…

Кажется, именно три дня понадобилось Эдварду чтобы после первой встречи со мной сбегать к Денали и обратно… Но это совсем другая история.

***

Сегодня ночью мне опять снился волк, но в этот раз белый зверь смотрел на меня умными грустными глазами, не пытаясь напасть и сорваться с цепи.

Смотря в алые глаза альбиноса, я начала испытывать к зверю сочувствие. Протянула руку, чтобы освободить огромное животное, но порезала руку о цепь. В тот же момент волк зарычал и оскалил пасть, глядя на что-то за моей спиной.

«Нельзя оборачиваться, — шептала интуиция. — Нельзя бояться зверя просто потому, что он зверь. Двуногие люди куда опаснее».

Но вопреки разуму, я начала медленно поворачивать голову в ту сторону, куда лютыми глазами смотрел волк.

Рык зверя стал просто оглушительным, а страх мешал, ослеплял, не позволяя рассмотреть источник опасности. Я проснулась от чувства болезненного першения в горле.

— Белла! Всё хорошо! Тише-тише! — голос Эдварда уговаривал меня успокоиться, быть тише, но я не могла понять, о чём он.

А потом я осознала: что пугающее, нечеловеческое рычание исходит из моего горла. И в тот же миг звук прервался.

— Воды, — просипела я, начиная подозревать, что сорвала голос.

Что за фокусы, подсознание?

После воды горло почти не саднило, однако общее тревожное состояние осталось.

— Что тебе снилось, душа моя?

Эдвард бережно прижимал меня к груди и смотрел с трогательным сочувствием и заботой. В надёжных объятьях я смогла выдохнуть недавний страх:

— Неважно, волк какой-то белый…

— Пытались перерычать друг друга? — усмехнулся Эдвард, приглаживая мои растрёпанные после сна волосы.

— Типа того, — буркнула я, отстранилась от его рук и встала с намерением принять контрастный душ для бодрости. Всё равно уже светает. Ложиться спать нецелесообразно.

— Элис не говорила, когда прибудут Кармен и Элеазар?

— Думаю, они прибегут в Форкс после двух часов, — предположил парень, и, когда я кивнула и уже хотела пойти в ванну, быстро спросил:

— Ты очень злишься на меня, Белла?

Когда смысл вопроса дошёл до моего чуть сонного сознания, я опешила:

— Почему я должна злиться?

— Потому что я не смог уберечь тебя от опасностей своего мира, — вскинул подбородок мальчик, готовый хоть к простому осуждению, хоть к порке.

Прищурила глаза. Он издевается?

Нет, серьёзен и печален.

Однако его рыцарский дух и такое подростковое самобичевание даже не казались мне забавными сейчас.

Вздохнула.

Эта тема и разговор в целом обещали быть утомительными… Не привыкла я, когда мужчина винит себя вслух.

Алексей никогда не каялся. Даже когда умирал от боли, задыхался у меня на глазах, видел мои слёзы…

«Всё будет хорошо, — говорил он. — Ты со всем справишься, я всё сделал правильно».

И вот — на тебе! Если на землю решит упасть огромный метеорит, он тоже будет воспринимать это как личное упущение?

Хотя бесполезно сравнивать. Успокоившись, я заставила себя подойти, сесть напротив и коснуться холодной щеки лёгким поцелуем:

— Эдвард, ты не Бог, чтобы предусмотреть всё… Снизь планку ответственности. Мы сделали и сделаем всё возможное, чтобы выйти из этой истории сухими… Но если честно, то рано или поздно подобное должно было произойти. Я знала, что в конце концов появится опасность, нужно будет рисковать, выкручиваться. Это жизнь, Эдвард. И не важно, вампир ты или человек, но неприятности случаются у всех, только у кого-то это сломанная рука перед выступлением, а у кого-то вампир-ищейка. Ты же не надеялся держать меня под хрустальным колпаком всю мою жизнь? Холить, лелеять периодически поливать и отгонять от меня гусениц? — по болезненным глазам Эдварда поняла, что попала в яблочко.

Тяжёлый случай у моего Принца. Да только я не роза…

— Эдвард, а ты понимаешь, что когда-нибудь я состарюсь? Умру… — спросила осторожно, потому что мало ли какие у него планы на ближайшие лет шестьдесят… — Это вопрос нескольких десятков лет, во время которых ты останешься красивым и молодым подростком, а мои глаза всё естественнее будут смотреться на этом лице.

Эк я тактично про себя завернула!

— Для меня ты всегда останешься самой прекрасной.

Я чуть не расхохоталась над его бравадой:

— Дрябленькая кожа, сеточка морщин, первые коронки, подслеповатые глазки, седина, старческие пятна, артроз, глухота… Я даже где-то польщена, Эдвард, однако ты понимаешь, что я не позволю тебе быть рядом после того, как наша пара станет напоминать маму и сына? Даже если ты внезапно обнаружишь у себя признаки геронтофилии, Каллен…

На парня было страшно смотреть.

— Ты хочешь стать вампиром?

Я усмехнулась обречённости в его голосе.

— Нет, конечно. Мне слишком жаль этот устоявшийся мир, который может прогнуться под моим бессмертным честолюбием, потому что я не стану печатать медицинские статьи, как Карлайл, под псевдонимами, или отдавая славу знакомым. Я хочу посещать научные конференции, знакомых и родных без их лишних вопросов про эликсир молодости и бессмертия. Я хочу спасать людей, и мне не надо при этом разрываться на части от желания съесть их. Понимаешь, я намного хуже твоего отца, Эдвард. И моё бессмертие стало бы приговором для спокойного незнания этого мира.

Я понимала все плюсы и минусы человеческой жизни. Будь я реальным подростком, который ещё не познал этот мир в достаточной степени, без чётких планов на жизнь, без перспектив, привязанностей, я бы ухватилась за возможность бессмертия всеми зубами. Однако… Я не была той, что слаще морковки ничего не вкушала. Были в моей жизни десерты, провоцирующие гастрономические оргазмы. И я сейчас едва ли о еде.

— Мне плевать на мир в целом, Белла. Мне важно лишь твоё счастье, — тихо признался Эдвард. — Но тебе действительно нельзя становиться вампиром… Вольтури свято берегут традиции. И я не допущу, чтобы они пришли и уничтожили моего маленького бравого песца.

Я подумала о том, что ради великих открытий и с дьяволом бы сторговалась, но промолчала.

Неужели этот мальчик настолько влюблён? Я же сейчас по сути предупредила его о том, что меньше, чем через двадцать лет наши пути разойдутся, и он не осыпает упрёками, не обвиняет в прагматизме, готов уступить место другому, если это будет означать моё счастье… Его любовь была чистой, как вода в роднике. Я не знаю, чем заслужила её, но сейчас мне становилось почти жаль этого пылкого мальчика. Я давила в себе это чувство, но оно сопротивлялось и разрасталось в груди.