“Это не человек” — думала Эллин, ей уже было все равно, что произойдет между ее отцом и Джекки.

Через три минуты отец выскочил из вагона. Он пытался сделать вид, что ничего не происходит.

— Это какая-то шутка. Карамба! Никого нет, — он вертел головой как страус.

— Неужели ты ехала одна? Этого не может быть. Где остальные пассажиры?

— Я не знаю. Я ехала в странном поезде, — отрешенно сообщила Эллин. — Я не понимаю, в чем состоит моя вина, — твердила она, — пожалуйста, объясните мне, что происходит, и не унижайте меня прилюдно!

При слове “прилюдно” в глазах отца мелькнуло какое-то испуганное выражение.

Ему на секунду стало страшно, что это кто-то мог увидеть и правильно расшифровать, и тогда его тайна — открыта!

Но это было только секунду.

Робийяр бросился обратно в вагон и стал дергать все двери купе. Это было напрасно. Вагон был пуст. Пьер Робийяр подошел к окнам, выходящим на другую перрон, и заметил, что на перроне полным-полно карликов и они скалятся в беззвучном смехе.

Робийяр с ужасом отшатнулся.

Господи, что это, — испугался он. — Что я вижу?

Он заметил карла, в форменном костюме проводника, который стоял недалеко от вагона и тоже смотрел на мистера Робийяра, рядом с ним околачивалась развеселая маленькая женщина, которая напомнила Пьеру красотку — Уотлинг. Он вспомнил ее еще девицей, которой принимала участие в колонизации этих мест.

Робийяр рывком распахнул окно:

— Эй, мистер, — закричал он, обращаясь к странной чете карлов: проводнику с женщиной.

— Подойдите сюда. Я к вам обращаюсь, мистер. Подойдите.

По-видимому, карлы не обратили на Робийяра ни малейшего внимания. Они спокойно развернулись и быстро зашагали прочь, догоняя своих товарищей.

— Ну и дела, — прошептал испуганно Робийяр. — “Поехали домой” сказал он сам себе, и выскочил из вагона.

На перроне стояла его маленькая трогательная дочь, совершенно беспомощная, и в глазах ее сверкали слезинки.

Сердце отца дрогнуло.

— Мисс Эллин, — в это обращение он попробовал вложить все тепло, на какое он был способен. — Мы едем домой. Достаньте платок — вытрите, пожалуйста, слезки.

Эллин вскрикнула и сказала, что забыла в вагоне свою сумочку.

В этот миг мимо них прошли странные люди: какая-то женщина, закутанная с головы до пят, и карла, что как животного погонял ее бичом.

Эллин, скрывшаяся в вагоне, этого не заметила. Робийяр вздрогнул и проводил странную пару взглядом. Потом не удержался и окликнул:

— Эй вы, из какой страны будете?

И сам испугался собственной нескромности. Из вагона вышла белая, как полотно, Эллин. Отец повел ее за собой.

За вокзалом, на площади, их ждала коляска.

Неподалеку на площади, среди спешащих мимо людей, стоял какой-то джентльмен в тяжелом черном пальто с выпученными глазами и пристально смотрел на семейную пару отца и дочери.

“Что за наглец?” — подумала Эллин, и потупив глаза прошагала мимо господина со странными глазами.

Пьер Робийяр распахнул дверцы кареты.

— Прошу вас, — строго сказал он.

Эллин побледнела. Она вдруг подумала об одной причине, которая могла заставить ее отца тайком покинуть “Страшный суд”

Она стиснула зубы, чтобы не застонать.

“Филипп. Где ты?”

Страшная догадка, хуже, чем ее исполнение. Она может мучить сильнее.

Чтобы отыскать Филиппа, надо было вернуться чуть назад: пока Пьер Робийяр только ожидал свою дочь на перроне.

Филипп Робийяр, наконец, освободился от пут и выскочил на перрон. Он горел одним желанием: пойти по адресу, указанному ему Батлером, и найти там Эллин.

Найти Эллин. Может быть в этот раз судьба его не обманет.

Его взгляд механически уперся в фигуру Пьера Робийяра, который стоял на перроне и тревожно вглядывался в странный сброд, выходивший из соседних с Филиппом вагонов.

Филипп тоже обратил на него внимание: одни карлики!

Но брови его радостно взметнулись вверх. Значит он не ошибся насчет своего предположения. Страшные карлы действительно ехали с ним.

Серна сказала ему пророчествуя — встретиться с Эллин тебе помогут черные маленькие люди. Сейчас перед глазами Филиппа их было очень много. Они сновали взад и вперед по платформе. А впереди маячила… фигура дяди Робийяра.

Филипп заметался. Надо было прятаться. Он хотел было пристроиться к носильщикам, но их не было. Лезть в вагон обратно было боязно, а вдруг поезд тронется.

По перрону сновал какой-то толстяк в коричневом пальто. Цилиндр, сидящий на нем боком, придавал ему вид карточного шулера. Он вглядывался во всех молодых людей, проходивших мимо него, и что-то торопливо сверял с бумажкой, которую держал в руке. Филипп пару раз с презрением поглядел на толстого человечка, и не узнал его.

Потом Филипп заметил человека с выпученными черными глазами, одетого в тяжелое мохнатое пальто. Этот человек был в гостях у Батлера. По видимому, этот человек распоряжался всем в труппе карлов. Филиппа осенило. Раз отвратительные черные карлы должны были его спасти, по пророчеству Серны, значит надо было к ним обращаться за помощью. Карлы — фокусники!

Странные чародеи! Они могут изобразить из себя кого угодно. Они могут изобразить то же — из Филиппа! Спрятать его, как-то замаскировать, провести мимо грозного и страшного дяди!

Филипп наперерез бросился к толстому хозяину труппы карлов, в фигуре которого угадывался бывший стройный гимнаст…

…из вагона выходила Эллин. Она не обратила внимания на чью-то фигурку, промелькнувшую в конце перрона. А Филипп не посмотрел в этот миг — вперед.

А-а! Если бы он это сделал! Может не случилось всего страшного, что случилось.

…Филипп бросился к таинственному хозяину карлов. Рядом с ним стоял тот, кого карлы именовали Снепсом. Они оба смотрели на мчащегося им навстречу юношу:

— Вы меня не помните, — закричал обращаясь к ним Филипп. — Я — Филипп. Я видел вас в гостях у мистера Батлера. В его имении. Недавно. Вы приходили зачем-то к мистеру Батлеру.

Снепс злобно глянул на Филиппа. Галлимар задумчиво пожевал губами.

— И что же вы от меня хотите, Фи-илипп-пп? — спросил он насмешливо? — Помощи?

Филипп опустил глаза вниз, пробуя собраться с мыслями, — и чуть не закричал. Снизу вверх, не сводя злобного взгляда кристально чистых глаз, на него смотрел карлик с зашитым ртом!!!

Карлик что-то говорил Галлимару. Хозяину.

Филипп, как зачарованный, следил за зашитым ртом Снепса. С ТАКИМ РТОМ КАРЛИК МОГ ГОВОРИТЬ. Осознание невозможного привело юношу в чувство. Два человека ждали, что он скажет.

— Я в опасности, — запинаясь произнес Филипп. — На этом перроне есть люди, которые хотят, чтобы меня совсем не было. Я знаю ваше мастерство, — на этих словах Филипп помимо воли посмотрел на зашитый рот Снепса, — ваших… людей, спрячьте меня, пожалуйста.

Галлимар, которого невозможно было в чем-либо удивить, несколько минут смотрел вдоль поезда, а потом согласно кивнул головой.

Филипп посмотрел вдоль вагонов.

Высокая фигура Пьера Робийяра закрывала собой маленькую фигурку Эллин.

Галлимар проследил за направлением взгляда Филиппа и процедил, как будто видел то, что не видели глаза Филиппа:

— Хотите дам один совет? Раз: следуйте велению своего сердца. Делайте то, что хочется ему, и у вас все будет хорошо — два. А теперь… — мистер Галлимар, как маг заклинание, кликнул маленького черного карла, который вертелся рядом со Снепсом.

На каком-то тарабарском языке Галлимар велел ему принести чадру — как позже понял Филипп — и какое-то платье. Филиппа втолкнули обратно в вагон, раздели — одели, и вместо Филиппа на перрон вышла турчанка, которую какими-то неведомыми путями завезли на юг Соединенных Штатов.

Филипп сидел внутри матерчатого кокона и ощущал себя иноземным существом.

“Сейчас меня поведут мимо Пьера Робийяра, — гудела колоколом тревожная мысль. — Если бы я мог прочитать в его мозгу, где сейчас Эллин. Где она?” — думал Филипп.