— Так ты готова? — спросила Сара, схватив меня за руку и пытаясь оттащить от лотков с замороженным йогуртом и жареной еды.

— Как всегда, — вздохнула я, последний раз взглянув на выход.

— О, ну ладно. Большинство девушек были бы только рады. Черт, я так долго ждала этого дня!

— Тогда скажи, что ты – это я, — взмолилась я, когда мы завернули за угол, и мой взгляд замер на ярко освещенном указателе на краю пешеходной дорожки. Я почувствовала, как во мне зарождается стон где-то глубоко в легких, который затем вырвался, чтобы выразить мое раздражение.

— Эверли Адамс. Ты не свалишь все это на меня! Это твой день, и ты будешь им наслаждаться!

— Я думала, мой день уже был несколько месяцев назад, — пошутила я.

— Как у стыдливой нареченной, у тебя будет много времени. Пора бы уже привыкнуть.

Я снова застонала, поглядывая на огромные витрины, за которыми было больше тюля и стразов, чем я видела за всю свою жизнь.

— Нам следовало просто сбежать.

— Оно ужасно, Сара, — пожаловалась я, выйдя из примерочной в платье, стиль которого был чем-то средним между стилем «Русалочки» и невест из триллеров Альфреда Хичкока.

— Оно прекрасно! Последний писк моды, — практически завизжала подруга, сложив ладони как ребенок, которому дали леденец на ужин. — Только посмотри, как ткань собрана, создавая иллюзию, что на подоле маленькие перья. Так драматично.

— Предполагается, — сказала я, указывая на икры, — что я смогу двигаться в платье. Это называется хождение. А в этом я выгляжу глупо!

— Хождение слишком переоценивают. Кроме того, как много ты планируешь ходить в этом платье? — Сара закатила глаза, опустившись на колени, чтобы повозиться с подолом. Кончилось тем, что тюля – или как там называется эта воздушная ткань – стало вдвое больше.

— Вот, идеально.

— Я это не надену, — твердо заявила я, пытаясь смотреть куда угодно, только не в сторону трех зеркал, отражающих мой глупый вид. — Выбери другое. И, ради всего святого, выбери что-то менее... ну, менее в твоем стиле.

Я еще раз предприняла попытку зайти в примерочную. Моя походка больше походила на ковыляние. Когда я добралась до нее, ко мне присоединилась консультант. При всем желании, я не смогла бы сама избавиться от этого безобразия, надетого на меня.

— У вас милая татуировка. Довольно необычная, — сказала мне женщина, стоя за моей спиной и снимая все булавки, которые удерживали платье. На моей стройной мальчишеской фигуре плохо сидели демонстрационные размеры. Узкие бедра и маленькая грудь вынуждали меня носить размеры, ради которых другие женщины готовы были умереть, но недостаток упомянутых частей тела иногда злил. Очень.

Особенно при примерке свадебного платья. Или чего-нибудь отдаленно женственного. Я чувствовала себя как мальчик, не достигший полового созревания, который прикидывается трансвеститом, нежели красивой, зрелой женщиной.

— Спасибо, — неловко ответила я, когда моя рука инстинктивно дернулась к плечу, чтобы коснуться той частички себя, которую я от всех скрывала. Зеркальные стены позволяли рассмотреть себя со всех сторон, подчеркивая каждый резкий изгиб и выступающую сторону, открывая строгие черные линии ветвей, обвивающие мою спину и плечо.

— Почему птица не улетает? Она свободна, — рассеянно спросила женщина и склонила голову набок, уставившись на клетку, вытатуированную на моем правом плече. Она была затейливой и красивой, висела на голой ветке, дверца широко распахнута, давая возможность всему миру рассмотреть маленькую птичку внутри.

— Может, она не готова, — быстро ответила я, отвернувшись.

— Ладно, я нашла другое платье, Эверли. И я обещаю, ты в него влюбишься! — разрывая своим мелодичным голосом чары, которые окружили нас, прокричала Сара, чем напугала нас обеих. Консультант выпрямилась и быстро повернулась, а я отступила в угол и схватила атласный халат. Я как раз подвязала его на талии, когда открылась дверь и вошла Сара.

— Скажи, что любишь меня, — сказала та и провальсировала в примерочную, держа в руках платье цвета слоновой кости в стиле «ампир», с небольшой отделкой воротника бисером, с полным отсутствием тюля и органзы.

— Мне кажется, я люблю тебя, — ответила я, а мои глаза расширились, когда я осознала, насколько платье элегантно. Простое и сдержанное. Такое, как я хотела.

— Давай, примерь, — предложила она, вручив его консультанту, которая двинулась ко мне навстречу.

Кивнув, я согласилась, зная, что в этом нет необходимости.

Оно было идеально, и когда я осмотрелась в комнате, то поймала взгляд маленькой птички на моем плече. Той, которая слишком боялась улететь из клетки и познать мир за ее пределами.

Скоро я тоже буду идеальной.

По крайней мере, постараюсь.

— Ты моя, Эверли, — прошептал он. — Моя и только моя. Мне принадлежит каждая твоя частичка, каждый дюйм твоего тела, каждый твой вздох. Ты. Принадлежишь. Мне.

— Эверли, — пробормотал другой голос. — Эверли, проснись. Ты снова уснула на самом интересном месте, — засмеялся Райан.

Я распахнула глаза и повернула голову, устроившись поудобнее у него на груди, в попытке скрыться от света телевизора.

— Эй, соня, — сказал он, покрепче прижав меня к своему телу. — Никогда не догадаешься, кто сейчас стал солдатом года, — пошутил он, склонив голову настолько близко, что я почувствовала его горячее дыхание на шее.

— Я видела это сюжет много лет назад, — ответила я, прикрывая зевок рукой и выпрямившись в его объятиях.

— Как всегда.

— Ничего не могу с этим поделать. Сюжетные линии всегда слишком предсказуемы.

— А если бы ты написала сценарий, — произнес он, мягко откинувшись с мальчишеской улыбкой, осветившей его лицо, — что бы ты изменила?

— Не знаю, я ведь не сценарист, — ответила я, пожав плечами.

— Может тебе стоит попробовать?— он вскинул брови, вынуждая меня ответить.

— Ну и кто сейчас предсказуем, Райан? — раздраженно спросила я, встав с удобного места на диване, чтобы создать необходимую дистанцию между нами. — И в самом деле? Сценарист? В следующий раз предложи что-нибудь менее глупое. Ты когда-нибудь видел меня с ручкой? Или сидящей за компьютером?

Что бы не происходило в моей жизни, мне было необходимо пространство.

К несчастью, наша квартира не была такой уж большой, но в этот момент даже футбольное поле или два были слишком малы.

— Я не хочу начинать спор, Эв, но просто подумай об этом.

— Я думала об этом, — ответила я и ушла на кухню, когда замерцал свет. Я открыла холодильник и схватила бутылку воды. С трудом открыв крышку, опрокинула бутылку и залпом выпила половину. Вода, определенно, не являлась моим излюбленным напитком, но у меня не было терпения, чтобы искать что-то еще.

— И что ты решила? — осторожно спросил Райан, вставая с дивана, чтобы сесть рядом со мной за стойкой на кухне.

— Что я до сих пор думаю, — я вздернула голову, пытаясь не смотреть ему в глаза.

Здесь не было моей вины.

Райан медленно и протяжно вздохнул, и я не стала нарушать молчания, повисшего между нами. Я поставила наполовину пустую бутылку на стол. Быстрая вспышка света привлекла мое внимание, когда я повернула голову и посмотрела на свою левую руку, наблюдая за тем, как верхний свет отражается от маленького бриллианта, расположенного в центре тонкого золотого кольца.

Три недели назад Райан предложил мне выйти за него замуж, я сказала «да».

Несмотря на все, что он пережил от меня – холодное безразличие и бесконечные отказы – он любил меня. Райан принял меня даже после того, как я призналась ему, что какая-то часть меня останется навсегда недосягаемой. Такой, какая я есть.

И с тем, что я готова была ему дать.

— Я снова просмотрела брошюры, — призналась я, протягивая ему «оливковую ветвь», и снова взяла свою бутылку. Его теплая улыбка вернулась, и Райан положил свою руку поверх моей, которая сжимала бутылку.