Берн рассмеялся.

— Да, это нормально. Твои чувства будут немного усилены, не так сильно, как после изменения, но больше, чем ты привыкла. Как я пахну? — Спросил он, поднимаясь и обняв ее.

Дженна прижалась к нему.

— Вкусно.

Берн поцеловал ее в нос.

— Мне нравится вкуснятина, — сказал он.

— И мне тоже, — Дженна встала на цыпочки и нежно поцеловала его в губы.

Берн зарычал.

— Придержи эту мысль. Мы должны поесть.

— Ну, один из нас уже это сделал, — Дженна рассмеялась.

Берн обнял ее за плечи и повел через дом, но не к входной двери, в которою вошли.

— Я думаю, мы сегодня поедем, — они вошли в огромный гараж. К вопросу о том, был ли у Берна автомобиль, безусловно. В гараже было пять машин и три мотоцикла. Дженна не была экспертом в автомобилях, на самом деле она не отличала Мазерати от Мустанга, но знала, что это дорого, и в этом гараже были определенно дорогие машины.

Все, начиная от внедорожника и заканчивая низко приводной двухместной спортивной машиной, ничего себе. Интересно, что он собирается выбрать для прогулки сегодня вечером? Он подошел к маленькой спортивной машине и открыл пассажирскую дверь. Дженна проскользнула в кожаный салон и вздохнула, когда Берн подошел к стороне водителя. У него все еще был запах нового автомобиля, а на приборной панели мерцали гаджеты и циферблаты.

Берн нажал кнопку, и дверь гаража позади них открылась, он нажал еще одну кнопку на приборной панели, и машина завелась, ни одного ключа, мужчина, который был не из ее лиги.

— Поехали.

Берн нажал кнопку, чтобы закрыть дверь гаража после того, как они выехали, и они направились в центр города в пиццерию. В городе была только одна, но она была действительно хороша, одна семья держала и управляла ею. Конечно, Берн знал владельцев, и к ним отнеслись как к королевской семье, когда они вошли.

— Глава клана, как приятно тебя видеть сегодня, — сказала Мария.

— Рад тебя видеть, Мария, и как поживают Джина и Марио?

— Все хорошо, сэр. Большое спасибо, что спросили. У меня есть столик прямо здесь для вас и прекрасной леди, — сказала Мария, ведя их к столу вдали от большинства других посетителей ресторана.

Когда они сели, Берн повернулся к Дженне.

— Вы с Дженной уже встречались, Мария?

— Нет, Глава.

— Дженна Рейнс, моя пара. Это Мария Фортикола, владелец «Пиццы Рима».

На мгновение Мария выглядела потрясенной, она была одним из членов клана, которые не попали на импровизированную встречу в ту ночь. Затем она поклонилась.

— Рада познакомиться с вами, мисс Дженна, Глава, я так рада за тебя, — она наклонилась вперед и поцеловала его в щеки.

— Спасибо, Мария. Я очень счастливый человек.

— Вино! Я должна принести вам вина, чтобы отпраздновать. Хотела бы я принести шампанского, но вино подойдет. Я вернусь, — Мария поспешила уйти.

Дженна засмеялась, и Берн потянулся через стол, чтобы схватить ее за руки.

— Она такая милая.

— Да, так и есть, — ответил Берн.

— Не могу поверить, что она поцеловала тебя в щеки. Как итальянская бабушка!

— Вот такая она, не моя, конечно, но из клана. Марии более пятисот лет, и она думает о себе как о бабушке для всех в клане. Она хорошая свиноматка.

— Берн![5] Это не прилично.

Берн выглядел шокированным.

— Что значит, это не прилично?

— Называть ее свиноматкой!

Берн рассмеялся богатым полным звуком, из-за которого все в ресторане повернулись, чтобы посмотреть на них. Дженна хотела заползти под сиденье и спрятаться.

— Свиноматка — это медведица, Дженна. Это не оскорбление.

— О, — сказала Дженна, смущаясь. — Моя вина. Я знала это. Просто проверяю тебя.

Берн снова рассмеялся.

Мария вернулась с бутылкой красного вина, двумя бокалами и меню. Когда она налила вино, Берн сказал.

— Не думаю, что нам нужно меню, только если не хочешь посмотреть его Дженна?

— Нет, если ты знаешь, что хочешь, все в порядке.

— Мы возьмем две пиццы ассорти на толстом корже, — сказал Берн.

Мария кивнула и ускользнула.

— Две? — Спросила Дженна.

— Я голоден, — ответил Берн.

— Я догадалась. — Дженна рассмеялась.

Берн потер большим пальцем по коже на ее руках, и Дженна услышала голос в голове.

Мой, — подпрыгнула.

— В чем дело? — Спросил Берн.

— Хм, ты подумаешь, что я сумасшедшая, но я только что услышала голос в своей голове.

— Правда?

— Да.

— Что он сказал?

— Мой.

— Хм, это твоя медведица. Ты быстро прогрессируешь. Необычно, что твоя медведица уже разговаривает с тобой. Возможно, в твоем семейном древе был оборотень, или есть скрытые гены перевертышей, поэтому превращение происходит быстрее, чем обычно.

— Ты хочешь сказать, моя медведица действительно похожа на другого человека внутри меня? Я думала, что это всего лишь часть меня. Знаю, что ты говорил о том, что твой медведь хочет меня и все такое, но я не поняла, что это был другой человек.

— Трудно объяснить, мы один и тот же человек, но в тоже время разные. Мы делимся всем, имеем одни и те же мысли и мечты, но он может говорить со мной, помогать мне, делиться со мной своей силой.

— Вау, к этому придется привыкнуть.

— Это потребует времени, но ты полюбишь ее. Это очень успокаивает, когда медведь с тобой. Я не мог себе представить, что моего не было со мной.

— Понимаю, — пробормотала Дженна, совсем не уверена, что готова к этому изменению в своей жизни. Как только она будет одна, позвонит Элис, ей нужен совет подруги.

Мария вернулась к столу с двумя дымящимися пиццами, и все мысли о надвигающихся изменениях оставили разум Дженны. Чесночный и томатный соус, лук, болгарский перец, пряная колбаса и пепперони занимали центральное место.

Мария поставила пиццы в центр стола и поставила маленькие тарелки напротив Дженны и Берна.

— Приятного аппетита, — сказала она, отступая.

Берн положил им по куску, и Дженна согнула кусочек и поднесла ко рту, капающий сыром и с пылу жару.

Боже мой, что может быть лучше?

Она закрыла глаза в блаженстве, когда откусила вкусняшку. Специи катились по языку, смешиваясь в симфонии эпикурейского восторга.

Она наслаждалась единственным укусом, медленно пережевывая и наслаждаясь вкусом и текстурой. Когда открыла глаза, Берн уже съел три куска.

— Ты хоть распробовал?

— О, конечно. Я же сказал, что проголодался.

Дженна рассмеялась.

— Да, так и было.

— Кроме того, если бы я замедлился, чтобы посмотреть, как ты ешь, я бы кончил в штаны, как озабоченный подросток. Боже правый, ты ешь эту пиццу или занимаешься с ней любовью?

Дженна пожала плечами.

— Я люблю пиццу.

Берн зарычал.

— В следующий раз, когда мы будем есть дома, я буду вылизывать ее с твоего тела, — сказал он с хитрой ухмылкой.

Дженна почувствовала, что краснеет, черт возьми, все, что она делала, это краснела с тех пор, как встретила этого мужчину. Она посмотрела вниз на стол. Он потянулся через стол и поднял подбородок.

— Не прячься от меня, малышка. Я люблю тебя, и тебе нечего стесняться.

Серьезно? Все время они занимались любовью вместе, и он выбирает пиццерию, чтобы сказать, что он любит ее в первый раз? Берн действительно это имел в виду? Может быть, это было хорошо, что он говорил это, когда они не были в объятиях страсти. Возможно, это означало, что он действительно это имел в виду. Должна ли она ответить? Она любила его? Да, так и было. Дженна бы никогда не согласилась на спаривание, если бы этого не хотела, но почему-то она просто не чувствовала себя правильно, рассказывая ему здесь и сейчас.

Дженна взглянула на него и надеялась, что любовь, которую чувствовала, была выражена в ее глазах. Она еще не была готова это озвучить. Это было слишком ново, слишком хрупко, и она боялась. Ей действительно нужно было собрать свое дерьмо и надеть большие трусики. Она бы ни за что не навредила Берну, но ей нужно время. Все это происходило так быстро.