— Куда отнёс? — нахмурился Коммандер. — На синей метке оставить котёл надо было! Инициативный, что ли?

— Ну… я… так получилось… — под строгим взглядом главы Избранных вся уверенность мигом испарилась.

— Одни идиоты кругом, да ещё инициативные, — посетовал Коммандер, выдирая стрелу из плеча раненого и возвращая арбалетчику. — Да, я и про тебя тоже. А ты, — он опять обернулся к Жорику, — зайдёшь в мой кабинет. Ужин принесёшь, там и разберёмся. У нас на инициативных воду возят. Ну, в твоём случае, помои.

— Это на обиженных, — осмелился возразить Жорик.

— Это там, — он неопределённо махнул рукой. — А тут обиженных троллям скармливают. Вали уже, или дел нет?

Жорик кивнул и поспешил на кухню. Зайдя за угол, он ещё успел услышать, как арбалетчик спросил:

— А с этими что?

— А эти обиженные, — отозвался Коммандер.

1.5. Эти глаза напротив

— Магистр, — рыжеволосая воительница низко поклонилась сидящему на троне человеку в сером балахоне с капюшоном. — Я привела Оракула.

— Я вижу, — прошелестело из-под капюшона. — Расскажи, что ты видела, дитя.

Храмовница торопливо отступила и отвела взгляд. Она привыкла спокойно смотреть как в пустые глазницы Оракула, так и в непроницаемую тьму под капюшоном Магистра, но когда эти двое смотрели друг на друга… Нет, такое выше человеческих сил.

— Он грядёт, грядёт! — Оракул почти взвизгнула и закрыла лицо ладонями, будто это могло помешать ей видеть. — В златой чешуе, распахнув стальные крыла. Хранимый звездой, он принесёт свой порядок. Он долго ждал, скоро час пробьёт. Его когти востры, а глаз верен. Жёлтые глаза!

— Успокойся, — в шелестящем голосе Магистра послышалось раздражение. — Говори яснее.

— Не могу, не могу, — залопотала девушка. — Он смотрит, смотрит. Эти глаза…

— Было б на что посмотреть, — насмешливо прозвучало откуда-то сбоку. — Следить за собой не пробовала, милочка? Полюбуйся на себя в зеркало, на что ты похожа… Ах да, пардон, ты же не можешь.

— Как ты посмел явиться сюда?! — слова Магистра больше не напоминали шёпот, а громом разнеслись по залу. — Как ты прошёл?

— Твои стражники живы, если ты об этом, — небрежно отмахнулся Сэт. — Хотя один, возможно, истечёт кровью, если ему никто не поможет. А другой сможет стать хорошим танцором.

— Нечистый, — прошипела Оракул.

— В отличие от тебя, я сегодня мылся, — возразил Сэт. — И вообще, моргала тебе выколол он, — воин указал на Магистра, — а шипишь ты на меня. Несправедливо.

— Тварь из Чёрного Замка, мне неприятен твой вид, — изрёк Магистр.

— Таки ты тоже не звезда моих эротических кошмаров. А вот она, возможно, станет, — Сэт окинул оценивающим взглядом рыжеволосую храмовницу.

— Убей его, Ламия, — Магистр махнул скрытой в широком рукаве рукой.

— Эй, придержи коней и эту кобылку в первую очередь, — Сэт поднял руки в миролюбивом жесте. — Я ж не просто летящей походкой вышел за водкой и случайно к вам забрёл. Я тут по делу, которое вы как раз обсуждали.

— Хочешь сказать, Оракул говорила о тебе? — осведомилась Ламия.

— Ты на мне чешую или крылья видишь? И почему красивые бабы всегда такие дуры?

— Ты не в моём вкусе, выползок, — огрызнулась женщина.

— Выползок? Это что-то новое. Есть такое слово? — удивился парень.

— Ближе к делу, червь, — распорядился Магистр. — Ты испытываешь моё терпение.

— Ну ладно. Значит, мои хозяева, то бишь милорды и миледи древнего рода Скейлд, испокон веков правящие Чёрным Замком, которых вы никогда не видели и в существовании которых сомневаетесь, — он хихикнул и выдержал театральную паузу, но не дождался реакции и продолжил: — В общем, они меня послали к вам, угрожая в противном случае с лестницы спустить. А вы ведь знаете, какие сложные взаимоотношения у змей с лестницами.

— Можно я его убью, Магистр? — обратилась к фигуре на троне Ламия.

— Ладно, ладно, я понял, ещё короче, — замахал руками Сэт. — В общем, что такое — большое, чешуйчатое, крылатое, с зубами и когтями? Не знаете, нет? Ну совсем простая загадка ведь. А если ещё рядом гору золота представить? Ладно, даю последнюю подсказку — у них бывают сложные отношения с гномами.

— Гномов не бывает, — отрезала Ламия.

— Ну тогда, наверное, драконов тоже, так что я зря вас побеспокоил.

— Дракон? — задумчиво повторил Магистр.

Оракул упала в обморок.

— О, до неё дошло, — удовлетворённо кивнул Сэт.

— И почему это волнует твоих хозяев? — вопросил Магистр.

— Действительно, подумаешь, десятиметровая крылатая ящерица, дышащая огнём, кого будет волновать такой пустяк. Будем надеяться, что он питается исключительно девственницами и через недельку сам от голода подохнет. Да, милашка? — Сэт подмигнул Ламии. — Ты, если что, обращайся.

— Не требуется, — огрызнулась она.

— Ты, часом, не лесбиянка? — усомнился парень. — Всё, понял, ухожу. Думаю, Коммандера новость заинтересует. В смысле, про дракона, а не твою ориентацию. Баллисту построит… Всегда хотел пострелять по дракону из баллисты.

— Пусть идёт, — остановил рвущуюся в бой Ламию Магистр.

Женщина проводила удаляющегося наглеца свирепым взглядом. С каким удовольствием она отрезала бы его болтливый язык, да и не только язык…

***

Тоннель вёл вниз, закручиваясь спиралью, через каждые несколько шагов понижаясь, превращаясь в подобие лестницы с очень широкими ступенями. Безжизненное тело Оракула на плече не тяготило Ламию, девчонка была лёгкой как пушинка.

Коридор начал выравниваться, что означало — до лаборатории уже недалеко. Впрочем, лаборатория — слишком громкое название для этой омерзительной пещеры. Ламия не смотрела по сторонам, но и без того прекрасно помнила всю обстановку.

Пульсирующая алая сеть, расползшаяся по стенам и потолку, напоминающая переплетение лиан или кабелей, но живая, органическая, питающая одни экспериментальные объекты и вытягивающая соки из других. Смешивающая телесные жидкости в чудовищный коктейль и впрыскивающая его новым жертвам, которые, в свою очередь, изменятся и станут питанием для других. Как вот эти огромные туши с атрофированными конечностями и крохотными на фоне остального головами. Живые куски мяса, неспособные, впрочем, существовать без искусственной поддержки извращённой системы жизнеобеспечения. Ущербное творение ограниченного разума.

Как и Оракул. Такой же несовершенный и хрупкий организм, не выдерживающий возложенной нагрузки. Человеческое тело и мозг не способны воспринимать и обрабатывать такой поток информации достаточно долго. Большинство не переживают даже процесс внедрения.

Тело Ламии выдержало бы. От этой мысли женщина содрогнулась. Нет, ей подобное не грозит. Она куда более удачное произведение и нужна Магистру такая, какая есть.

Здесь, в месте своего второго рождения, она всегда нервничала, хотя и ничего из того времени не помнила. Но воображение восполняло знание. Тем более, за другими экспериментами, закончившимися неудачей, она наблюдала неоднократно. Да и без того впечатлений хватало. Остальных храмовников сюда попросту не допускали. Меньше знаешь — лучше спишь.

Она бросила тело на мягкий, пружинящий под ногами пол, тоже будто живой. Хотя для чего бы могло понадобиться покрывать плотью пол пещеры, было совсем непонятно. Ощущение, что находишься то ли в пасти, то ли в желудке огромной твари, могло бы стать полным, если бы не металлическое ограждение площадки верхнего яруса. А внизу, в загоне троллей, пол был обычный, каменный, исцарапанный и выщербленный когтями. Быть может, прожорливые твари слопали покрытие?

Ламия обернулась к выскользнувшей из-за крайней мясной туши фигуре и рефлекторно схватилась за рукоять меча. Неужели этот мерзкий выползок из Чёрного Замка посмел пробраться сюда?

— А, это ты, — расслабилась Ламия, узнав новоприбывшего. — Где твой хозяин, этот аппендикс ползучий?