В памяти Тайти всплыл его разговор с Нагасэ, когда она была в [теле Аоки]. За очень короткое время Нагасэ успела побывать совсем разной. Стоит ли это называть просто «множеством лиц» или же «нестабильностью»?

– И такие хрупкие девушки как раз в твоем вкусе, верно? Ты ведь просто не можешь без того, чтобы стать для кого-то стеной, самому получить все раны, но ее защитить. Иначе ты можешь просто сломаться. Это у тебя, самопожертвовательного олуха, главный талант.

– …Не решай все за других, Инаба. Я о таком даже не думал.

Инаба, конечно, умно все расписала, однако лучше всех понимал его, Тайти, конечно же, он сам. И он не припоминал, чтобы разрешал Инабе делать все, что подскажет ей воображение.

– Ну не знаю… – пробормотала Инаба и крутанула в руке мусорные щипцы. – В твоем случае многое просто не осознано. Поэтому все и плохо. И потом, должна тебе сказать… ты тоже нравишься Иори.

– Не, этого не может быть, – спокойным тоном ответил Тайти.

– Пф, скучная реакция. Второй раз, похоже, переплюнул первый.

Эта зараза повсюду устанавливает барьеры непонимания.

– Ты прямо столько знаешь? По-моему, Инаба, ты просто выдумываешь.

– Прошу прощения, но я всегда говорю только то, чему у меня есть доказательства. Иори очень нужно что-то, на что она могла бы опереться. Что-то, что доказало бы ей самой, что она существует, что бы ни случилось. По-моему, Тайти, для тебя с твоим отвратительным желанием служить другим это как раз то, что надо. Две кривые вещи друг другу отлично подходят, не так ли?

Это были жестокие слова.

– Ну, это ты здорово преувеличила…

– И потом, когда вы с Иори вместе, вы веселее всего.

Бесцеремонно выстрелив этими словами, она почему-то отвела глаза.

– Вот… как?

Когда Инаба сменила свою всегдашнюю саркастическую манеру речи на обычную, это сбило Тайти с толку.

– Ну, в конце концов, меня любое развитие событий устроит. Это ваши проблемы, можете делать что хотите. Меня это не касается.

Последние слова вечно сующая нос в чужие дела Инаба произнесла чуть смущенным голосом – возможно, осознав, насколько они для нее необычны, – и ускорила шаг.

Чтобы всегда открытая, циничная Инаба настолько глубоко лезла в души других людей – такое на памяти Тайти происходило впервые. Быть может, это было как-то связано с недавним обменом?

– Но, очевидно, Иори – самое слабое звено, – пробормотала Инаба с редким для себя выражением печали на лице. В сочетании с холодными манерами картина выходила очень странная.

– Слабое звено… в каком смысле?

– Эти «обмены личностями» кому угодно могут разрушить психику, но в первую очередь под угрозой именно Иори. Именно на нее обмены влияют хуже всего, – печально сказала Инаба.

– …Плохо влияют обмены, говоришь? Пожалуй, что да. Но «разрушить психику» – все-таки преувеличение, по-моему. Конечно, мы не знаем, когда случится что-то серьезное, но пока что возникают только небольшие проблемы, в целом до сих пор было все нормально, разве нет? Сами обмены пока что длятся не больше двух часов, в основном – меньше. Из-за таких мелочей беспокоиться – значит делать из мухи слона, потому что до сих пор же все нормально, – особо не задумываясь, небрежно ответил Тайти.

И, похоже, именно за эти слова на его голову обрушился гнев Инабы.

– Какой же ты идиот! – выкрикнула она едва ли не с ненавистью.

Остановившись и уткнувшись взглядом в землю, Инаба продолжила дрожащим голосом:

– Ты это все серьезно сказал сейчас?! Как вообще можно быть таким безмозглым оптимистом?! Сомневаться не приходится, среди нас всех тупица номер один – это ты, Тайти. Возможно, то, что ты – самопожертвовательный олух, парализовало твое чувство боли. Положение дел сейчас очень серьезное. Даже критическое. …Отчаянное. Произойти может что угодно, когда угодно и где угодно, кто-то может пораниться или вовсе развалиться – ничего удивительного, если так и будет. Ты хоть это понимаешь?! Ничего «нормального» нет в этих обменах, ничего!..

Инаба подняла голову – ее глаза, обычно узкие, были распахнуты на всю ширину – и впилась в Тайти убийственным взглядом.

Инаба приходит в ярость нередко. Но ярость яростью, а эмоциям поглотить себя она почти никогда не дает, держит все под контролем разума.

Однако нынешняя Инаба, несомненно, была во власти эмоций.

Да, она была в ярости. Впрочем, это и понятно. Она предупредила Тайти, что оценивает ситуацию как отчаянную, а он, несмотря на это, наговорил идиотски-оптимистичных вещей – тут кто угодно разозлится.

Тайти ведь и сам прежде решил, что обмены представляют угрозу, и сейчас у него был шанс об этом вспомнить, но он, видимо, желая убедить самого себя «а, все нормально», сказал те инфантильно-дурацкие слова.

– …Прости меня, Инаба, – само собой вырвалось у него.

На лице Инабы появилась неловкая, неясная улыбка.

– Аа… ничего, я тоже сейчас хватила через край… по-моему. Просто была не в своей тарелке... из-за всякого. Извини.

Инаба плотно сжала губы и с беспокойством, какого никогда прежде не показывала, заглянула Тайти в глаза. Длинные ресницы только сильнее подчеркивали печальное выражение глаз.

И, как будто ее страшило что-то, она неуверенно прошептала:

– Прости… хорошо?

Сейчас она была предельно далека от всегдашней Инабы – живое воплощение слабой девушки.

Смущенно глядя на эту невообразимую Инабу, Тайти кое-как промямлил:

– Прощать нечего, ты не то чтобы неправильное что-то сказала… Нормально все, не делай такое лицо.

После этих слов Инаба действительно расслабилась. Ее беззащитное выражение лица немало озадачило Тайти.

– Ладно, идем уже. Если будем вечно так стоять, то никогда не закончим.

И Тайти, немного смутившись, зашагал вперед, даже не глядя, что делает Инаба.

– …Точно ты тупица, – донеслось до него сзади бормотание Инабы. – Потому что… ты даже не заметил, что твой мешок ветром унесло.

– …А?

Тайти опустил взгляд на руки.

В его рабочих перчатках, которые, по идее, должны были сжимать мусорный мешок, этого самого мешка не было.

– …Инаба, а ты видела, когда именно его унесло?

По лицу Инабы расплылась широкая улыбка.

– Когда я спросила «Тебе ведь нравится Иори?» и ты был весь такой «Буаа?!» – вот тогда.

– Это же уже давно! И почему ты мне сразу не сказала?!

– Потому что так… интереснее.

И вновь перед ним была прежняя Инаба – садистски использующая других ради собственного удовольствия.

Глава 6. Сильнейшая теория удара ниже пояса

Через несколько дней после волонтерской уборки мусора, в кабинете кружка изучения культуры. На месте присутствовали двое. Тайти Яэгаси в [теле Химэко Инабы] и Ёсифуми Аоки в теле [Юи Кириямы].

Эти двое были заняты: они смотрели свежеснятое видео на мобильнике и ухмылялись до ушей. …Да, до ушей.

На экране мобильника…

«Я, знаешь, я все это время не была честна сама с собой, я всегда тебя жестко отшивала, но… на самом деле, Аоки, я тебя… люблю. Прости, что так внезапно это тебе говорю…»

С влажным блеском в глазах эти слова произнесла [Кирияма]. И…

«Я, я… т-тебя… э, эмм… лю, люблю… Поэтому, если ты не против… давай встречаться… пожалуйста».

Стыдливо опустив голову, эти слова произнесла [Инаба].

Женской части КрИКа не было (по правде сказать, из кабинета ушли по делам Иори Нагасэ, Тайти и Аоки, однако сейчас в [теле Тайти] оказалась Кирияма, а в [теле Аоки] – Инаба). Пользуясь этим, мужская часть КрИКа в [телах девушек] реализовывала дурацкую идею «Давай, пока мы в [их телах], скажем слова, которые мы хотим от них услышать» (автор идеи – естественно, Аоки).

– Не, ну клево! Чтобы от [Инабы-ттян], которая вся такая холодная и вообще почти как парень, к ней фиг подступишься, – и вдруг такое сладкое и невинное, прям девочко-девочковое признание… просто моэ!

Тайти смущался, конечно, однако его актерскую игру Аоки оценил по достоинству.