Вот тут он даже вроде как отпрянул, еще бы, я первый раз продемонстрировала при нём свое секретное оружие. Соловей-разбойник со своим свистом может отдыхать.
— Ну с этой девушкой мне все более менее ясно, а ты-то куда полезла? — все-таки спросил он, придя в себя.
То есть, он произнес вслух всё то, что я и без него прекрасно понимала, но меня просто добило это его "а ты-то". Мог бы и не подчеркивать очевидные вещи, джентльмен хренов.
— А твоё какое дело, хочу и лезу, ты мне не указ. — Всё, меня понесло.
— Это я уже понял, только всё же хочется знать, что творится с твоими мозгами. Ты что, совсем не понимаешь, в какую историю влипла? Ты оказалась в чужой квартире, между прочим, без ведома хозяев. Ты когда-нибудь хоть что-нибудь про уголовную ответственность слышала? Покушение на чужую собственность…
— Да какое покушение? — подала голос Люшка, сев более менее по-человечески, то есть приличнее.
— А с вами мы поговорим чуть позже…
— Послушай, Ксения, — он снова вцепился в меня, — на тётку тебе наплевать, а про отца ты подумала? Он, между прочим, на тебя жизнь положил.
Вот эта последняя фраза меня достала окончательно. Нашел, кого вспоминать и слова какие подобрал: отец, жизнь положил… Я не могла сообразить с чего мне начать раньше: завизжать или засмеяться, очень хотелось сделать то и другое одновременно. Но тут снова вмешалась Люшка:
— Не, Семён, я чё-то не врубилась, вы чё, знакомы?
Да, то, что идиот и в Африке идиот, истина давно известная. Но все-таки паршиво, когда этот идиот в чистом виде находится рядом с тобой, уж пусть бы он в своей Африке и оставался. Вот и Денис смотрел на нас странно, он, видать, такой концентрации идиотизма в одном человеке еще не встречал, пока.
— За вовлечение малолетних в такие дела тоже статья полагается, — сказал он теперь уже Люшке.
Наша звезда еще переваривала им сказанное, а меня точно током ударило — этот козёл вообще распоясался. Я попыталась сесть так, как только что сидела Люшка — грудь напоказ, нога на ногу. Уже через секунду стало ясно, что в моем исполнении это выглядит просто кошмарно, но помирать, так с музыкой.
— Я, между прочим, совершеннолетняя! И не надо мне читать мораль и пугать всякими там статьями, и про Полковника тоже не надо, еще не известно кто на кого жизнь кладёт.
— Да… — протянул Денис, меряя меня взглядом, — похоже, ты нас всех провела… Бедная Ксеничка! И почти что немая…
Как будто я виновата в том, что у меня голос как у Атаманши из "Бременских музыкантов".
— Значит, вы в этой квартире оказались не случайно, как я понимаю, — покончив со мной, Денис взялся за Люшку, в мою сторону он теперь вообще не смотрел. И с Люшкой говорил вполне нормальным голосом и даже на "вы". У меня защипало в носу.
— Ну да, не случайно, почему это случайно, нас Чупа привел.
— А без этих идиотских кличек можно? — поморщился Денис, — я не знаю никакого Чупу.
— Ну так ваш брат Мишка, какая разница, только он всё равно Чупа. Ему надо было взять интервью для института, ну там для зачёта что ли. Чтобы про кого-то ну, интересного. Ему кто-то про вашу бабку сказал, ну ту, что за стенкой, что у нее можно, она вроде как знаменитой спортсменкой была или ещё кем. А бабушка еще та штучка оказалась, послала Чупу куда подальше, а его заело. А я и сказала, что давай я. Ну пусть он мне, типа, вопросы скажет, а я скажу, что это мне надо и бабка ответит, тем более что неожиданно. И все-таки я же женщина…
Люшка переменила позу и откинула с лица своим фирменным движением волосы, на запястье отчётливо звякнули браслеты. Да, она была женщиной, моя несусветная немыслимая подруга, женщиной, какой мне никогда не стать. Вот только я тоже не понимала про какого такого друга она толкует, который Чупа, он же Мишка… Это про Мишеньку что ли?! Не, а они чё, знакомы?
— И почему же он Чупа? Или это не поддается логическому объяснению? — полюбопытствовал Денис.
— А он всегда чупа-чупсы в карманах таскает. Он ими даже заедает… ну, в общем, любит он их.
— То есть и дешевый портвейн ими же закусывает? — Денис всем телом повернулся к столику, стоявшему у стены, и разглядывал этикетку пустой бутылки. Потом он взял вторую бутылку, валявшуюся под столом, и хмыкнул. Люшка почему-то вдруг закашлялась.
Я тоже это дело заметила, столик в смысле, только не сразу конечно. На столике был свинарник из каких-то объедков, а еще там была эта пустая бутылка и два бокала и чашка. Итого три. Денис тоже сосчитал, я в этом не сомневалась, и не сомневалась, что третьей в компанию зачислили меня, ведь Таньки-то нигде не наблюдалось… То есть, я еще и пила, причем дешевый портвейн.
— И где же сам Чупа? — серьёзно спросил Денис.
— А чёрт его знает. Слинял! — с жаром ответила Люшка.
Потом эти двое о чём-то говорили, но я твёрдо решила отчалить, пока хозяин не обнаружил еще какой-нибудь компромат, и решительно встала, а меня никто не удерживал. Впрочем, причину невозмутимости хозяина я поняла, когда безуспешно попыталась открыть замок. Наверное, такие стоят на главном сейфе нашей страны. Понаставил тут…
— Семён, Сёма, ты куда! — затрубила Люшка, — без меня не уходи!
Я упорно пыталась сломать замок, когда за спиной раздался голос Дениса:
— Семён, Семён… Я уже слышал это однажды и в таком же исполнении…
Чертова дверь, не поддается!
— Так это ты была тогда у "Луны"!?
Может, мне постучаться об эту железяку головой?
— Точно! То-то мне показалось что-то знакомое… Помнится туфли свои потеряла, я одну… потом подобрал…
Только последний кретин, идиот, недоумок мог услышать в его голосе ностальгические нотки. Но этот букет "три в одном" как раз имелся у нас в наличии.
— Точно! — попугайским голосом заверещала Люшка. — Она тогда еще своим фэйсом землю погладила, фингалы были жуть какие!
Теперь я даже не пыталась расцарапать дверь, а просто стояла, повернувшись к ним спиной и, кажется, мужественно сопела.
— А она у вас? — вдруг с надеждой спросила подружка.
— Кто?
— Ну эта… туфля. А то я с Машкой тогда так и не рассчиталась, а у Семёна в шкафу вторая валяется, я знаю…
— Простите, нет, — странным голосом ответил Денис, — я её, кажется, на ветку повесил.
Короче, окончание нашей встречи прошло в тёплой дружеской обстановке. Я этого хоть и не видела, но прекрасно слышала: Денис явно сдерживался, чтобы не заржать, Люшку понесло насчёт её возможностей как модели, и похоже, что только утраченной туфельки ей для этого и не доставало. Золушка хренова! Зато теперь хозяин явно жаждал поскорее от нас отделаться, разобрался, значит, что к чему.
Странно, но когда мы, в конце концов, вышли из этой чёртовой квартиры и из этого чёртова дома, на улице все ещё был день. И даже, что показалось мне особенно невероятным, светило солнце, а я-то, было, подумала, что прошло лет сто, и наступила беспросветная нескончаемая зима.
У меня не было сил о чём-то говорить с Люшкой, я и слышала точно сквозь толстый слой ваты. Подруга, между тем, ругалась страшными словами, но они меня нисколько не задевали — для такой жизни только такие слова и подходили.
— Сука, сволочь, тварь! Сбежал, сволочь! Ну я его достану, падлу такую, прикрыл называется.
В Люшке явно бушевала непомерная сила, а я чувствовала себя сдувшимся воздушным шариком — голова гудит, ноги ватные. И как я пойду домой, да еще в таком виде?
— Да ты чё, — искренне не поняла Люшка, — у тебя отличная видуха, то, что надо. Я про сестрёнку так, для жалости сказала, надо же мне было как-то отмазаться, а Танька здорово сообразила, сразу про тебя вспомнила. Ты, Сём, оделась в самую точку и изобразила всё классно, ну прямо Шерон Стоун. Эта карга, когда ты вошла, сразу тормознула, резко, а то прямо заходилась: нахалка, проходимка, милицию вызову, то, сё… И немой ты чётко прикинулась, даже я поверила! Если бы этот, братан, не припёрся, ещё неизвестно, как бы дело обернулось. А Чупа, прикинь, какая сволота, и Танька за ним следом слиняла. В общем, Сём, ты давай домой дуй, а я пойду этих найду, клопов недотравленных. Если я им сейчас не выдам по полной, то просто взорвусь.