— Не нравится? — расстроился Николай. — Я ведь предупреждал. Квартира очень маленькая.

— Не в этом дело, она уютная, — ответила девушка, — В этой квартире давно не ступала женская нога. Это меня радует.

— Почему радует? — искренне удивился Карпенко.

— Потому что ты — не бабник, Николя, а это хорошо. Идём варить пельмени.

Мадалена сидела та табурете и с интересом смотрела за приготовлением пищи.

— У тебя хорошие навыки домохозяйки, — пошутила француженка.

— А что делать, а что делать, — засмеялся Карпенко. — Придёшь домой после работы, вымотавшись за день как собака, и ко всему, голодный как та же собака. Готовить особенно не хочется, да и времени нет. А пельмени, раз, воду вскипятить в кастрюле и забрасывай. Но главное, когда они варятся, это их помешивать ложкой, чтобы не прилипли друг к другу и не получилась каша. Ещё пару минут подождать, после того как всплывут и все. Вынимай и накладывай в тарелку.

— Ты прямо кулинар, Николя. Как это у тебя так ловко получается? — следя за движениями Николая, спросила Мадалена.

— Достигается длительным упражнением, — отшутился Карпенко.

В скором времени на столе появилась миска с пельменями, в которую Николай добавил кусок сливочного масла. Колбасу и сыр он постарался нарезать как можно более тоньше и положил на разные тарелки, хоть и не одинакового фасона. Затем словно по мановению руки фокусника, на столе появилась бутылка водки и вино. Мадалена оторвала кусок булки, лежащий на столе и старательно его жевала.

— Ну как не стыдно, — укорил женщину Николай. Стол ещё не готов, а ты уже кушаешь.

— Я просто очень хочу кушать, — произнесла Мадалена, но положила недоеденный кусок булки на стол.

— Когда я воспитывался в детском доме, — объяснил Карпенко, — мы дети были вечно голодные и постоянно ждали обеда, ужина. Мы помогали накрывать на стол, расставлять тарелки с едой, нет, нет, да и схватишь какой-нибудь кусочек. Тётя Маша нас серъезно ругала за это, приучая к культуре.

— Николя, я не знаю, что такое интернат, — сказала Мадалена, — но я думаю там было тяжело.

— По всякому было, — вздохнул Карпенко.

Положив Мад и себе в тарелку пельменей, он открыл бутылку вина и налил француженке в бокал красного сухого вина. Затем взял бутылку водки и налил себе рюмку.

— Только, Николя, немного. — попросила Мадалена. — ты мне понадобишься.

Николай с искренним удивлением посмотрел на молодую прекрасную женщину, осознавая смысл её слов. В её глазах он прочёл желание и немного смутился.

— Как все просто, — подумал Карпенко, вспомнив жеманства Лены. — Если бы Мад только знала, как я её хочу. Мадалена, видимо, прочитала мысли Николая, потому, что улыбнулась ему и подняла бокал.

Поужинав, они прошли в единственную комнату, которая служила Карпенко одновременно гостинной и спальней. Он получил эту квартиру два года назад, до этого обитая в общежитии. Год назад, разорившись, он купил себе шикарный, превращающийся в широкую постель, велюровый диван и к нему два кресла. Товарищи по работе подарили на новоселье японский телевизор «Сони», а на полученную премию он купил видеомагнитофон. С каждой зарплаты он старался покупать какую-либо полезную для дома вещь. Ему удалось из сэкономленных средств довольно неплохо обставить кухню, где он проводил в основном все время. Квартира досталось ему в новом доме, специально построенном для сотрудников МВД. Кухня была довольно обширная — 16 метров, и претендовала на название кухня-столовая. Комната состояла из 26 метров и была квадратной. Некоторые острословы предлагали майору жениться, в этом случае он смело получил бы двухкомнатную квартиру. Ванная комната, совмещённая с санузлом, достигала 6 метров. В дополнение ко всему, квартира имела 4 метровый балкон. Квартира майору нравилась и он старался как мог её приукрашать и не запускать, раз в неделю делая генеральную уборку, обычно в выходные дни.

Умение делать уборку — это искусство. Генеральная уборка в понимании майора заключалась в уборке толстого слоя пыли, который накопился за неделю, подметанию пола во всей квартире с его последующей мойкой шваброй. В отличие от женщин, особенно домохозяек, которые вылизывают каждый угол квартиры, перемывая и без того чистую посуду в горке, водя часами пылесосом по коврам и дорожкам, находя в уборке удовольствие от скуки, и, вообщем, возведя уборку квартиры в культ, Николай выполнял уборку без удовольствия, с чувством необходимости, как горничные в отелях или обременённые работой женщины т.е. Бизнесследи, как они любят себя называть. Не зря Мадалена заметила, что в его квартире давно не ступала женская нога. В квартире осутствовали всякого рода мелкие безделушки, которые по женскому мнению, очень украшают квартиру и создают неповторимый уют.

Мад забралась в кресло, поджав под себя ноги. Николай укрыл её пледом, затем включил телевизор.

— Как хорошо, — сказала Мад и потянулась с грацией кошки. — Уходить не хочется.

— Останься со мной, — произнёс хриплым от волнения голосом Николай.

— Набери, пожайлуста, ванну и дай мне во что переодеться, — это было её согласием.

Открыв шкаф он подозвал девушку и предложил ей самой выбрать одежду. Она выбрала одну из его рубашек с длинным рукавом.

Когда Мадалена ушла принимать ванну, он разложил диван и застелил постель свежим бельём. Переодевшись в старые домашние джинсы и футболку он стал ждать её появления.

Мадалена вышла из ванной комнаты в его рубашке, вытирая волосы полотенцем.

— У тебя есть фен? — спросила она Николая и получив отрицательный ответ, принялась расчёсывать свои прекрасные волосы.

— Иди в ванну. А я пока просушу свою гриву.

Выходя из ванной, Николай услышал пение Мадалены на кухне, и не заходя на кухню, прыгнул на диван, укрывшись одеялом.

— Ты уже здесь, — весело проворковала Мад и стала расстёгивать рубашку.

Сняв рубашку, она осталась в одних чёрных ажурных трусиках. Небольшая упругая грудь выделялась сосками, цвета кофе с молоком, длинные стройные ноги манили к сладострастию. Мад позволила Николаю рассмотреть её прелести, прежде чем нырнула под одеяло…

Поцелуй был долгим и сладким. Это был поцелуй людей, ясно представляющих свои желания. Их тела переплелись в порыве страсти. Они одновременно и познавали друг друга и отдавались могуществу эроса. Они не были неискушёнными в сексе юными особами, когда только начинается путь по реке сладострастия. Они занимались сексом, вкладывая всю накопившуюся энергию своих тел, получая наслаждение и даря партнёру минуты радости. Меняя позиции, они достигали пика страсти и неутомимо продолжали сливаться в экстазе. Мадалена была неистова и ненасытна в своей страсти, побуждая Николая к активным действиям.

Утомлённые и счастливые полученным неземным удовольствием они лежали в постели не произнеся и слова. Слова были не нужны. Их заменили движения тел, нежность рук и губ. Это нельзя было назвать любовью, как и нельзя было назвать только сексом. Это было промежуточное состояние, когда любовь ещё не наступила, но желание одного только секса пройдено, а что будет дальше неизвестно, перерастёт ли простое знакомство в великое чувство или просто уйдёт в небытие…

Мадалена повернувшись на бок положила голову на плечо Николаю. Через некоторое время она уснула и он почувствовал её ровное дыхание. Николай боялся пошевельнуться, чтобы не разбудить неловким движением, сладко спящую молодую прекрасную женщину.

41. Информация академика Горского.

Начиная с самого утра Карпенко с нетерпением ожидал информации от академика Горского. Не выдержав он в полдень позвонил генералу Плахтину справиться, не получен ли факс. Генерал ответил, что как только фас будет получен, он вызовет его к себе, и чтобы он не дёргался, а занимался работой и не отвлекал его, Плахтина.

На работу он приехал вместе с Мадаленой. Пока он спал, разнежившись в постели, она успела приготовить завтрак. О прошедшей ночи не было сказано ни слова. Лишь уже выходя из квартиры, она крепко поцеловала его, произнеся одно слово: спасибо.