Они ни разу не встретились, Фюрер немцев австриец Адольф Шикльгрубер и Вождь русского народа грузин Иосиф Джугашвили. В течение почти шести лет эти два человека определяли судьбы десятков миллионов людей во всем мире. Конечно, правители других стран также ошибались, но они не были столь свободны в принятии решений, не могли, как правило, совершать ошибки, фатальные для руководимых ими народов.

Когда я перечитываю собранные мною материалы, больше всего поражает примитивность и неумность этих людей. По-видимому в тех непохожих обстоятельствах, при которых они приходили к власти, успеху способствовали одни и те же черты характера: полное отсутствие совести и, следовательно, интеллигентской рефлективности, изощренная хитрость и наглость. Эта совокупность качеств встречается не так уж редко. В мире уголовников ею обладает любой "вор в законе", «пахан». Масштабы деятельности значения не имеют.

Борьба между фюрером и вождем оставила странный отпечаток маразма и гротеска на трагической картине великой войны между Германией и Россией. Стоило одному из них сделать почти катастрофическую глупость, как ее гибельные последствия вовремя предотвращала глупость противника.

Решающий шаг на пути к собственной гибели и к разгрому "тысячелетнего рейха" Гитлер сделал в марте тридцать девятого, нарушив мюнхенское соглашение и оккупировав Чехословакию. С этого момента европейская, а, следовательно, и вторая мировая война стала неотвратимой. Оккупации Чехословакии предшествовала интенсивная борьба нацистов за мирное сосуществование. В "Фолькишер Беобахтер" появилось придуманное Геббельсом слово «разрядка». Гитлер громил в своих речах "поджигателей войны" (также изобретенный в то время термин) — Черчилля и Идена.

Через полтора месяца после Чехословакии Гитлер разорвал пакт о ненападении с Польшей и "морское соглашение" с Англией.

В чем дело? Почему фюрер, очертя голову, бросается в омут европейской войны? Почему он не боится убийственной для Германии войны на два фронта?

28-го апреля, объявляя в Рейхстаге о денонсировании пактов с Польшей и Великобританией, Гитлер уже был уверен в нейтралитете и даже поддержке Советского Союза. 17-го апреля посол СССР в Берлине был принят в Министерстве иностранных дел по поводу судьбы советских контрактов с бывшим чешским предприятием «Школа» и начал вести строго секретные переговоры о коренном улучшении отношений между СССР и Германией. Третьего мая Максим Литвинов заменен Вячеславом Молотовым, а начиная с четвертого мая со страниц немецких газет исчезает антисоветская пропаганда. Таким образом, фюрер мог не обращать внимания на камуфляжные переговоры, ведущиеся в Москве с англо-французской делегацией.

Главная стратегическая ошибка Гитлера, обусловленная безграничным презрением каждого диктатора к "прогнившим демократиям" (это презрение удивительным образом уживается с завистью), заключалась в его уверенности в том, что США допустят захват западной Европы и не вмешаются. Ослепленный собственной демагогией о предельном корыстолюбии "монополистических плутократий", готовых, как известно, перегрызть друг другу горло за рынки сбыта, он надеялся завоевать мир, ликвидируя противников по очереди.

Об уничтожении командного состава советской армии в конце тридцатых годов писали достаточно много. Хотя это преступление Сталина нельзя назвать глупостью, — он добился именно того, что хотел, — оно сыграло некоторую (не определяющую) роль в первоначальном разгроме наших войск. Действительно, после убийства в июне тридцать седьмого группы командармов и комкоров во главе с Тухачевским было арестовано 82000 офицеров, — практически вся верхушка командного состава армии, начиная с командиров полков. К началу войны уцелело около 10000, которых освободили и реабилитировали.

Основной стратегической ошибкой Сталина перед войной была слепая вера в прочность союза с Гитлером, такого естественного и взаимовыгодного союза двух родственных по духу систем, объединенных ненавистью и презрением к декадентским, грязным, порочным и богатым буржуазным демократиям. Во всяком случае Вождь был уверен, что разорвать этот союз, когда сочтет полезным, сможет только он сам, а фюрер будет до конца держаться за щедро открытую для него продовольственную и сырьевую житницу, за право пользования которой он платит разрешением захвата чужих территорий. Патологическая жадность Вождя, заставляющая его, давясь, заглатывать одну подачку за другой, стоила нам много крови. Захватив прибалтийские лимитрофы, отодвинув границу на несколько сот километров к западу, мы ушли со старых укреплений, не успев построить новые. Мы заставили латышей, литовцев и эстонцев считать нас завоевателями, а немцев освободителями. Поставив ценой ужасающих потерь на колени всегда дружественную нам Финляндию, которой когда-то наша революция даровала независимость, мы превратили потенциального союзника в бескомпромиссного врага.

Предвоенная политика нашего государства, т. е. предвоенная политика Сталина, была поразительно непоследовательной. С одной стороны — явная боязнь большой войны, готовность идти на любые уступки Гитлеру. В середине мая сорок первого распространились слухи о готовящемся подписании нового советско- германского пакта, согласно которому Германия должна была получить право свободно эксплуатировать сельское хозяйство Украины и контролировать советскую промышленность. По некоторым данным Сталин должен был 13-го июня сам поехать к Гитлеру для подписания пакта. 21-го июня за несколько часов до вторжения Сталин отдает распоряжение советскому послу в Берлине Деканозову передать Риббентропу, что Советский Союз согласен на любые уступки и готов тут же начать переговоры о более тесном сотрудничестве с Германией.

И в то же время вся военная концепция государства, вся стратегия военного руководства страны полностью следовала за дешевой газетной пропагандой. Ни в одном из штабов Красной Армии, начиная с Генштаба, не было планов оборонительных боев, — только победоносное наступление на чужой территории. Это обстоятельство в немалой степени способствовало хаосу и панике первых дней войны.

Невозможно представить себе большей помощи немцам в успехе их "вероломного и внезапного нападения" 22 июня, чем помощь, оказанная им Вождем советского народа. Прежде всего ни о каком внезапном нападении четырехмиллионной армии, сосредоточенной вдоль тысячекилометровой границы, не могло быть речи. После поражения Люфтваффе в воздушной битве за Англию, после отказа от вторжения через Ламанш всем разумным политическим деятелям стала очевидной неизбежность поворота немецкой военной машины на восток. Сталин сделал все, чтобы облегчить Гитлеру быстрейшее завоевание Европы. Он выполнил полученную по «недипломатическим» каналам просьбу фюрера убедить (т. е. заставить) французскую компартию не участвовать в движении сопротивления. В марте сорокового «Юманите» писала: "Генерал Де Голль и другие агенты британского империализма хотели бы заставить французов воевать за интересы Сити". Листовки французской компартии с призывами к солдатам не воевать с немцами печатались на немецких ротапринтах. В ноябре сорокового Торез и Дюкло радовались падению Франции; "… борьба французского народа имеет те же цели, что и борьба немецкого милитаризма. В этом смысле можно говорить о временном союзе…". Другие сателлитные компартии также были послушными. В начале февраля сорокового Вальтер Ульбрихт пишет в "Ди Вельт": "Те, которые плетут интриги против дружбы немецкого и советского народов, являются врагами немецкого народа и заклеймены как пособники британского империализма". Уже в сентябре тридцать девятого публикуется декларация компартии США: "Война Франции и Англии против Германии — война несправедливая. Американские рабочие должны саботировать любую помощь империалистам". Югославия уже давно оккупирована Гитлером. Однако первый призыв организовать сопротивление нацистам был опубликован Тито лишь 22 июня 1941 года.