Дежурный офицер 5 Восточно-Сибирского полка капитан Москвин Иван Александрович с удивлением смотрел на прибежавшего к его землянке унтер-офицера, который стоя перед офицером докладывал:

— Ваше высокоблагородие, там их превосходительство, адмирал по позициям полка ходють.

— Какой адмирал, Карпенко? Ты, что несёшь!

— Не могу знать ваше высокоблагородие. И адмирал наш российский, не японский. И больно сюрьёзный. Глазами так во все стороны зыркает и вид у него больно недовольный. Вы бы ваше высокоблагородие вышли бы скорее, а то мало ли чего.

Капитан вздохнул и поднялся на бруствер Центрального редута Киньчжоуской позиции и действительно увидел между брустверами четвёртой и пятой батарей позиции человека в форме контр-адмирала Российского флота. И поправив перевязь с шашкой образца 1881 года, которую следовало бы назвать всё-таки саблей, капитан быстрым шагом к адмиралу, всяческими словами проклиная невесть откуда взявшееся начальство. Которое, однако, встретило его довольно благосклонно и, приняв рапорт, адмирал представился:

— Контр-адмирал Вирениус, начальник Талиенваньского порта. И вас как будет по имени отчеству?

— Иван Александрович, — тут же произнёс Москвин.

— Будем знакомы, Иван Александрович, — улыбнувшись, ответил адмирал, — Вот теперь смотрю на всё это безобразие.

— Какое безобразие, ваше превосходительство? — опешил капитан.

— Да в моё подчинение передали все сооружения бывшей китайской крепости Талиенвань. А импани[23], тут на высоте я вижу, разрушили. Нет, я всё понимаю и без претензий. Военное значение подобные сооружения не имели ещё десять лет назад. А вам было необходимо оборудовать позиции против восставших ихэтуаней. Но досадно.

— Что так, ваше превосходительство? — Москвин уже сообразил, что теперь позиции его полка оказались на территории морского ведомства, но похоже хозяин был не в сильной претензии, и гроза над ним лично явно проходила мимо его головы.

— Я понимаю, позицию готовили против ихэтуаней. И для них, с их белым оружием[24], она была неприступная. Но сейчас нам противостоит враг с армией европейского образца. И боюсь, что сейчас позиция более уязвима. Кстати вы, Иван Александрович, за командиром полка послали? Очень знаете, хочу с Николаем Александровичем познакомиться. У меня к нему есть несколько предложений. Надеюсь, они ему понравятся. Он же кажется инженер. И командовал сапёрной бригадой?

— Сей секунд пошлю, ваше превосходительство, и так точно господин полковник инженер и командовал сапёрами, — тут же произнёс Москвин и жестом отослал стоявшего за его спиной унтер-офицера. Который сорвался с места и бегом помчался к лагерю полка.

— Ну и славненько, — только и произнёс Вирениус.

— А я могу узнать какие предложения, ваше превосходительство?

— Конечно, конечно можете, Иван Александрович, вам же их реализовывать, — кивнул адмирал, — Как бы у меня есть взятая на призовом пароходе колючая проволока. Вот я и хочу обсудить, с Николаем Александровичем, как нам будет сподручнее создать из неё периметр для моего порта. Рядов так желательно в пять, шесть. И прямо перед вашими позициями. Потом у меня есть ещё призовые телефонные аппараты, которые я намерен выдать вам во временное пользование, для организации связи. В первую очередь с закрытыми позициями артиллерии. А то знаете, стоят они у вас открыто. Стреляй те по ним все, кому заблагорассудиться.

— Но ваше превосходительство, так же было утверждено командованием.

— Не спорю, только враг изменился, Иван Александрович. Будь вооружены японцы катанами, луками и бамбуковыми копьями я бы и слова не сказал. Но перед вами будет три дивизии, считай английских колониальных войск, и под две сотни орудий. Из которых, десятка три, будут 12-сантиметровыми гаубицами. Вот тут на позиции сколько орудий? И каких?

— В основном это пушки военной добычи, ваше превосходительство, орудия Круппа. Четыре 21-сантиметровых, шесть 15-сантиметровых, столько же 12-сантиметровых, восемь 87-миллиметровых, семнадцать разных 75-миллиметровых. Ещё есть 28 наших полевых 87-миллиметровых и две шестидюймовых пушки образца 1877 года. Орудия, установленные на шестнадцати батареях.

— Получается 71 орудие, — тут же подсчитал в уме адмирал, — А как обстоит дело с пулемётами, Иван Александрович?

— На позиции установлены десять пулемётов системы «Максим», ваше превосходительство.

— Маловато для такой позиции, Иван Александрович, маловато. А артиллерию обслуживают расчёты из крепостной артиллерии?

— Так точно, ваше превосходительство. На батареи выделяются команды из крепостных батальонов. Но они периодически меняются.

— Спасибо за консультацию, Иван Александрович. Просто я рассматриваю вашу позицию как одну из основных в обороне крепости. И хочется японцев тут попридержать. Но подумаю, чем смогу вам помочь. И, Иван Александрович, это не Николай Александрович ли сюда приближаться? — адмирал кивнул на пару всадников, быстро приближавшихся к ним.

— Так точно, ваше превосходительство, это командир полка.

Когда всадники приблизились, то офицер спрыгнул с коня, кинул поводья денщику и, подойдя поближе произнёс:

— Командир 5 Восточно-Сибирского полка полковник Третьяков с кем имею честь?

— Начальник Талиенваньского порта контр-адмирал Вирениус. В ведение Талиенваньского порта переданы все сооружения бывшей китайской крепости Талиенвань. Вот осматриваюсь. И вы не будите против, если мы побеседуем без чинов?

— Ни как нет, ваше превосходительство, — улыбнулся Третьяков, — Тогда позвольте представиться ещё раз Третьяков Николай Александрович.

— Андрей Андреевич Вирениус, — произнёс в ответ адмирал и, пожав полковнику руку, продолжил, — А я ведь к вам Николай Александрович, как к инженеру есть несколько вопросов. Очень интересно ваше мнение как специалиста.

— И в чём же, мнение сапёра, может быть полезно моряку?

— Мне поручили заведовать портом. А его безопасность зависит вот этой позиции. Да и вообще я считаю эту позицию одной из основных в обороне крепости. Если её сдать, то захват Порт-Артура — это просто вопрос времени. А по роду службы мне приходилось знакомиться с новейшими веяниями. В том числе и по поводу укреплений. И не надо так на Кинджоуский залив смотреть, — заметив, что полковник бросил взгляд на запад, произнёс адмирал, — Понимаю я ваши опасения. И полностью с вами согласен, что эта позиция крайне уязвима с той стороны. От обстрела флотом. Как, впрочем, и позиция на горе Самсон. Да и у нас тут только ваш полк, а не вся ваша вторая дивизия. А по поводу поддержки с моря, то её я буду обеспечивать.

Третьяков улыбнулся и произнёс:

— И что там за новейшие веяния?

— Ну есть предложение, о создании быстровозводимого укрытия, для пулемётов или противоштурмовых пушек. Из двух, помещённых один в другой, срубов, с забивкой из камней. Есть мнение, что подобное сооружение выдерживает обстрел трёхдюймовых пушек. И даже может спасти от одиночного попадания 12-сантиметрового снаряда. Не желаете глянуть? — адмирал протянул руку к стоящему рядом с ним морскому офицеру. Который тут же передал папку для бумаг адмиралу Вирениусу.

— Хм, знаете, Андрей Андреевич звучит, конечно, заманчиво, — Третьяков взял лист и, бросив на него взгляд, добавил, — И насколько быстровозводимого?

— При наличии материала, сапёрная рота способна возвести подобное сооружение за 20 часов, — тут же ответил Вирениус.

— Не плохо, совсем не плохо, — Третьяков обвёл взглядом совершенное голое пространство вокруг позиции, — Вот только леса вокруг нет, как, впрочем, у меня нет и противоштурмовых пушек. Хотя камень тут найти проще.

— Я готов помочь вам со строительными материалами. Некоторое количество строевого леса у меня есть в порту. Плюс наместник дал приказание провести испытания сооружения. И по результатам испытаний, будет принято решение о закупке строевого леса. А противоштурмовые орудия будут. Я для этого сюда и пришёл. Что бы мы решили, чем флот может помочь вам, Николай Александрович, отстоять позицию.