Бабушка повернулась и посмотрела на неё блестящими глазами.

— Ты сердишься, девочка моя? Возможно, я не должна была тебе говорить?

Пенелопа встала перед ней на колени и взяла её за руки.

— Не волнуйся, всё в порядке, если ты была влюблена, то поступила правильно, и я счастлива, когда ты раскрываешь мне душу.

На лице у Барби вновь засияла улыбка и Пенни нанесла ей на волосы тальк, с ароматом розы.

А сама размышляла, что было истинным в этой откровенности. Вероятно, немного, а, возможно, и ничего. Барби часто переделывала воспоминания по-своему, сплетала прошлое и настоящее, приправляя хорошей дозой воображения. Возможно, Джон вообще не существовал, а это был Джон Уэйн, актер, в которого девушкой, она была влюблена. И кого она превратила в этот миф, чтобы сделать легче своё прошлое. Жизнь для Барби не была лёгкой. Когда Пенни потеряла своих родителей, она была слишком мала, чтобы запомнить их. Бабушка потеряла сына, когда могла ещё всё отлично помнить. Кто знает, возможно, постепенное снижение её умственных способностей и началось именно тогда, когда ей пришлось справляться с этой невыносимой болью. А ишемия лишь дополнительно ухудшила её сознание, уже отягощённое тяжестью случившегося. И вот теперь, она рассказывала историю, тысячи историй, всегда новые, всегда обогащённые каким-нибудь новым, не раскрывавшимся ранее нюансом.

Всё было возможно.

Только одна вещь была невозможна – сдержать обещание, которое она дала. Потому что, даже при отсутствии кольца и клятвы, она уже отдала Маркусу всё, что могла бы дать.

Она увидела письмо, когда выходила из дома, направляясь в библиотеку. Лежало на полу, возможно, просунутое почтальоном под дверь. Сомнений не было – написала Франческа.

Пенни подняла его и уставилась на лестницу, ведущую на мансарду к Маркусу. Она могла бы поступить также как и почтальон, но не стала этого делать. Положила конверт в сумку и пошла на работу.

Весь день она чувствовала, как будто скрывает тикающую бомбу. Ощущала себя виновной, словно могла взорвать библиотеку. Виновной, потому что на мгновение поддалась коварному искушению сжечь письмо и сказать, что никогда его не получала.

Она отошла в редко посещаемую зону, посвящённую русским писателям, которых почти никто не читал, и достала письмо. Понюхала: оно было лишено любого запаха. Почерк Франчески был острым, с сильным нажимом на бумагу. Кто знает, что там было написано, но, самое главное, кто знает, что бы ответил Маркус. Он расскажет о ней?

«Ты знаешь, я трахнул ту идиотку, которая приходила навестить тебя в тюрьме. Что ты хочешь, из-за одолжения, что она делает, мне нужно было дать ей жалкую подачку. Но не волнуйся, она не была на высоте. Цыпочка была холоднее статуи. И ты не поверишь – она к тому же оказалась девственницей! Сучка, ко всему прочему, мне испачкала покрывало!»

Нет, Маркус не мог ничего ей рассказать и он не думал о ней все эти вещи. Пенелопа была уверена, что по-своему, он любил её. Эта странная ночь целомудренного и дикого секса, безусловно, не станет запоминающейся для него, если не учитывать деталь, которую он обнаружил в финале. Эта ночь станет их секретом.

«У нас есть секрет».

Когда Пенни вновь убирала письмо в сумку, за спиной раздался мужской голос.

— Привет.

Её первой мыслью было: Грант. Он пропал на несколько недель, но это не значило, что он сдался. У неё ничего не было под рукой для защиты, лишь обычные для этого места книги. Она могла бы ударить его копией «Война и мир». Этой книгой могла бы сделать ему очень больно. Протянула руку и схватила объёмный том, а затем резко обернулась.

Тогда и обнаружила – это Игорь.

Она была настолько ошеломлена, что секунд тридцать внимательно смотрела на него, как на причудливую галлюцинацию. Игорь первым прервал этот ступор.

— Мне кажется, что ты удивлена меня увидеть, — констатировал он с улыбкой. — Только не знаю насколько приятно. Думала дать этим мне по голове?

Пенни, замерла в позе толкателя ядра готового бросить свой металлический шар, покачала головой и положила книгу на полку.

Игорь держал в руках пакет с логотипом магазина сладостей, очень хорошо известного в городе, который изображал кекс, превращающийся в корону. Он был одет в стиле, похожем на тот, который использовал, когда ходил в школу – смесь креативности и традиций – джинсы и твидовый пиджак, одетый на футболку, с напечатанным лицом Моны Лизы, которая состроила рожицу.

— Э… да, — призналась Пенелопа. — Я думала, что больше никогда тебя не увижу.

— И почему ты так думала? Я надеялся, что дал тебе понять, что... в общем...

— Я не восприняла всерьёз тот бред, вчера вечером.

Игорь не прокомментировал, что она подразумевала под бредом, а спросил:

— Как дела с Маркусом?

Пенни пожала плечами в попытке изобразить безразличие.

— Не знаю.

— В любом случае, с Ребби у него ничего не было.

— А ты откуда знаешь?

— Потому что после того, как вы ушли, она вернулась из погреба злая как чёрт. Я имею в виду, она не производила впечатление той, что развлекалась, не уверен, понятно ли я объясняю.

— Ты объясняешь.

— Прости, что послал тебе эти сообщения. Я немного волновался.

— Откуда у тебя мой номер?

— Он был у Ребекки, и я взял его тайком.

— Мне кажется, что должна изменить номер телефона, никогда не знаешь, вдруг ей придёт идея пригласить меня на какой-нибудь другой праздник.

— Не переживай, при случае она скажет тебе об этом в лицо, чтобы сделать твой отказ более затруднительным, и в то же время проверить, насколько сильно ты подурнела. Но вместо этого ты прекрасна, что до смерти её злит.

— Предпочла бы избежать комментариев относительно моего внешнего вида. Мне кажется, что это чушь, знаешь, как и всё остальное.

— Рано или поздно ты поймешь, что я не хочу тебя обманывать. В любом случае, я пришёл не только для того, чтобы сказать, как ты великолепна. Я пришёл, чтобы принести тебе две вещи.

— Мне?

Игорь подошел к одному из длинных столов для чтения, совершенно свободному в этой пустынной зоне. Он достал из пакета картонную коробку, похожую на ларец с сокровищами и её пальто.

— Ой, спасибо! — воскликнула Пенни, очень довольная возвращению своего пальто. — А там что?

Игорь подмигнул и толкнул к ней коробку. На ней виднелся такой же логотип, как и на пакете. Пенелопа подняла крышку и не могла не улыбнуться. Внутри коробки, аккуратно выложенные на тонкую папиросную бумагу, красовались девять кексов, больших как теннисные мячики. На них идеально, из сахарной глазури были воспроизведены обложки многих известных книг.

— Они съедобные? — спросила Пенелопа, пораженная этой красотой. Казалось преступлением просто коснуться их.

— Да, и они вкусные. С какой ты хочешь начать? «Маленькие женщины» или «Гарри Поттер»?

— Я думаю, что попробую «Собаку Баскервилей». Мне кажется, что там есть шоколад.

Они сели за стол очень близко, и разговаривали, пробуя сладости. Не говорили ни о вечеринке, ни о прошлом. Пенни узнала, что Игорь только что получил диплом по истории искусства и рисовал декорации для небольшого театра.

— Я никогда бы не подумала, мне казалось, что ты станешь адвокатом.

— Как мой отец? Ни за что и никогда! А ты?

— Я ничего, работаю здесь и там, и стараюсь немного накопить денег.

— Чтобы добиться чего?

— Для того чтобы просто их иметь.

— Это неправда, на одно мгновение твои глаза засияли. У тебя есть тайная мечта, и ты не хочешь мне сказать.

— Я не выдаю свои тайные мечты первому встречному.

— Но мы знакомы с шестнадцати лет!

— Но мы никогда не были друзьями.

— Тогда станем ими, а потом я попрошу тебя рассказать, что скрываешь.

— Кто знает, что скрываешь ты, Игорь.

— Ничего, я клянусь. Я не выполняю миссию по поручению Ребекки, если ты думаешь об этом. Она вызывает во мне отвращение. Мне противна она и её торчок жених.