Сильван едва не зарычал. Внезапно ему захотелось упасть перед ней на колени прямо там под душем, и пусть вода стекала по ним обоим, пока он жадно упивался бы её влажными лепестками. Прижав её спиной к стене крошечной душевой кабины, он бы вылизал её сверху до низу, входя языком глубоко в её сладость, вкушая её соки, пока не довел бы её до оргазма снова и снова. А затем встал бы позади неё, заставляя чуть раздвинуть ноги, и вогнал в неё член.

Сильван почти видел всё это мысленным взором… Как София, расставив ноги, выгнулась изящным телом. Как, слегка дрожа, прижалась к покрытой кафелем стене. Он бы проделал с ней много восхитительные вещей, медленно… так медленно. Сильван почти чувствовал влажный жар её лона головкой члена, потирался об неё, воспламеняя её, подготавливая… Его член покрылся бы её медом, и она, невероятно тугая, шелковистая, совершенная, сожмется вокруг него, когда он войдет в неё дюйм за дюймом.

Он взял бы Софи, пока она стонала его имя, издавая те тихие, беспомощные звуки, которые говорили, что она возбуждена и готова, он проникал бы глубже и глубже, пока не уперся бы головкой члена в её матку. Затем обхватил бы её грудь ладонью, слегка потянул за соски, усиливая наслаждение, скользнул рукой к холмику между бедер и приласкал её истекающее влагой естество точно так же, как она сейчас ласкала себя.

Он бы брал её медленно, сладко, шепча на ушко, как хорошо она ощущается вокруг него, насколько сильно он её любит, что не хочет отпускать. А затем, когда она уже не сможет сдержать наслаждение, когда её накроет оргазмом, он сделает это. Востребует её.

Проткнет нежную кожу её горла клыками, введет в её кровь свою сущность и тут же заполнит её лоно спермой, а она, стоная и крича от оргазма, отдастся ему полностью, без оглядки. И он сделает её своей. Навсегда.

Сильван почти слышал, как она стонет его имя во время оргазма.

— Сильван… о боже, Сильван…

Он раскрыл глаза.

«Это не сон. Она действительно зовет меня! Что случилось?»

Вскочив с кровати, он бросился в ванную и распахнул дверь. Комнатка оказалась настолько заполнена паром, что он ничего не смог разглядеть.

— София? С тобой всё в порядке?

Не дожидаясь ответа, он вошел в комнату и направился к душевой. Рывок, и дверца кабинки повисла на петлях с одной стороны, позволяя ему увидеть мокрую, обнаженную и очень удивленную Софию.

— Что… что ты здесь делаешь? — Она безуспешно пыталась прикрыть пышные груди и лоно ладошками.

— Что я здесь делаю? Ты позвала меня. — Сильван нахмурился. — И твой голос… мне показалось, ты чем— то расстроена.

— Ты слышал? — Она широко распахнула глаза, в которых плескалось недоверие. — За стеной и шумом воды?

Он развел руками.

— Я здесь, не так ли? С тобой всё в порядке?

Он постарался безразличным взглядом осмотреть её на предмет всевозможных травм, но это оказалось невозможным. Даже несмотря на то что накануне ночью Сильван попробовал её на вкус, он никогда не видел её полностью обнаженной, разве только что во сне. Её высокая полная грудь и стройные бедра, обнаженные и блестящие от стекающей по ним воды — это зрелище чуть его не добило. Он жаждал присоединиться к ней в душе, точно так же как сделал это во сне. Хотел прикоснуться к ней и попробовать на вкус повсюду, довести до оргазма снова и снова, чтобы её лоно истекало медом, источая сладкий интимный аромат…

«Её аромат! Боги, — вдруг осознал Сильван, — я снова чувствую её аромат».

Её запах так же плотно заполнил маленькую ванную, как и облако пара, окутывая Сильвана восхитительным ароматом, наполняя рот слюной… и, несомненно, просачивался наружу из каждой трещинки в стенах коттеджа вместе с теплым воздухом из ванной. Привлекая к ним урликов.

— Сильван, — сказала она, врываясь в его мрачные мысли. — Пожалуйста, как видишь, я в порядке. Поэтому ты не мог бы просто выйти, закрыть двери и дать мне закончить…

— Нет. — Войдя в душевую кабину, он выключил воду и взял её за руку. — Выходи и вытирайся. Сейчас же.

— Что? Зачем? — Она посмотрела на него, широко распахнув глаза. — Что ты собрался со мной сделать?

Сильван не знал. Что он мог сделать, чтобы устранить нанесенный ею ущерб? У них не было достаточно времени, чтобы он смог не торопясь снова отметить её, даже если бы в процессе ему удалось сдержаться и не зайти дальше, чем она хотела. Кроме того, как он и говорил, железы вокруг его рта выделяли не такой сильный аромат, как в паху. А он не мог её так пометить. Не всколыхнув при этом воспоминания о случившемся в прошлом насилии.

— Я не знаю, — ответил он.

— Сильван, пожалуйста… — Её лицо внезапно исказилось от страха. — Ты… ты меня пугаешь, — прошептала она.

— Мне жаль. — Его сердце сжалось в груди. — Это последнее, чего я хочу, верь мне, София. Но твой аромат, он здесь повсюду, и теплый влажный воздух выносит его на улицу.

Она внезапно побледнела и вцепилась в полотенце.

— Я… мне жаль. Я не хотела смывать с себя твой запах, просто подумала, что опасность миновала, раз, по твоим словам, урлики становятся неактивными при солнечном свете.

— При ярком, прямом солнечном свете, — сказал он, вытаскивая её из ванной. — Вероятно, прошлой ночью ты не заметила, но этот коттедж окружен густым лесом. И нам, возможно, придется пройти несколько миль, чтобы выйти на опушку леса. Не то чтобы для нас это проблема, но мы не можем уйти отсюда, оставив витающий в воздухе твой столь сильный аромат. Если урлики поймают его… — Он покачал головой.

— Я… я не знаю, что сказать. — Говоря, София обмотала слишком короткое полотенце вокруг груди. — Извини, что неправильно тебя поняла, но я подумала, что принять душ вполне безопасно. Я… я сначала должна была спросить у тебя, но ты выглядел таким усталым, я хотела дать тебе выспаться.

Сильван вздохнул и провел рукой по волосам.

— Проблема не в том, что ты приняла душ. Вода не сможет полностью искоренить мой запах, она смоет лишь часть его.

— Но тогда я не понимаю, как…

— Мой запах уйдет только, когда ты кончишь, — ответил Сильван грубее, чем хотел. — Из— за оргазма твое тело захлестнет волна гормонов, что повлечет за собой выработку феромонов. Не говоря уже о том, что твое влагалище станет невероятно влажным, что перекроет любой аромат, кроме твоего собственного. Ты прекрасно знаешь, насколько сильно истекаешь соками… нумала.

София вздернула подбородок, смущение и гнев полыхали в её взгляде.

— Ты мне этого никогда не говорил. Никогда не говорил, что я не могу… не могу… Ну, ты знаешь.

Сильван выдохнул.

— Я пытался прошлой ночью, когда спросил, как часто ты прикасалась к себе. Ты вела себя так, будто никогда ничего подобного не делала. Будь ты чуть более откровенной, предупредил бы тебя.

— Не могу в это поверить. — Глядя на него, она скрестила руки на груди. — Как я должна была ответить? Это слишком личное.

— Что ж, скоро об этом все узнают, когда ветер отнесет твой аромат урликам.

Сильван слышал рычание в собственном голосе, но ничего не мог с этим поделать. Её восхитительный аромат слишком сильно взывал к нему, точно так же он привлечет к ней урликов. И он не мог выбросить из головы образ её влажного и обнаженного тела! Этого оказалось достаточно, чтобы свести с ума любого мужчину.

«Что на меня нашло. Нужно успокоиться, взять себя в руки…»

Но на этот раз он не смог. Стремительно развернувшись, он отступил от Софии, пытаясь увеличить расстояние между ними. И глубоко вздохнул, почувствовав её руку на плече.

— Сильван? — Обернувшись, он взглянул на неё. Всё возмущение Софи расстаяло без следа, остались лишь страх и сожаление. — Сильван, мне очень жаль, — тихо сказала она. — Я не думала, что просто потакая своей, э, фантазии, снова подвергну нас опасности.

— Это не твоя вина, — хрипло ответил он, пытаясь смотреть ей в лицо. — Я должен был сказать тебе, а не… Как говорят люди? Ходить вокруг?

Она улыбнулась.

— Не ходить вокруг да около. Но, Сильван… — Она скользнула рукой вниз по его руке, и он мог бы поклясться, что почувствовал едва ощутимое прикосновение к члену. — Разве мы не можем… не можем решить эту проблему так же, как прошлой ночью? То есть не мог бы ты просто снова отметить меня? — Её щеки порозовели, а голос охрип, когда она задала этот вопрос. Её восхитительный аромат усилился.