— Послушай, Линн, — с пылом начала она. — Я так больше не могу. Я, конечно, согласна с тем, что в отношениях и особенно наших не стоит торопиться, но у всего есть разумные приделы и…

Договорить ей Чарльз не дал. Широко улыбнувшись, он ни с того ни с сего прильнул к Аве, обнял ее ноги и поднял над полом. Громко ойкнув от неожиданности, девушка вцепилась в его плечи и изумленно замерла. Мужчина меж тем покрепче перехватил ее и целенаправленно понес вглубь квартиры

— Что? Как? Куда?.. — заметалась Ава, то изумленно озираясь по сторонам, то смотря на Чарльза в поисках хоть какой-то подсказки. Ответ не заставил ее ждать, и уже через пару секунд у нее за спиной замаячила спальня с расстеленной кроватью. При виде свежих белых простыней щеки Авы вспыхнули новым и куда более ярким, чем от мороза румянцем. Губы сами собой расползлись в предательской улыбке.

— О боже, нет! — спешно закрыв лицо руками, пискнула девушка.

— Не вздумай передумывать! Ты сама хотела! — весело рассмеялся Чарльз и бросил возлюбленную на постель. Ава спиной упала на мягкую перину и, не удержавшись, громком засмеялась. Господи, а она еще о забытых книгах волновалась!

— Сказал бы заранее, я хотя бы трусы одела покрасивее, а не первые попавшиеся в горошек! — сквозь смех возмутилась она, но Линн явно было все равно до узора на ее нижнем белье. Ему нужна была Ава… Хотя нет. Она уже была его. Она ему принадлежала, и каждое его движение, взгляд и властная улыбка подчеркивали то, кто из них хозяин.

Затаив дыхание, Ава наблюдала за тем, как Чарльз опустился рядом на кровать, как навис над ней и прижал своим телом к матрасу. Она махом забыла про свою злость, простила ему затянувшуюся прелюдию и едва не сгорала от того, чтобы поскорее отдаться ему и взамен получить его себе всего без остатка. Но момент был слишком сладок, чтобы так просто его отпускать, и Чарльз наслаждался им, давая Аве в полной мере прочувствовать то, как окончательно распределились и зафиксировались их роли.

— Ты же понимаешь, что теперь принадлежишь мне? — елейным голосом спросил он, по-хозяйски проведя ладонью по бедру Авы, и, не дожидаясь ее ответа, твердо произнес: — Ты моя.

— А ты мой, — с радостью откликнулась Хейз и приподнялась любимому навстречу, но он удержал ее и не дал себя поцеловать.

— Мы принадлежим друг другу, не сомневайся. Но тебе еще предстоит мне послужить и на деле доказать, как много я для тебя значу, — напомнил он тоном, не терпящим возражений и компромиссов.

— Собираешься надеть на меня ошейник прямо сейчас? — спросила Ава, и тут же все у нее внутри екнуло от нового витка восторга и волнения.

— Позже, — властно ответил Чарльз и вновь довольно заулыбался, забираясь ладонью ей под водолазку. — А пока насладимся более обыденными ощущениями.

— «Обыденными»? Смотря у кого когда в последний раз было… — озорно прыснула Хейз и тут же сладко вздохнула, когда Чарльз, задрав до груди ее водолазку, припал губами к ее обнаженному животу. Он по своему обыкновению не спешил и растягивал удовольствие до предела, но сейчас, оказавшись в его объятиях на мягких простынях, Ава было совсем не против никуда не торопиться, расслабиться и наслаждаться каждым прикосновением, каждым переполненным теплом и светом мгновением. Особенно точно зная, что именно последует после.

— Так от подготовки мы наконец перешли к практике. Мне бы уже и тогда стоило заметить, что Чарльз любил контроль даже, когда мы просто занимались любовью. Он вел постоянно, задавал ритм и выбирал позы, но действовал очень мягко и ненавязчиво, а я была так влюблена, что не обращала никакого внимания на такие мелочи. Мне было слишком хорошо. Впервые за долгое время я получила желанное тепло и любовь. Меня даже устраивало, что Чарльз полностью контролировал наши отношения. В тот момент мне самой так было проще всего.

Новый роман никак не повлиял на мою занятость. Наоборот, окрыленная любовью, я с новым энтузиазмом взялась за учебу и стажировку. Мне хотелось творить, двигаться вперед и прыгать выше головы. Трудилась, не покладая рук, а все свободное время посвящала Чарльзу с гораздо большим рвением и самоотдачей, чем когда мы просто дружили. Я жила только своими амбициями будущего архитектора и любовью к мужчине, который был мне другом, любовником и Господином. Все остальное в моей жизни окончательно ушло на второй, а то и третий план.

Чарльз больше не тормозил наши отношения и многого от меня не требовал. Я стала часто оставаться у него на ночь, но когда приходила совсем без сил после учебы и работы, он не просил от меня ничего и укладывал спать. То, что я приползала уставшая к нему, а не шла к себе домой, уже говорило о многом и доказывало, насколько же мне важно было находиться рядом с Линном, только с ним.

Ко мне он с того достопамятного вечера не заходил, и мне долгое время не удавалось познакомить его с Эммой. Не специально, просто так получалось. Хотя, сама Эмма не особо горела желанием с ним знакомиться, пускай и расспрашивала про то, как развиваются наши отношения. Она сама не была уверена в том, как отреагирует на Чарльза при личном знакомстве, и к тому же ее окончательно закрутил роман с Мэттом.

К слову, после того неловкого момента, когда он появился передо мной в одних трусах, мы с Мэттом все же нормально познакомились, пообщались и даже подружились. Он оказался действительно классным парнем, так что к моим личным успехам прибавилась еще и радость за сестру.

Все складывалось самым наилучшим способом. Переход от обычного секса к тематическому для нас с Чарльзом являлся чем-то само собой разумеющимся и не заставил долго себя ждать. Но какое-то время мне пришлось опять потерпеть и привыкать к рукам Чарлза. Он приучал меня к себе уже как к Хозяину: завязывал мне в постели сначала руки, затем глаза, заново четко обговорил все табу. Ему хотелось сделать все правильно, чтобы я не боялась его и полностью отдалась. Я же со всем рвением показывала, что доверяю ему, что он может сделать со мной все, что захочет. Голод во мне смешался с влюбленностью, и одно чувство неистово подстегивало другое. Я хотела снова стать сабмиссивом. Его сабмиссивом.

Реальность превзошла мои ожидания. Не во всех страстях мы совпадали, не все табу разделяли. Но опытность и осознание своей силы и власти ставили Чарльза в моих глазах на очень высокий пьедестал. Мои предыдущие возлюбленные, которым я отдавалась и позволяла себя бить, меркли рядом с ним. Он определенно знал, что делает, и его уверенность полностью меня подкупала.

Она ждала этого момента, как праздника. Она специально разобралась со всеми своими делами заранее и предупредила сестру, что не вернется домой ночевать, лишь бы ничего не омрачило сегодняшнее свидание. Их с Чарльзом свидание Хозяина и рабыни.

Она сидела перед Господином полностью раздетая. Со сгорбленной спиной и низко опущенной головой. С кожаными наручами на руках и тугим ошейником на шее. Ощущения от пут, от покорной позы и осознания всей ничтожности рядом с человеком, которому она отдала всю власть над собой, были Аве так хорошо знакомы, и в то же время они казались ей такими свежими, обновленными и цветущими, как никогда прежде.

Чарльз стоял напротив нее. На нем были только черные брюки и ничего больше. В его руках покоилась красивая многохвостка с пятью длинными плоскоплетеными плетьми. Новое для Авы орудие приворожило ее, заставило пожирать переплетение кожаных полос глазами, до тех пор пока Чарльз не приказал ей смотреть строго в пол и головы без дозволения не поднимать. Хейз послушалась его незамедлительно, со всей покорностью, на которую только могла быть способна, и нескрываемым трепетом. Первый поцелуй, первая близость, признание в любови меркли перед чувственностью и незабываемостью первой сессии.

— Ты жалкая мелкая дрянь, — тихим, спокойным и властным голосом произнес Чарльз. — Приползла ко мне на коленях. Позволила нацепить на себя ошейник. Тебе должно быть противно от себя самой.

— Да, мой Господин, — безропотно согласилась Ава.