Я уже решила, что не буду доставать телефон во время десятиминутного перерыва. Как бы ни приняли серию, за десять минут я не смогу охватить реакцию подписчиков, так что просто окончательно превращусь в лужицу. Я и так уже дважды накосячила: сначала лишний раз пробила купальный костюм, потом опечаталась в скидочном коде. Дурацкие ошибки. Может быть, сегодня стоило сказаться больной и не ходить на работу.

— Все в порядке? — спрашивает Этан, когда я даже не пытаюсь поймать кинутый им волейбольный мяч.

— Я просто не там, где хочу быть, — покаянно отвечаю я.

— Мы оба такие, — смеется Этан.

Толстой, любовь всей моей жизни, однажды сказал: «Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин». Это, наверно, сексизм. Или нет. Или самую чуточку. Дело было сто с лишним лет назад, а тогда без сексизма было никак, так что поди пойми. Мне больше нравится перефразировать это как: «Ничто так не нужно человеку, как общество умных людей». Потому что, ну серьезно, если бы мы хоть изредка не тусовались с умными людьми - особенно с теми, кто умнее нас, - мы, наверно, превратились бы обратно в одноклеточных и плавали бы себе по болоту.

Джек умнее меня. Пожалуй, еще ехиднее и неадекватнее, но точно умнее. Не знаю, что бы я без нее делала последние две недели, после того как мы резко прославились, потому что она умудряется по-прежнему видеть полную картину происходящего. С недавних пор ее любимая фраза: «Да, круто, но завтра все могут нас возненавидеть». Так что теперь, в #ЧетвергКевина, мне просто необходимо быть рядом с Джек, чтобы трезво оценить реакцию фанатов.

Когда я подхожу к их дому, мистер Харлоу поливает палисадник. Несколько секунд я раздумываю, насколько невежливо будет кинуться в кусты и по-пластунски доползти до заднего входа. Не поймите меня неправильно, обычно я не против поговорить с мистером Харлоу. У него такое же мрачное чувство юмора, как у Джек. А еще его гораздо легче поймать, чем его жену, которая обычно либо уезжает по делам на северо-восток страны, либо запирается в кабинете и что-то бешено печатает. Но сегодня в моей голове еще свежо воспоминание о сломанном столе для пинг-понга. Пол уже должен был сказать об этом отцу, и я не уверена, что готова к потоку ядовитого остроумия на этот счет.

— Привет, Таш!

Я вздрагиваю и перевожу взгляд на мистера Харлоу, который одной рукой закрывает глаза от солнца, а другой - держит лейку. Она наполнена до краев, и при каждом его движении оттуда стреляют фонтанчики воды. Кажется, прятаться уже поздно. Я подхожу к палисаднику:

— День добрый, мистер Харлоу. Какие красивые георгины!

Что угодно, лишь бы поддержать разговор. Понятия не имею, чем красивые георгины отличаются от некрасивых, но я дико горда собой уже за то, что вообще знаю это слово. Мистер Харлоу начал заниматься садом после ремиссии: врач сказал, что это поможет снять стресс.

— Ты сюда пришла не о цветах разговаривать, — фыркает он в ответ и кивает в сторону дома (еще один фонтанчик из лейки). — Джек внутри.

— Э-э… Спасибо.

И все? Ни единого намека на стол для пинг-понга? Может быть, Пол ему еще не сказал, и это еще хуже, потому что подколки настигнут меня в следующий раз.

— Я серьезно насчет цветов, — замечаю я, открывая входную дверь. — У вас самый красивый сад на всей улице!

Мистер Харлоу отмахивается от меня с каменным лицом. Я направляюсь внутрь, к спальне Джек. Когда я захожу, она, не поднимая взгляда, похлопывает по кровати рядом с собой. Подруга, напряженно хмурясь, изучает экран ноутбука.

— Ты уже что-нибудь видела? — она кликает мышью и принимается яростно печатать.

— Нет, — вкладываю в ответ все свое нетерпение.

Я достаю ноутбук из рюкзака, даже не заботясь о том, чтобы включить его в сеть. Все работает слишком медленно. Логин и пароль обрабатываются слишком долго, интернет не хочет подключаться, браузер дико тормозит на новых вкладках. Но вот наконец-то, наконец-то весь #ЧетвергКевина у меня перед глазами.

— Я разгребаю твиттер, — сообщает Джек. — Люди ретвитят, как сумасшедшие. У нас пара сотен новых подписчиков.

— Ну так что, какая реакция? — спрашиваю я. — Хорошая или плохая?

— Просто обалденная. Под видео фанатки прям-таки разбушевались. Короче, гнилые помидоры, которыми нас однажды закидают, еще даже не выросли. Слушай, пожалей свое лицо, а то к восьмидесяти годам ложка в рот влезать перестанет!

Но я не могу перестать по-идиотски улыбаться даже после нескольких минут в нескончаемом потоке скринов, гифок и восторженных репостов. Только через час у меня получается оторвать глаза от экрана, оглядеться и спросить:

— А где Пол?

— Играет с кем-то в баскетбол, — отвечает Джек и снова атакует клавиатуру. — Через пару часов вернется.

Она замедляется, так что стук клавиш звучит почти театрально: «тук… тук… тук», и поворачивает ко мне голову:

— Я слышала про стол.

Значит, кому-то Пол все же рассказал.

— Смешно, — отвечаю я.

Зовущий свет экрана уже засасывает меня обратно.

— Если бы я знала вас чуть хуже, я бы решила, что вы там занимались диким животным сексом.

Этого хватает, чтобы надолго вырвать меня из плена социальных сетей.

— Что, прости?

— Но я слишком хорошо вас знаю, так что я так не думаю.

— Вот и правильно, — хмурюсь я. — Жуть какая, Джек, зачем ты вообще это сказала?

— Господи, да шучу я! Это совершенно невероятно, в том-то и хохма!

— Это не… Это… — Я пытаюсь одновременно тяжело вздохнуть и зарычать. — Что ты хочешь этим сказать? Зачем ты это сказала?

— В смысле?

Джек уже не шутит. Она закрыла крышку ноутбука и как-то непривычно серьезно на меня смотрит.

— Что я сказала не так?

— Ну, Пол парень, а… а я девушка. Мне все равно нравятся парни.

— Тебе нравится Пол? — очень тихо уточняет Джек.

— Нет, я этого не говорила. В смысле, хватит думать, что я какой-нибудь… робот!

— Боже, Таш! Я вообще не об этом!

Я закрываю лицо руками.

— Я знаю. Но так еще хуже. Как будто… как будто ты по умолчанию считаешь, что я не могу ни к кому ничего чувствовать.

— Я так не думаю, — произносит Джек, вкладывая в свои слова раз в десять больше эмоций, чем обычно. — Прости меня. Я вообще так не думаю. Просто… ты не очень хорошо объяснила нам…

Она запинается и себе под нос заканчивает:

— Не знала, что ты так это воспринимаешь.

Я убираю руки от лица, пытаясь показать Джек, что не злюсь. Не могу винить ее за то, что она запуталась. Я сама до сих пор иногда путаюсь, когда пытаюсь описать ситуацию без глупостей и громких терминов. Мне совсем не нравится то, как я объяснила ее в сентябре, когда мы с Джек и Полом сидели вокруг их бассейна, завернувшись в полотенца и прихлебывая газировку. Я тогда только что рассталась с Джастином Раном, моим первым парнем, и Джек как раз говорила что-то о том, что вокруг полным-полно не слишком тупых парней и что они непременно выйдут из тени, как только узнают, что меня можно звать на свидания, когда я выпалила: «А я не хочу».

— Чего не хочешь? — переспросила подруга. — Встречаться с парнями?

Я надолго замолчала. Друзья уставились на меня, и я наконец проговорила:

— Кажется, мне никогда не нравились вещи… которыми хотят заниматься… люди, которые встречаются.

К их чести, и Джек, и Пол промолчали.

— Мне совсем этого не хотелось, — тараторила я. — Вообще. И когда Джастин пригласил меня на свидание, я решила, что это хорошая идея, потому что, мало ли… Вдруг мне просто надо было… попробовать.

Джек издала какой-то полупридушенный звук, и я поспешно добавила:

— Не в этом смысле. Просто побыть рядом с парнем. Что-то в этом роде.

Меня бросило в жар: и снаружи, от солнца, и изнутри. Я уставилась на свои посиневшие пальцы и добавила:

— Я говорю какие-то глупости. Кажется, не надо было поднимать эту тему.

Джек встала со своего шезлонга, подсела ко мне и обняла меня за плечи.