— Света в тебе больше, чем тьмы, — заговорила ведьма, погружаясь в транс. — Редкое явление среди людей, ты как луч солнца — наставляешь всех на путь истинный, но никого не поучаешь… Любви в тебе много, к миру, к людям. И веры много — все это до конца с тобой будет. Вот только начнется бой за душу чистую, ничем не соблазненную. И разверзнется земля, и спустятся с небес ступени, но выбора не будет. Бежать придется и от тех, и от других…
Ведьма сморгнула.
— Девушка у тебя была, нечестным способом завоевавшая твою любовь — она вернется, но выстоять другая поможет. Та, что наполовину мрак, и сеет она людской порок. Но и добро в ней есть, и если не отвернешься от нее в нужный час, то поможешь развить светлую сторону и отказаться от мрака. А если отвернешься, то сердце твое у нее на коленях лежать будет, и последние удары отсчитывать прикрываемое ее руками, пока ногтями не вопьется в плоть.
По спине Ваньки пробежался холодок, это мало походило на обычное, в его представлении, гадание. Загадочная продавщица заставляла себе верить, а атмосфера самого магазина этому лишь способствовало.
— Много трудностей тебя ждет, но друг рядом будет. Хоть и не тот, на которого ты рассчитываешь.
— Хватит, — нашел в себе силы произнести Ванька.
— Покажи последнюю карту, — прошептала Альвина, кивая на ладонь парня.
Он перевернул руку, являя взору ведьмы карту, в которой бурлил алый туман, перетекая в новые непонятные формы.
— Но все в твоих руках, судьба не властна над тобой и оставляет выбор… — Альвина подняла на Ваньку взгляд, внимательно запоминая каждую черту юноши. Сперва Алина с необычным раскладом, теперь сам по себе необычный парень.
«Похоже, настало время для моего предназначения» — подумала ведьма: «И настала пора испытаниям»…
Глава 16
А-ли-на…
Мурмурмур…
Знакомое мужское лицо, покрытое россыпью морщинок. Он что-то мне рассказывает, пальцем обводя контур облаков в небе. На душе так тепло, так спокойно…
А-ли-на…
Мурмурмур….
Неожиданно картинка раскалывается на сотни крохотных осколков. Я смотрю под ноги, пытаясь понять, как собрать этот паззл. В каждом из осколков проявляется свое изображение — тот самый мужчина вонзает в спину девушки кинжал. Девушка стоит спиной, потому не удается разглядеть ее лица.
А-ли-на…
Мурмурмур…
В тот момент, как тонкое лезвие соприкасается со спиной незнакомки, ее тело окутывает пламенем, в ушах слышен истошный женский вопль. Огонь расползается, пожирая обе фигуры — теперь в агонии бьются уже двое.
А-ли-на…
Мурмурмурмур…
Сморгнув, фокусирую зрение. Передо мной черный пушистый кот. Он сидит, почти сливаясь с серой темнотой вокруг и смотрит на меня укоряющим зеленым взором.
— Я думал, не дозовусь до тебя! — возмущенно произносит он.
— Ты?.. Я тебя уже видела… — отвечаю я, припоминая. — Точно! В прошлом сне! Бегемот, да?
— Именно, — торжественно отвечает он. — Я к тебе с важным делом! Тебе надо стать ведьмой!
— Стать ведьмой?
— Ну да, тогда твое сознание вернется в тело, проблема будет решена.
— А Дэм? — озадаченно спросила я.
— Дэм не маленький мальчик, — недовольно отвечает кот. — И он бы точно хотел, чтобы ты отсюда поскорее выбралась. Так ему будет проще и свои косточки вызволить…
— А что значит, стать ведьмой? — с каждой секундой сон кажется мне все абсурднее.
— А то и значит. Ты произнесешь формулу, инициируешь себя как ведьму. Формула избавит твои магические фильтры от пробок и заставит их работать на тебя…
— Ничего не понимаю, — растерянно пробормотала я. Сон с каждой секундой становился все непонятнее. Кот недовольно фыркает — похоже, по его мнению, я должна была знать все это и без его разъяснений.
— У каждого человека есть точки в сознании, сквозь которые проходит энергия, подпитывая саму душу. Это и называется фильтрами. У кого-то там многолетние пробки, у кого-то наоборот — в некотором роде, гуляет ветер. А у ведьм эти точки начинают работать не только на сознание, душу, но и на окружающий мир, воздействуя на него разными способами, — начинает объяснять Бегемот. — Ведьмы способны преобразовывать энергию, направляя ее на достижение результата — кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. Так понятнее?
— Понятнее, — киваю я, — немного.
— Так вот, формула заставит твои фильтры работать иначе. Вот и все, — в этот момент кот отводит взгляд.
— Ты чего-то недоговариваешь?
— Ну, еще срок твоей жизни увеличится раз в двадцать, тебе придется долго учиться, скорее всего ты станешь другой, тебе надо будет сделать выбор…
— И?..
— И ты выберешься из Мередела и на твою душу никто не будет претендовать. Причем никогда!
— Почему? — с любопытством спрашиваю я. Я не воспринимала слова кота всерьез, это же просто сон. Ведь сон?
— Ну… — кот снова уставился на меня. — Потому что израненная душа никому не нужна.
— Израненная душа? — шепчу я.
— По ощущениям инициация похожа на… хм… Ну, представь, что ты фарфоровая балерина, стоящая на полочке довольно долгое время. Вдруг, тебя случайно задевают рукой, и ты падаешь на кафель, разбиваешься. Лежишь там сотней крохотных осколков, но тебя начинают собирать, относят мастеру. Склеивают, да так, что почти не видно трещин. Покрывают новой краской, заставляют сиять ярче обычного. И в следующий раз поставят туда, куда точно не смогут случайно добраться и навредить. Вот только мастер всегда будет знать, что ты уже не та. И, возможно, какие-то крупицы были прицеплены не на то место…
— Поэтично, — хмыкаю я. — Но желания стать ведьмой как-то поубавилось…
— Алина, в настоящее время, это единственное, что может помочь тебе избавиться от гнета Мередела, вернуться в свой мир.
— Я не оставлю Дэма, — категорично отвечаю я. Пожалуй, это стоило говорить в самом начале.
— Ну и глупая, — недовольно буркает кот.
Внезапно закружилась голова, кот, казалось, начал расплываться — словно картинка в старом телевизоре. Темнота вокруг подернулась дымкой, появился туман.
— Опять просыпаешься… — грустно говорит он. — Совсем скоро… Просто запомни эти слова. И произнеси их, когда поймешь, что стало слишком опасно…
Странные слова врезаются в сознание, проникают как сквозь вату. Каждый последующий слог я слышу все приглушеннее…
Раскрыв глаза, я увидела уже знакомые серые стены камеры, длинные толстые прутья, а за ними снующих туда-сюда ищеек. По бокам длинного коридора тоже располагались камеры с заключенными, но из-за густой желтоватой дымки их видно не было. Подозреваю, что примерно в том же виде и я предстаю перед ними — меня попросту не видно за желтым туманом.
Издали послышался цокот каблучков, по широкой каменной лестнице зашагали ноги, вслед за которыми показалось алое узкое платье, расходящееся книзу огненными павлиньими перьями. А после показалась и сама Лерия, с широким, прикрытым крышкой подносом в руках. Я подавила облегченный вздох — если Дарсан дал ей допуск в это место, то не раскусил наших тайн, а значит, мы все еще можем что-то придумать.
— Да еду я несу, еду, — рявкнула Лерия на ищейку, резко дернувшуюся в ее сторону. — В какой она камере?
Ищейка помотала головой, медленно приподнимая руку с крючковатыми пальцами и длинными ногтями в мою сторону. Зрелище жуткое, но мне уже надоело бояться. Страх убивает, заставляет страдать.
— Сними завесу, — грубо осадила ищейку Лерия. Существо недовольно вскинулось и оскалилось.
Другая ищейка, находящаяся ко мне ближе всего, махнула рукой. Для меня ничего не изменилось, но Лерия, похоже, меня увидела и уверенным шагом стала приближаться к месту моего заключения.
— Фух, ну хоть в камеру нормальную определили, — выдала нефилимка. Я огляделась — ну если это «нормально», то боюсь предположить, что значит — не нормально.
Она подошла к прутьям, прикрыла глаза — вновь открыла и недовольно посмотрела на резные железные палки.