— Дай посмотреть, — говорит мама. Поворачиваю открытку к ней. — Так мило. Спорим, эти дети действительно за тобой соскучились. Уже прошло... сколько? семь недель? Тебе больше не стоит откладывать часы общественных работ.

Я тоже за ними соскучился.

На столике в вазе всё ещё стоит бумажный букет Ника. Швыряю его в мусор, на что мама снова тихо хихикает.

Эндрю

Жить снова с Майей и хорошо, и плохо. Когда вчера вечером я отправлялся спать, всё было плохо. Но сегодня утром проснувшись, я чувствую запах оладий. А вот это хорошо. Просовываю голову в дверь и вижу широкую улыбку Кики.

— Папа! — она тянется ко мне, я подхватываю её на руки и поднимаю вверх.

— Кажется, твоя мама делает оладушки. Ням-ням.

— Ням-ням, — повторяет она и тыкается затылком мне в подбородок.

— Пошли попробуем?

Пересаживаю Кики себе на спину, будто она едет на пони, и галопом отправляюсь с ней на кухню. Я совсем не удивлен увидеть на кухне Дага. Он и Майя сегодня идут на какую-то выставку, а это значит, что сегодня Кики остаётся со мной. А вот он не ожидал увидеть меня здесь. Делаю вид, что ничего не замечаю, и здороваюсь с ними, желая доброго утра.

Взгляд Дага спускается вниз, на мои трусы и босые ноги, а потом снова поднимается вверх. Потом Даг поворачивается к Майе. Его голос звучит тихо, но не настолько, чтобы не было слышно:

— Что происходит?

Майя выглядит такой виноватой, что можно подумать, что мы с ней спим, а это совсем неправда. Не могу поверить, что она ему ничего не сказала. Майя должна была знать, что сегодня утром мы с ним столкнёмся.

— Эндрю переехал обратно, — говорит она легкомысленно, как будто все бывшие мужья живут со своими бывшими женами. — Он спит в гостевой спальне. Своей старой спальне.

Даг смотрит на неё какое-то время, потом бросает на стол лопатку, которую держал в руке, и выходит из кухни.

— Даг, — говорит Майя. — Вот чёрт! — и бежит за ним следом. Дверь остаётся открытой и слышно, как они ругаются перед домом.

Оглядываюсь на Кики.

— Ю-ху! — Она хихикает. — Малышка, думаю, оладьи придётся доделывать нам.

Сажу её на стол, подальше от плиты так, чтобы она не смогла дотянуться, и переворачиваю оладьи. Они подгорели. Выбрасываю их в раковину и наливаю в сковороду новую порцию жидкого теста.

— Папа...

— Тсс, — говорю я Кики, прикладывая палец к своим губам.

Она широко улыбается и тоже прикладывает пальчики к своим губам:

— Тсс.

Улыбаюсь в ответ.

Я подслушиваю. Ну, вот просто не могу ничего с собой поделать. Уверен, что соседи тоже не смогли пропустить такое представление.

— Почему ты ведёшь себе, как идиот? — спрашивает Майя.

— У меня что? Нет права голоса? — выпаливает в ответ Даг.

— Нет. Нету. Он — отец моего ребёнка. И между нами ничего нет.

— Тогда почему он на твоей кухне в нижнем белье?

— Он только что проснулся. Не знаю.

— Знаешь, мне кажется, ты до сих пор его любишь.

— Ты с ума сошёл.

Переворачиваю оладьи.

— Кажется, малышка, я недооценил мистера Дага. Он не такой бестолковый, каким выглядит.

Я шучу, но в глубине души знаю, что он прав. И ещё я знаю, что всё это хорошим не кончится. Но не могу отказать себе в удовольствии понаблюдать за их маленькой перебранкой.

— Так ты собираешься вести меня сегодня на выставку или нет? — спрашивает снаружи Майя Дага.

— А ты уверена, что можешь покинуть пределы своей маленькой семейной ячейки?

— Ты меня достал!

Хлопает дверь машины.

Майя возвращается на кухню, а я не могу убрать с лица улыбку. Пытаюсь, но не могу.

— Ты слышал? — спрашивает Майя.

— Он справится. Иди. Развлекайся.

— Теперь я даже не знаю, хочу ли пойти. Он такой придурок! — Короткая пауза. — Но опять же, в этих трусах ты выглядишь... хм... сексуально. Так что не удивительно, что он приревновал.

Мне сразу становится не по себе. Перекладываю оладьи со сковороды на тарелку, потом снова наливаю тесто. Мысленно говорю себе, что теперь, вставая утром, нужно будет надевать какие-нибудь штаны. Этот факт добавляю в мысленный список минусов совместного проживания с Майей.

В какой-то момент понимаю, что она стоит у меня за спиной, а потом Майя начинает гладить меня по бёдрам и лапать.

— Мне не обязательно идти. Я же могу провести весь день с вами, ребята, — говорит она мне на ухо.

— Майя, не надо.

Она убирает руку не сразу, как будто несколько движений могут изменить моё мнение. Нет, не могут.

— Даг ждёт. Тебе нужно идти.

Чувствую, как она сзади напрягается. Потом убирает руку. И, затем, будто этой самой неловкой в нашей с ней жизни минуты никогда и не было, Майя крепко обнимает Кики и весело говорит:

— Желаю вам хорошего дня!

Меня она целует в щёку. Я с полуулыбкой киваю в её сторону и желаю ей тоже хорошего дня.

Наливая в сковороду последнюю порцию теста, я задумываюсь о том, что бы случилось, если бы поверх моего нижнего белья шарила бы рука моего семнадцатилетнего парня. Эта мысль делает то, что не удалось сделать руке Майи: мой член твердеет. И я рад, что моей дочери только два года.

Глава 30

Эндрю

В понедельник утром просыпаюсь до звонка и считаю, сколько осталось учебных дней. Семьдесят девять. Даже не знаю, хватит ли мне сил сегодня справится. Когда же настал момент, когда жизнь перестала быть весёлой? Теперь ещё и со Стивен Ньюменом дополнительно заниматься. Ну, прям, везунчик я, ничего не скажешь!

Стивен вместе с парой своих друзей неспешно входят в класс через две минуты после звонка. До этого они три минуты или около того стояли в коридоре. Я записываю на доске основные темы дня и делаю вид, что ничего не замечаю. Когда поворачиваюсь к классу лицом, вижу, что Стивен, вальяжно развалившись, сидит на своём месте и смотрит на меня с самодовольной ухмылкой. Не собираюсь идти на поводу у этого маленького идиота. Я беру себя в руки и провожу урок нормально, вот только постоянно прикусываю нижнюю губу изнутри. Да так, что в конце концов она начинает кровоточить.

— Стивен, — окликаю я, когда тот встаёт уходить.

Он подходит к моему столу. Но когда я начинаю говорить, Стивен поворачивается ко мне спиной и ударяет кулаком о кулаки своих дружков, выходящих из класса. Потом он кричит в сторону Кристин Марроу: «Эй, девчонка!», и показывает ей язык. Кристин хихикает и исчезает за дверью. Наконец в классе никого не остаётся, и Стивен поворачивается ко мне.

А мне совсем не весело.

— Мне хотелось бы, чтобы ты пришёл на дополнительные занятия. За последние девять недель у тебя по алгебре в среднем получается шестьдесят восемь балов. Пока ты не выйдешь на более высокий показатель, я буду с тобой заниматься. Дополнительные занятия по алгебре я провожу после уроков по понедельникам, то есть сегодня. Я помогу тебе подготовиться к завтрашней контрольной и, возможно, если ты постараешься, у тебя получить сохранить проходной балл.

— Я не могу по понедельникам. Я... у меня другие дела.

Конечно, кто бы сомневался.

— Хорошо. Тогда по четвергам я провожу дополнительные занятия по матанализу. Я мог бы проработать с тобой ошибки в контрольной.

— Не-а. Четверг тоже не подходит.

— Тогда назови день, — закипаю я.

— Среда. После футбольной тренировки.

Среда. Конечно. Единственный день в неделе, когда Майя работает допоздна. Мне тогда придётся или оставлять Кики до вечера в «Деревне мисс Смит», или же Майе придётся совмещать работу и присмотр за дочкой, пока я не закончу здесь. Боже, я уже начинаю ненавидеть этого раздолбая.

— Когда у тебя заканчивается тренировка?

Он пожимает плечами, будто я ему до смерти надоел.

— Сейчас межсезонье. В 16:30.

Итак, мне придётся задерживаться в школе ещё на три часа, чтобы заниматься с ребёнком, которому с высокой горы плевать на свою собственную оценку и который, кроме того, изо всех сил старается превратить мою жизнь в ад. Подобные истории постоянно рассказывали другие учителя. Но я думал, что застрахован от таких ситуаций. Глупец.