– И за что же он его?

– Да не за что! Авторы убивают своих персонажей не за что-то, а просто так, чтобы читателю было интересно!

– Но если убийство натурщика совершил автор рассказа «Кто укокошил натурщика?», то как же мы, персонажи этого рассказа, можем арестовать нашего собственного автора?!

– Да никак не можем! Это он может с нами делать всё, что ему вздумается, а мы с ним ничего не можем сделать! Да и к тому же убийство персонажа не считается преступлением и не ведёт к уголовной ответственности, поэтому авторы убивают нас, персонажей, не неся за это никакого наказания! Возьми для примера известную литературную маньячку-рецидивистку, серийную убийцу Агату Кристи, у которой руки по локоть в… чернилах, на совести которой сотни умерщвлённых персонажей. Её за эти многочисленные убийства не только не посадили, но даже не оштрафовали! Даже не пожурили! Наоборот, только хвалили и подзадоривали, дескать, продолжайте в том же духе, мэм!

– Так что же нам теперь делать?! – воскликнул персонаж Захар Захарович Полуящиков.

– А что тут можно поделать, – вздохнул персонаж Солопий Охримович Нышпорка. – Ничего! Нам остаётся только плюнуть.

– В пробирки?

– Нет, вообще.

– Тьфу!!!

– Тьфу!!!

* * *

– Да, мой персонаж Солопий Охримович Нышпорка, ты прав: натурщика Илью Григорьевича Небижчика убил не кто иной, как я сам, – говорю я – автор рассказа «Кто укокошил натурщика?», заканчивая рассказ. – Но хоть ты меня и разоблачил, мне это действительно ничем не грозит. Мы, авторы, хорошо устроились: можем в своих виртуальных мирах творить какие угодно злодейства и при этом оставаться абсолютно безнаказанными. Многие из нас, упиваясь своей безнаказанностью, мучают и убивают персонажей в таких количествах, что это похоже на литературный холокост. Лично я убил натурщика не потому, что я такой кровожадный (наоборот, я даже испытываю угрызения совести по этому поводу, хоть натурщик и был не настоящим человеком, а придуманным мной персонажем, то есть существом, так сказать, не существующим), а для того, чтобы показать общественности, насколько вы, персонажи, перед нами, авторами, бесправны и беззащитны. Может, когда-нибудь человечество дойдёт до такого уровня гуманности, что даже за неоправданное убийство персонажа автора будут если не сажать за решётку, то хотя бы штрафовать, что приведёт к резкому снижению количества насилия в литературе, кино и т.д. А пока что… Я вам, персонажам, не завидую, ой, не завидую.

Эх! Как всё-таки здорово, что сам я – не придуманный кем-то персонаж (или, может… нет, надеюсь, что так), а наоборот – автор! Как здорово, что я могу делать со своими персонажами что хочу, не боясь, что меня за это накажут! Красота!!!

И тут я, автор рассказа «Кто укокошил натурщика?», упиваясь своей безнаказанностью, начинаю так дико и жутко хохотать, что от этого страшного смеха у моих персонажей кровь стынет в жилах…

Это и есть обещанная в подзаголовке дурацкая развязка!

1986, 2000 гг.[7]

______________________________________

Куда идёт Зильберкукин?

…ыть или не б…

У. Шекспир, «Гамлет»

По дороге идёт Зильберкукин…

– Куда? – спрашивает вдруг у меня, автора новеллы «Куда идёт Зильберкукин?», этот самый персонаж Зильберкукин, в меру упитанный невысокий лысоватый мужчина лет сорока пяти, идущий по дороге.

– Что – куда? – вздрагиваю я от его неожиданного вопроса.

– Куда это я иду по дороге? – допытывает персонаж Зильберкукин.

– Не твоё персонажье дело знать, куда ты идёшь. Это моё авторское дело знать, куда ты идёшь, – презрительно бросаю я, автор новеллы «Куда идёт Зильберкукин?», персонажу Зильберкукину.

– Как это – не моё дело?! – возмущается персонаж Зильберкукин. – Я иду по дороге, и не моё же дело знать, куда я по ней иду?! Свинство какое! Я имею полное право знать, куда я иду по дороге!

– У-у, какой склочный нудный Зильберкукин мне попался… Тьфу, не попался, конечно, а я сам его сочинил. Если б я знал, что он такой нудный склочник, я бы его и не сочинял вовсе, – шёпотом ворчу я.

– Но-но, попрошу без оскорбительных ярлыков! – кричит мне, автору новеллы «Куда идёт Зильберкукин?», нудный персонаж Зильберкукин.

– Не смей подслушивать мои авторские мысли! – ору я.

– Не ори! – вопит персонаж Зильберкукин. – Подумаешь – автор! Тоже мне, большая цаца!

Ясно: персонаж Зильберкукин считает меня, автора новеллы «Куда идёт Зильберкукин?», то ли маленькой цацей, то ли большой нецацей.

– Слушай, автор, не выпендривайся, а молниеносно сообщи: куда это я иду по дороге. Не могу же я идти по дороге, сам незнамо куда, как идиот какой-нибудь! – продолжает нудить персонаж Зильберкукин.

– Можешь. И не вмешивайся в мой творческий процесс, Зильберкукин! Я сам знаю, когда мне сообщать, куда ты идёшь по дороге! Захочу – и сообщу об этом аж в конце новеллы!

– И это что ж выходит?! Что я всю новеллу буду топать, как заторможенный дебил, сам незнамо куда?! Не согласный я! Нынче не девятнадцатый век, чтобы автор помыкал своим персонажем; заставлял его топить собачку, рубить старушку, бросаться под поезд, или топать невесть куда! А ну, сообщай, обормот, пока я не вспылил!

– Тьфу, Зильберкукин, ты ж всего-навсего мой персонаж, мною придуманный! Ты должен послушно плясать под мою авторскую дудку!

– Сплясать я могу. Давай, дуди. – Зильберкукин начинает вихляться в ритме вышедшего из моды танца «ламбада». – А вот идти по дороге незнамо куда – дудки! Пока не сообщишь, куда я иду, я шагу не сделаю!

– А ну, шагай! – приказываю я.

– Сам шагай! – огрызается персонаж Зильберкукин.

– Я тебя написал, я тебя и зачеркну! – угрожаю я.

– Граждане!!! Мировая общественность!!! Гляньте, как этот угнетатель угнетает мои права человека!!! – визжит персонаж Зильберкукин.

– Цыц! Какой ты человек?! Ты не человек, а всего лишь человекообразный литературный персонаж, мною придуманный. Ишь, прав он захотел! Да тебя вообще на свете не существует! – рычу возмущённый я, автор новеллы «Куда идёт Зильберкукин?»

– Это ещё вопрос – кого из нас не существует! – спорит персонаж Зильберкукин. – Среди нас, персонажей, ходит мнение, что это вас, авторов, не существует; что авторы – это лишь выдумка самих персонажей; что вера в существование авторов – это суеверие и опиум для персонажей!

– Ха, если меня не существует, то с кем же ты сейчас споришь?! – ухмыляюсь я.

– Ну… А может, у меня белая горячка и я просто брежу. Может, ты мне просто мерещишься. Может, ты – всего лишь галлюцинация! – ёрничает персонаж Зильберкукин. – Впрочем, я сам могу задать тебе тот же вопрос: если меня не существует, то с кем же ты сейчас споришь?! Ась? Хи-хи.

– А за галлюцинацию ответишь! – грожу я, закатывая рукава рубашки. – Сейчас я тебе покажу, какая я галлюцинация!

Собрав в кулак весь свой мощный писательский интеллект, всё своё могучее авторское вдохновение, всё своё гигантское сочинительское воображение, всю свою колоссальную творческую фантазию, я, автор новеллы «Куда идёт Зильберкукин?», беспощадно щёлкаю Зильберкукина ногтем по лбу.

– Ой! – вскрикивает персонаж Зильберкукин и начинает массировать взбухающую шишку.

– Ну что, существую я, или не существую?! Понял, кто здесь главный?! – торжествующе вещаю я, упоённый своим могуществом.

Зильберкукин на это ничего не отвечает, а молча достаёт из-за пазухи и развешивает вдоль дороги красное полотнище, на котором белой краской написано: