«Думаю, этот урок будет полезен — у тебя есть уникальный шанс прорепетировать свою смерть», — говорил Эонель, пока я хрипела, задыхаясь. «Именно так ты будешь умирать, если вдруг надумаешь выйти за пределы сарая. Не пытайся ее развязать, она задушит тебя прежде, чем ты успеешь позвать охранников. Как я уже говорил, постройка накрыта магическим куполом, и ты не сможешь переместиться во времени или пространстве. Но если даже каким-то чудом тебе удастся из нее выбраться, то умирать в другом мире будет так же больно и страшно, как и в этом».

Иерра замолчала ненадолго и посмотрела на Велора. Он стоял, скрестив руки на груди, нахмурившись. Оларф сидел неподвижно и смотрел куда-то в сторону. Девушка предположила, что ему было неприятно слышать о жестокости своих сородичей, пусть и находящихся в другом мире.

— Продолжай, — сказал маг.

— С этого момента надежда сбежать почти растаяла. Но случилось невероятное: в одну из ночей я проснулась от тепла и света. Даже не сразу поняла, в чем дело. Ко мне прилетела наша священная птица — феникс.

В храме мы почитали этих птиц, как посланниц Солнца. Им кланялись, их прославляли в стихах и песнях, считалось, что молитву, услышанную фениксом, обязательно услышит Солнце. Прикасаться же к ним было строжайше запрещено. Эти священные птицы часто снисходили до общения c высшими жрецами. Жрецы слышали их голоса у себя в голове.

Под потолком сарая было крохотное окошко, в которое не пролезет даже ребенок, но для птицы его оказалось достаточно. В моей голове появилась мысль:

«Я Нохх. Все птицы знают, что случилось, мы искали тебя. Я прилетел за тобой».

В тот момент я поняла, что Солнце не оставило меня. Поняла что священных птиц, перемещающихся между мирами, эльфы переловить не смогли.

Как нужно действовать, феникс понимал не хуже меня. Сначала он прислонился к моим связанным за спиной рукам. Веревка вспыхнула быстро, но боль была ужасной, я с трудом сдержалась, чтобы не закричать. Я почувствовала что-то… что-то необъяснимое. Я ощутила, как внутри меня начал метаться какой-то неконтролируемый поток магии, разумом я понимала, что другого выхода нет, но мое тело и магическая сила защищались. Защищались от птицы обжигающей меня, чтобы спасти. Оказалось, что боль в руках ничто, по сравнению с той болью, которую я испытала, когда феникс сел мне на плечо и стал пережигать веревку на шее. Веревка начала сжиматься, но Нохх быстро меня от нее избавил. На какое-то мгновение я потеряла сознание. Когда я очнулась, все эти ужасные ощущения исчезли, правда, вместе с магией.

Иерра расстегнула свою куртку, а затем и ворот рубашки: кроме шрама на правой щеке, который видели все, так как спрятать его не представлялось возможным, Велор и Оларф увидели большой шрам от ожога, покрывающий часть шеи и часть плеча — кожа была изуродована во всех местах, которых касался феникс.

— Чем это закончилось? — спросил маг.

— Нохх поджег сарай, мы дождались, пока охранники заметили пожар, и зашли внутрь. Первому эльфу Нохх вцепился в лицо, второго я сзади ударила поленом. Ну, а когда в мои руки попал его меч, — усмехнулась девушка, — прибежавшие на шум охранники получили по заслугам…

Иерра вдруг осеклась и скосила глаза в сторону Оларфа. Она вдруг вспомнила, что в комнате кроме расспрашивавшего ее мага находится еще и эльф. Но Оларф смотрел как бы сквозь нее, и выражение его лица было нечитаемым.

— Дальше все было очень просто: оказавшись за пределами сарая, мы сразу переместились в другой мир. К месту пожара со всех сторон уже бежали эльфы, но они опоздали. После этого, я некоторое время скиталась по разным мирам, но в итоге вернулась в тот, в котором родилась. Я решила, что не имею права просто исчезнуть и забыть то, что враги сделали с Сафиром и моими близкими.

Иерра видела, что ее рассказ произвел на Велора впечатление.

— Ну, теперь с твоими шрамами все понятно. Я удивлялся, почему ты не попыталась избавиться от них хотя бы с помощью волшебных зелий. От ожогов, оставленных фениксом, я не знаю средства и не смогу помочь, к сожалению. А вот с магией разобраться — попробую. Сама ты как считаешь, что случилось? Почему магическая сила тебя покинула?

— Я нарушила строжайший запрет, прикоснулась к священной птице, — уверенно ответила Иерра и опустила глаза.

Велор и Оларф переглянулись. На губах мага появилась улыбка.

— Я думаю, ты начнешь колдовать до начала похода, если захочешь, конечно. Я постараюсь помочь.

— Хорошо, я сделаю все, что нужно. Значит, начав колдовать, я смогу отправиться с Астором?

— Да, — ответил маг, и добавил:

— Кроме того, все члены отряда должны легко понимать друг друга, но не все в отличие от вас говорят на эльфийском языке, и во всем мире уже мало кто его понимает. Поэтому вам обоим придется выучить Общий.

Астор удивился:

— На то, чтобы выучить язык в достаточной степени, уйдет слишком много времени, минимум несколько месяцев, я думаю.

— Это если без магии, — улыбнулся в ответ Велор. — Если же позволите мне некоторые действия, то будете говорить уже сегодня.

Астор расслабленно вздохнул и рассмеялся.

— Значит, и в этом мире маги могут все? — пошутил он.

Иерра недовольно хмыкнула.

«Если бы…» — грустно подумала она.

Время в Раффисе пролетало незаметно. Прошло уже три недели, с тех пор как Мевир добрался до эльфийских владений. Однако вынужденное бездействие в этом благодатном крае начинало его тяготить. Все участники предстоящего похода были рады, что есть возможность расслабиться, отдохнуть и морально подготовиться к опасному путешествию. Мевир, пожалуй, спешил выйти в поход больше остальных. Он переживал за судьбу родной страны, и каждый раз пытался прогнать мысли о том, что во время его отсутствия могло что-нибудь случиться. Окруженный со всех сторон превосходящими силами врага, Кайнар сейчас как никогда нуждался в своем главнокомандующем.

Уже стало известно, кто отправится в поход, и Мевир за прошедшее время успел познакомиться почти со всеми. Теперь он стоял, с интересом наблюдая за хорошо сложенным высоким черноволосым воином, который обучал ушангов азам фехтования. Кайнарец отметил, что делает он это с юмором, по-доброму подшучивая над неумелыми созданиями и терпеливо показывая, что нужно делать. Опытный глаз воина не мог не заметить некоторую скованность в движениях черноволосого: тяжелое ранение все еще давало о себе знать.

— Зелен, послушай, — говорил мужчина. — Ты не должен отражать удар слабой частью клинка, иначе противник получит контроль над твоим оружием.

Он поднял вверх свой длинный меч и продолжил.

— Мысленно раздели меч на части: вот это, — он провел рукой по лезвию от гарды почти до середины клинка, — сильная часть, которой ты должен парировать. Так же ты почти не используешь острие клинка, а зря — колющий удар требует меньше силы и, учитывая твои данные, будет наиболее эффективным. Кроме того, его сложнее отразить.

Зелен кивнул, и они с Мирко снова скрестили клинки, а черноволосый отошел в сторону.

— С такими бойцами любое сражение нипочем, — рассмеялся воин и подошел ближе. — Мевир из Кайнара, — представился он черноволосому.

— Астор из Сафира, — дружелюбно ответил тот и охотно пожал протянутую руку.

Встретив его взгляд, Мевир с удивлением обнаружил, что смотрит в черные слегка светящиеся глаза.

— Из Сафира? — переспросил он, пытаясь за вопросом скрыть свое секундное замешательство и придать лицу привычное выражение. — Мне не приходилось слышать о такой стране.

— Не удивительно, — ответил Астор, и, решив не вдаваться в подробности, добавил: — Это очень далеко отсюда.

— Чем доблестный рыцарь изволит заниматься в родном Сафире? — поинтересовался кайнарец.

— Я жрец Арего — культа Солнца.

Мевир знал о том, что раны жреца были серьезными, поскольку видел их через окно, когда Иерра делала перевязку. Еще случалось ему слышать про его ранение от эльфов.