– Я бы на вашем месте, сосредоточился на болезни Князя.

– Увы – развел руками архимаг – ничем порадовать не могу. Вся кафедра клириков бьется над решением этого вопроса. Каждый день молю Богиню Света дать нам знак. Выздоровление Князя решило бы основную часть нынешних проблем. Но сами понимаете…

– И когда вы намерены показать Князю этого юношу?

– В самое ближайшее время.

– Но почему не сейчас? Зачем тянуть с этим?

– Он еще не готов. Поверьте, я сам не в восторге, но спешка может только все испортить.

Рурже вздохнул и надолго замолчал. Архимаг не торопил его.

– Что ж. Раз между нами больше нет недомолвок – после продолжительного раздумья, ответил наконец Тайный Советник – не исключая худший сценарий развития событий, я склонен принять ваше щедрое предложение. А теперь с вашего позволения я должен удалиться.

После разговора с архимагом, он почувствовал как впервые за несколько недель, на его душе стало немного легче. Мысли о неблагоприятном исходе недуга, внезапно поразившего Князя, терзали Советника уже не первый день. Он с горечью наблюдал, как большинство баронов, подобно стае истекающих слюной падальщиков, кружат вокруг умирающего льва, в надежде узурпировать власть. Авин был прав в отношении Советника. Он был всей душой и телом предан своей стране. Тайный Советник даже набросал на этот случай, черновой план захвата власти в княжестве. Слабым местом этого плана был именно Совет Магов. При всей своей власти и немалой армии опытнейших воинов Тайной Стражи, Рурже по сути мало, что мог противопоставить такой силе как магия. Недаром же они являлись тем самым столпом, на котором зижделась сила княжества Такон. Теперь же благодаря предложению Авина, он заимел в своем стане могущественного союзника, при поддержке которого, с высокой вероятностью взятие власти в свои руки, обещало стать бескровным. Силовое решение вопроса рассматривалось Советником, только как крайняя мера. Слишком много сил при таком раскладе нужно было приложить. Слишком были высоки возможные потери. Больше всего от этого страдали сами граждане княжества. А уж что говорить о потере позиций на политической арене. Гражданская война поставит обескровленное междуусобицей княжество в весьма затруднительное положение перед лицом внешней угрозы. Обыватели и не представляли, насколько напряжена обстановка в княжестве. И сколько сил и ресурсов каждый день приходится тратить Рурже, чтобы они дальше оставались в счастливом неведении. Спустившись во двор княжеского дворца, Советник направился к ожидавшей его карете.

– К Бастиону – бросил он, четверке дюжих охранников. Те немедленно заняли свои места, двое запрыгнули на козлы, а двое других вскочили на вороных коней, которых держали под узцы. Запряженная парой выносливых молодых лошадок, карета резво покатила по столичным улицам, в сторону северной окраины. Облаченные в короткие черные плащи всадники, безмолвно следовавшие за каретой, казались мрачными тенями. Попадавшиеся по пути кавалькады случайные прохожие, спешили по добру – по здорову, убраться с их пути. Спустя полчаса, немного попетляв по переулкам, процессия выехала за город. Еще через полчаса подъехала к холмам, на которых в большинстве своем располагались загородные дома знати. Проехав два десятка домов, карета свернула к довольно приличному по размеру особняку, окруженному кованной чугунной оградой, сквозь которую виднелись густые кусты, почти полностью скрывавшие сам дом. У решетки ворот как из-под земли выросли два человека в темной одежде с заряженными армейскими арбалетами в руках. Сидящий рядом с кучером телохранитель сложил пальцы в уловном знаке. Стражи у ворот сложили пальцы в ответном жесте, после чего один из них, юркнул обратно в кусты, а второй прислонив оружие к каменному основанию ограды, отворил скрипучие ворота. Сквозь прутья ограды частично виднелся неухоженный сад и бурно разросшиеся сорняки, которые указывали на то, что в усадьбе уже долгое время никто не живет, экипаж проехал в распахнутые ворота. Впрочем, попав внутрь ограды, становилось очевидным, что первое впечатление обманчиво. Узкая, но хорошо натоптанная тропинка, ведущая от калитки для слуг к дому, не являлась единственным признаком присутствия здесь людей. О том, что особняк на самом деле не такой уж и заброшенный, явственно говорили наезженная гружеными телегами колея, втоптанные в землю копытами тяжеловозов растения, тут и там усыпанные мелкими деревянными опилками. Развернув на маленьком каменистом пятачке расположенного напротив парадного входа в дом карету, двое охранников быстро соскочили со своих мест, а всадники, на скорую руку примотав поводья своих скакунов к козлам, вытащили из-под плащей небольшие арбалеты для скрытого ношения. Такое оружие не имели права носить даже егеря, состоявшие на службе Князя. Если стража ловила кого-то постороннего с таким оружием, его ждала одна дорога – на виселицу. Быстро взведя свое оружие, охранники зарядили их короткими болтами. Затем трое встали у двери кареты полукругом, пристально осматривая окрестности, а четвертый открыл дверцу.

– Мы на месте мастер Рурже – доложил он.

Советник мягко выскользнул из салона и ловким, отработанным годами жестом застегнул пояс с ножнами по бокам, в которых покоились два узких изящных клинка.

– Рото и Гальн останетесь здесь, напоите пока лошадей. Ягер и Вальт со мной.

– Да милорд – хором ответила четверка телохранителей.

Внутри особняк, по крайней мере, большей своей частью, все же пребывал в запустении. Толстый слой пыли повсюду, паутина по углам. Также, кое-где проглядывали следы недавнего пожара и кипевшей здесь жаркой схватки. О ней свидетельствовала изрубленная мечами и топорами мебель, которой явно пытались забаррикадировать проходы, а также засохшие бурые пятна на полу и некоторых стенах. Но так было не везде. На пути к двери, расположенной рядом с давно не работающей кухней и ведущей в подвал дома, обломки мебели были оттащены в сторону, а в пыли была натоптана настоящая дорога. На самой кухне, откуда прекрасно просматривался спуск вниз, находился еще один пост охраны. Четверка стражников, все в тех же темных одеждах, сидевших в полной тишине, направив на пришельцев пару заряженных арбалетов и обнажив мечи, выжидающе замерла. Вновь последовал молчаливый обмен условными знаками и постовые опустили оружие. Вниз вела крутая каменная лестница. Сам проход был таким узким, что два человека разошлись бы на нем с трудом. Кряжистый, с волевым лицом и тяжелым взглядом Ягер, разрядил свой лёгкий арбалет и повесил сбоку на пояс, на специальный крюк. Затем взял из стопки готовых факелов, лежавших слева от двери в подвал, самый верхний и сунув его подмышку принялся высекать искры при помощи кремня и кресала позаимствованных тут же.

– Милорд – подал голос, наблюдавший за этим процессом более молодой Вальт – а почему бы магам не сделать пару светильников в этом коридоре, как внизу? Не пришлось бы каждый раз мучиться с факелами.

Советник повернулся к телохранителю и тот немедленно заткнулся, только посмотрев в его глаза. Ягер не отвлекаясь от дела, тоже бросил столь красноречивый взгляд на напарника, что Вальт не удивился, если бы он сейчас постучал себя костяшками пальцев по лбу. Поняв, что болтуны тут не задерживаются, да вообще живут недолго, выпрямился и уставился в пустоту, всем видом изображая служебное рвение. Рурже еще секунду смотрел на покрывшегося холодной испариной телохранителя, затем отвернулся, терпеливо ожидая, когда Ягер закончит свою работу. Первый факел уже запылал и старый служака в данный момент, положив на пол кресало, поджигал от него второй. Когда ему это удалось, он протянул один из них Вальту. Затем стал спускаться вниз первым, держа чадящий факел левой рукой чуть выше своей головы, благо потолок позволял это сделать, и готовый в любой момент выхватить правой рукой из-под плаща короткий меч. Следом за ним стал спускаться Советник. Замыкал шествие Вальт, также держа в левой руке факел, а правой согнутой в локте удерживал смотрящий вверх заряженный арбалет. Пройдя вниз два десятка ступеней по слегка изгибающейся влево лестнице, они попали в винный погреб. Вдоль одной из его стен стоял длинный ряд больших дубовых бочек. Впрочем, четвертая по счету от входа отсутствовала. На её месте в мощеном каменной плиткой полу зиял провал с неровными краями. Небрежно убранный строительный мусор, явно указывал, на спешно проведенную работу по возведению приличного спуска. Провал был грубо обтесан по краям, чтобы придать ему прямоугольную форму. Вниз вела даже не лестница, а широкий щит из полудюжины толстых досок, с приколоченными поперек брусками. Доски выглядели довольно свежими. Не только, что выструганными, но все же еще не успевшими сильно потемнеть. Ягер молча, проследовал в этот пролом первым. За ним в той же последовательности спустились его спутники. Доски под ногами слегка пружинили и скрипели. «Лестница» насчитывала всего десяток «ступеней». Затем она упиралась в деревянный щит, в котором в свою очередь был выпилен люк, сквозь который виднелся очередной спуск. Щит был огорожен на уровне пояса взрослого человека не струганными досками, заменявшими перила. Невообразимые по высоте леса, уходили далеко вниз скрывались в темноте царившей там. И только если перегнуться через хлипкие перила, то далеко-далеко, у их подножия, можно было разглядеть слабое свечение. С одной стороны спуска, леса упирались в скалистую породу, в которую были вбиты два металлических штыря с кольцами. В них был продет канат, который притягивал леса к стене. С трех других была лишь пустота. Даже свет факелов не мог разогнать тьму этого подземелья и дать людям узреть скалистые стены, расположенные вокруг. Шли в полном молчании. Десять ступенек, поворот. Пять шагов вперед. Поворот. Снова десять ступенек. Только стук сапог о доски глухо звучал в абсолютной тишине. Даже эхо не было слышно, словно сама тьма, окружавшая людей с факелами, поглощала звуки. Несмотря на то, что воздух в пещере был сырым, шедший последним Вальт, тщательно следил, чтобы горящая смола время от времени капавшая с факелов не осталась на деревянных перекрытиях. Если такое все же случалось, он тщательно затаптывал её подошвой сапога. Спускаться пришлось долго. Казалось, что тьма поглощает не только звуки, но и свет, от чего Ягеру становилось не по себе. Неожиданно языки пламени выхватили из темноты каменную кладку из массивных черных блоков, выложенных выступающим в сторону лесов полукругом. Если бы дело происходило снаружи, старый вояка бы мог поклясться, что они спускаются мимо сторожевой башни крепости. Но ведь дело происходило глубоко под землей. Наконец внизу забрезжил свет, с каждым пройденным пролетом становясь все ярче и через пару минут спутники оказались на пропитанной влагой земляной площадке. Чуть в стороне от гигантских лесов, был сколочен деревянный помост, на котором в свою очередь, находилось пара столов, несколько стульев и четверка людей. Двое были одеты в такую же одежду, что и телохранители Советника, а двое других, судя по коротким синим мантиям, были магами. Охранники ждали спустившихся людей с обнаженными клинками и прикрываясь небольшими треугольными щитами, а на кончиках пальцев, одного из магов направленных в сторону пришельцев, поигрывали язычки пламени. После молчаливого обмена условными жестами, стражи убрали клинки в ножны. Ягер шагнул в сторону, пропуская вперед Советника и бросив на пол, почти прогоревший факел, затоптал его. Света внизу было предостаточно. Как и говорил Вальт, внизу все освещали три крупных артефакта. Один стоял на манер лампы на рабочем столе, за которым сидел пожилой маг. Другой был подвязан на копье, воткнутое в землю недалеко от лестницы. А вот третий, был высоко подвешен на торчащем из стены узорной ковки крюке, явно предназначенном именно для этого. Причем крюк явно был очень старым. Но самое интересное, находилось под ним. Необычного вида, с закругленным верхом дверь, целиком изготовленная из темной с голубоватым отливом бронзы. Судя по отсутствию петлей, они очевидно располагались с внутренней стороны. Дверная ручка представляла собой, голову грифона, держащего в клюве толстенное бронзовое кольцо. О том, что это была голова грифона, а не орла, говорили торчащие по бокам из оперения головы и смотрящие назад кошачьи уши. Посередине двери красовался герб – цветок гвоздики, заключенный в круг из листьев. Мастерство чеканки вызывало восхищение. Можно было с лёгкостью рассмотреть каждый лепесток цветка, каждую прожилку на листьях. Слева и справа от двери, были прислонены разные инструменты. В основном кувалды и кирки. На полу были разбросаны какие-то деревянные обломки.