*(Какая жалость. Нет денег)

– А-а, мани. Мани нету. Сольди – это мани?

– Си-си. И сольди. Зэ мани.*

*(Да-да. Деньги. Деньги)

– Тогда вот что мы сделаем, дорогая Сиси… прости, Челеста.

В голове созрел кошмарный план. Но на что не пойдет мужчина, чтобы сделать женщине приятно?

– Ван момент.*

*(Один момент).

– Ун моменто, – с веселой улыбкой поправила она меня.

– Йес, ит из, – безоговорочно согласился я, и руки вернулись на рычаги управления.

Корабль чуть развернулся и взял курс на пригороды. Точнее, на богатые пригороды. В сравнении с другими пригородами это большая разница, и слово «большая» совсем не передает разницы в степени этой разницы.

После некоторого обдумывания я выбрал одну довольно богатую виллу. Высокие стены, охраны без счета. Честные люди так не живут. Мне так кажется. Если неправ… то уже поздно. Мы перелетели всех охранников с их собаками, телекамерами и датчиками движения. Корабль опустился прямо на широкой веранде особняка.

За стеклянной перегородкой оказался бассейн. И это на втором этаже!

Как же приятно иметь адекватную напарницу. Она поняла с полуслова. Причем, с полуслова, произнесенного на неведомом языке. Ее лицо осветилось, будто моя безумная идея сработала фотовспышкой. Хоть и католичка, но спутница у меня настоящая коварная итальянка, как их показывают в кинофильмах. Я сам еще не созрел до того, что начал, а меня уже подгоняли.

Маски чертика и тролля закрыли лица, и, накинув на плечи куртки, мы с Челестой выдвинулись вперед. В руках – оружие. Как в прошлый раз, на охоте: у меня блочный лук, у девушки карабин.

Веранда загибалась в сторону центрального входа. Челеста с ухмылкой остроухого чертика указала мне подбородком на охрану внизу. Вверх никто не смотрел. То ли незачем, то ли запрещено. Мало ли, чем хозяева тешатся. Так и хотелось сказать «Спасибо» и расшаркаться.

Стеклянные двери являлись продолжением стены, и они оказались распахнуты. Жестом приказав Челесте остановиться, я первым вдвинулся внутрь.

Да, бассейн. Нехилый, если честно. Особенно для второго этажа. Слышно хлюпанье и тихое повизгивание. Охраны не заметно.

Махнув напарнице ладонью к себе, я с криком «Хендэ хох!» ввалился в помещение. Челеста за мной. И оба остановились.

Около бассейна располагались плетеные кресла и столик. В креслах сидели два дядьки в атласных халатах. С тревогой и достоинством оба уставились на нас.

В бассейне плескались дамочки. Несколько. Штук семь. Пара-тройка молодых, остальные молоденькие. Все голенькие, как только что народившиеся русалочки. Русалочий косяк с ужасом замер в позах, застигнутых вторжением. Их страх был несдерживаемым, настоящим.

– Ки эт ву?* – спокойно осведомился один из мужчин. Наверное, хозяин виллы.

*(Кто вы?)

– Ль о гвардато алла ти-ву, – как всегда бесполезно зашептала мне Челеста из-под маски, потому что фраза не содержала ни слова из знакомого репертуара. – Квест уомо е мольто фамозо политико.*

*(Я видела его по телевизору. Это очень известный политик).

– Политика, говоришь? – Спасибо окончанию речи, благодаря этому я разобрался в смысле остального. – Политика штука грязная. Это хорошо, если мы нарвались на политиков. Честных политиков не бывает. А нечестных не жалко. Значит, это мы удачно зашли.

– Ву нэ компрэнэ па ле франсэ?* – сообразил политик.

*(Не понимаете по-французски?)

Не обращая внимания на картавое воздухосотрясание, еще более невнятное, чем живенькое тараторенье Челесты, я громко обратился к джентльменам на общепонятном международном:

– Мани, плиз. Голд, евро, долларз.*

*(Деньги, пожалуйста. Золото, евро, доллары).

Если б можно было описать, что я чувствовал в этот грандиозный момент! Детские игры вернулись, я – крутой Робин Гуд! Бонни и Клайд, версия 2.0! От эйфории мозги сварились, сознание грозило коротнуть и расплавиться. Стрелка всемогущества упала вправо, всесилие зашкалило – вместе с полной невообразимостью происходящего. Я – грабитель. Мама дорогая. А если ворвется охрана? А если начнут стрелять? А если…

Остатки английского выветрились, «хенде хох!» уже сказано, в голове из иноязычного осталось только «Гитлер капут» и «феличита». Любопытно, как это поможет в дальнейших переговорах.

Мужчины переглянулись и что-то залопотали по-своему. По мимике и направлению взглядов я понял, что оба с удовольствием отдали бы мне кошельки (но только кошельки, не более), если бы я разрешил им выйти в соседнюю комнату. Дескать, деньги там, здесь только тела и халаты.

Инициативу перехватила Челеста.

– Ту. – Она вдруг выбрала себе жертву среди осторожно сучивших ручками и ножками русалочек, едва удерживавшихся на плаву. – Дамми иль туо вестито.*

*(Ты, дай мне свою одежду)

Я ничего не понимал. Но не встревал. Авось, разберусь.

Хрупкая златокудрая наяда, в которую уперлись взгляд и ствол моей подружки, заморгала и пугливо указала на себя пальцем, словно переспрашивая. Она была самой мелкой из присутствующих. Правда, не менее фигуристой – господа политики знали толк в женщинах.

– Си. Ту,* – подтвердила Челеста.

*(Да, ты)

В тишине и при абсолютной неподвижности остальных выбранная русалочка подплыла к краю бассейна. Она оперлась о бортик ладонями, приподнятый корпус позволил колену перекинуться на инкрустированную плитку, и очень осторожно, не делая резких движений, русалка выкарабкалась вся. Нет, это не русалка, как бы ни хотелось выпасть из реальности и поверить в сказку. Хвоста, увы, не наблюдалось. Сверкнул молочный зад, колыхнулся увесистый балласт, способный прокормить обоих политиков. Наверху девица обхватила себя руками, на мой взгляд, немного поздновато припрятав уже с блеском продемонстрированные прелести, босые ноги засеменили по мокрой мозаике и, под присмотром моей напарницы, звонко прошлепали в сторону боковой дверцы, куда перед этим просились господа. Челеста двинулась за ней.

Обе скрылись, а я держал оставшихся на прицеле, резко перекидывая лук то на тревожно переглянувшихся господ, то на готовых расплакаться дам, разводящих в воде руками. Они одновременно боялись высунуться больше соседок, чтоб не выделиться и не получить стрелу, и боялись уйти под воду, что тоже могло восприняться как бегство или что-то подобное. Все-таки кабан был храбрее. Уважаю кабана.

Через минуту из-за двери донесся радостный вопль Челесты, а еще через пару секунд – грохот выстрела, визг, мужской голос, снова грохот…

Первой оттуда вынеслась обезумевшая русалка. Выскочив с дикими глазами, она затормозила, ошалело замерев у меня на прицеле. Ни о каком соблюдении хотя бы видимости приличий речи уже не шло. Ее рот открылся, чтобы что-то сказать. Рука машинально поднялась, указывая назад…

С ворохом тряпок в руках из двери вывалилась ликующая и донельзя возбужденная Челеста, карабин был зажат подмышкой.

– Андьямо! Бизонья фар престо!*

*(Бежим. Поторапливайся)

В глубине оставленного ею помещения бухали тяжелые шаги. Ясно, охрана здесь не для галочки.

Не разбирая дороги, напарница мчалась назад, на веранду. Я прикрывал отход. Когда выскочил следом, к бассейну уже несся обнаруживший непорядок телохранитель. С пистолетом.

Интересно, кто стрелял. И почему не попал.

Во дворе тоже нарастал переполох. Лишь деловые господа в халатах взирали на все безучастно, с отстраненным любопытством, словно попали в кино. Зато русалок как ветром сдуло. С них будто заклятие сняли, бассейн взбурлило, и с невообразимым многоголосым визговоплем мокрые тела снесли не успевшего затормозить охранника, который оказался на пути.

Это нам помогло. Оторвавшись от погони, за поворотом Челеста и я впрыгнули в открывшийся проем и буквально рухнули на пол. Проем еще не затянулся, а мозг уже дал команду стартовать.

Маски полетели на пол, взгляды встретились, и мы почему-то истерически всхихикнули. Сразу восстановившие порядок выражения физиономий недолго сохраняли серьезность, уже через миг новый смешок повторно вырвался из гортани, что не успела его подавить. Потом еще один. И мы поняли, что остановиться не сможем. Вал неудержимого хохота накрыл с головой, повалив в корчах и не давая возможности разогнуться.