Я прирулил к стоянке туристических автобусов, корабль завис над непролазным песком вблизи одного из них. Песок был раскален и каменист. Поглядев на босую спутницу, я отдал ей свои носки и кроссовки. Ничего, сам похожу в лесных ботинках – вполне себе такая туристическая обувка.

– И только попробуй сказать, что не твой размер.

А говорят, что женщины не дружат с логикой. Девичий взгляд издали оценил свойства песка, плечики передернулись, и возражений не последовало. За неимением выбора Челеста одела то, что дают.

Никем не замеченные, мы выродились в мир. Красочная разноязыкая толпа подхватила нас, мы мгновенно растворились в ней: никому в голову не пришло, что еще одна парочка в джинсах и рваных шортиках – не такие же сэлфи-маны в стиле «я и пирамиды, мы и верблюд»…

А нам ни до кого не было дела. Только до чернявых ребят в светлокоричневых рубашках с автоматами – их взгляды постоянно выискивали возможную угрозу для национальной безопасности. Мы в категорию угрозы не попали.

Любопытно, а много в туристических толпах по всему миру таких, как мы с Челестой – странников, прибывших ниоткуда?

Хорро-о-оший вопрос. Задавался ли им кто-нибудь когда-нибудь?

Однажды довелось читать исследование, где вполне серьезный академик провел подсчеты, которые показали: в переполненном транспорте существуют лишние ноги. Если из поперечной площади грудных клеток и рук вмещенных пассажиров вычесть площадь, которую занимают их ступни в обуви, должна остаться уйма свободного места. А люди, между тем, умудряются наступать друг другу на ноги. Вывод для ученого был очевиден.

Если вернуться к недавней мысли о лишних туристах в толпе, то идея не настолько бредовая, как кажется. Ведь никто не проверял.

Глава 4

Влезть наверх не пускала охрана. Впрочем, нам хватило низа. Снизу даже масштабней. Величина древних строений, чье возведение предписывают людям, отсюда, от подножия, вызывала трепет. Когда подлетали, с высоты пирамиды казались игрушечными. Совершенно так не думалось, когда мы парили между ними, и когда смотрели с высоты птичьего полета в лицо Сфинкса, где весь кораблик мог поместиться на месте отстреленной Наполеоном бороды.

Понимая, что корабль тоже кто-то построил, это могли быть один и те же люди. Или второе: одни и те же не люди. Или одни те же кто-то в разные времена.

Вокруг живописные арабы торговали всякой всячиной, мальчишки пытались впихнуть что-то в руку, чтоб объявить купленным и выцыганить денежку, владельцы верблюдов приглашали бесплатно забраться на них и прокатиться, утаивая стоимость спуска. Мы держались за руки, Челеста смеялась, ее лицо сияло.

Приятно приносить радость. Даже жара не замечалась, и усталость взяла свое намного позже предполагаемого.

В какой-то момент Челеста повернулась ко мне и прошептала:

– Грациэ Ольф.*

*(Спасибо)

Не такая уж я грация в своих ботах. А вот она вовсе клоун. Но симпатичный. Внешние причуды в виде шортов, расфуфыренных до уровня балетной пачки, обуви невероятного размера и накинутой на грудь тряпочки лишь придавали прелести содержимому этих забавных форм.

– И ты, Челеста, тоже грация, – отвесил я ответную любезность.

Кажется, попал в точку. Напарница расцвела, ладошка в моей руке сжалась еще крепче.

Насмотревшись, мы вернулись через час, потные и довольные. Полчища туристов не давали настоящего ощущения причастности к Великой Истории, поэтому заканчивали осмотр мы уже из салона, хлебая воду литрами.

Девушка была счастлива. Недавние трагические события затерлись, заменились новыми. Именно этого и хотелось, и все получилось.

После Гизы я показал Челесте другие поля пирамид в Египте – в Абу-Раваше, Завиет эль-Арияне, Абусире, Дашуре, Медуме, Завиет эль-Маитине, Даре, Тукхе, Эль-Кулае…

Хорошо быть подкованным в каком-то вопросе. Пирамиды попали в эту категорию, недавно я писал о них отчет по особому заказу, и большинство названий и точек на карте еще сидели в голове.

Завершилось путешествие Луксором. Вернее, завершился Египетский маршрут, потому что далее я показал подобное в соседнем Судане. Нубийское наследство ушедших цивилизаций впечатляло – даже после сокрушительного для него сокровищеискательства. Ведь только один европейский псевдо-ученый снес более сорока пирамид в поисках золота. Только один!

Девушка выглядела уставшей, но ликование бурлило в каждой клеточке. То садясь, то вскакивая и возбужденно прыгая по рубке, она размахивала руками, как ветряная мельница.

– Квесто э колоссале! Э фаволозо!!*

*(Это колоссально, сказочно)

– Колоссально – это да, – согласился я, почему-то чувствуя себя рядом с ней Дон Кихотом, которому надо бы убить этого превращенного в мельницу дракона, пока тот не натворил бед. – Понравилась Северная Африка? Переходим к следующему пункту программы.

– Коза вуой фарэ?*

*(Что хочешь делать?)

– Как говорится, займите свои места согласно купленным билетам и пристегните ремни безопасности.

– Коза дичи? Нон о капито.*

*(Что ты сказал? Я не понимаю)

– Межгалактический лайнер класса эн-эл-о в ближайшие часы совершит посадку в замечательной и тоже очень теплой стране под названием Мексика. Нравится путешествовать? Гуд вояж?*

*(Хорошо путешествие?)

– Си-си.

– А теперь – Мексика, Сиси. Жжжж. – Я зажужжал, изображая раскинутыми руками полет аэроплана. – Летим.

Возможно, она поняла.

– Коза чи ведремо?*

*(Что мы будем там смотреть?)

– Отдыхай, коза, пока есть время. Скоро опять пирамиды. Очень много пирамид.

Ее встревоженный взор проследил за моим указующим в будуар пальцем, стараясь найти связь с дважды прозвучавшим словом «пирамиды». Девушка вдруг побледнела.

– Ту ми мостри и пирамиди… Дэво пагарэ?*

*(Ты показал пирамиды… Я должна платить?)

Ее лицо стало серым. Взгляд провалился, позвоночник вытянулся струной, затем скрючился вопросительным знаком. Пальцы, отказываясь слушаться, потянулись развязывать имевшиеся узелки.

– Челеста, я ни в зуб ногой в твоих проблемах, – поспешил я к ней с доброжелательной улыбкой. – Но… зачем это? На тебе лица нет, а такое с таким лицом… Перестань. Все было так замечательно…

Уже на лету поймав отброшенный топик, я неуклюже попытался приладить его на место. Проще клубок гадюк затолкать обратно в корзину. Челеста, сама не своя, оттолкнула мои руки. Отпрянула. Начатое довершалось в гробовом молчании, затем девушка встала с немым укором. В отличие от показанного вида, выражение лица ничего приятного не сулило.

– Эккоми.*

*(Вот я)

Цыпленок. Ну, истинный цыпленок, только обидевшийся и испуганный. Говорит, что девятнадцать. Это еще надо проверить. Впрочем, врать ей вроде как не с руки.

– Ль уомо пропонэ э Дио диспонэ,* – прошептала девушка, ежась от стыда.

*(Человек предполагает, а Бог располагает).

Ее ладони вскидывались в намерении прикрыться… и тут же отдергивались, как от горячего. Челеста окончательно разнервничалась, руки вытянулись по швам, локти крепко прижались к бокам, а глаза зажмурились.

Передо мной словно вывесили два пылающих китайских фонарика. Брусничные бусинки венчали возведенные на скалистом постаменте курганчики, внизу дышала беспокойством дрожащая щеточка.

Тоненькие ручки. Худые ножки, что больше похожи на лапки цапли. Узенькие бедра. Знаю, существует много любителей подобной фактуры, но после излишеств Сусанны, которые лезли из ладоней, как губка, если ее сжать… По сравнению с мисс Задольской тощенькая Челеста как зеленый стручок фасоли, что пытается выдать себя за арбуз. Здесь и сравнивать нечего. Как узнать кратность, если на ноль делить нельзя?

Ноль? Тоже перегнул палку. Когда мужчина долго один, любая особь противоположного пола становится женщиной, причем – с большой Ж. И «Ж» в таком случае уже не только женщина, но все прочее, что на эту букву. Жизнь. Жажда. Желание.